Мойра Янг - Хроники песчаного моря

Его губы складываются в улыбку.

Я вскакиваю.

— Джек! Что за игры? — восклицаю я.

Он открывает один глаз.

— А целоваться ты не умеешь, — заявляет он.

— Я думала, ты умер! Я тебя спасала! — кричу я. — Время тратила на тебя, крысу эдакую!

Он садится. Мотает головой и стонет.

— И вовсе я не умер, — уточняет он. — Из меня дух вышибло. Есть разница. Наверное, сильно меня об землю стукнуло.

— Надо было сильнее, — вздыхаю я.

— А где червь? — спрашивает он.

— Сдох, — отвечаю я.

Он что-то бурчит. Закрывает глаза.

— Не стоит благодарности, — говорю я.

— Спасибо, — кивает он. — Теперь уже два раза в твою пользу. Один раз в тюрьме, второй сейчас. И мне тоже два раза зачтется. Первый раз я тебя из реки вытащил, а второй из расщелины.

— Не играю я в твои дурацкие игры! Вставай, — тормошу я его.

Он открывает один глаз.

— Вообще-то из расщелины мне Айк помогал тебя вызволять. Зачтем это за половину, — заявляет Джек и протягивает мне руку. — Ну, помоги мне подняться. Полегче только.

Я дергаю его изо всех сил. Острая боль пронзает мое правое плечо. Я вскрикиваю. Плечо горит огнем. Я спасала жизнь нам с Джеком и совсем забыла про свою рану.

— Ох, тебя когтем зацепило, — говорит Джек. — Дай взглянуть.

Он протягивает ко мне руку.

— Оставь меня в покое, — говорю я. — Все в порядке.

— Да не упрямься ты! Иди сюда, — настаивает он.

— Отстань! — говорю я.

Я отворачиваюсь и ухожу следом за остальными. По пути поднимаю свой лук. Иду быстро. Не оглядываюсь. Не жду Джека.

Он затягивает песню.

Я бродил по горам, ходил по морям,Видел лица красавиц я многих.Лишь ее красота покорила меня,О жестокая Энни, я у ног твоих.

Я скитался по белому свету всему,Поцелуев я много отведал.Но пьянящие губы твои не могу,О жестокая Энни, забыть я.

Я любил многих женщин,Юных дев без числа обнимал.Но о ночи с тобой лишь,О жестокая Энни, всегда я мечтал.

Сколько красавиц молили меня,Чтоб остался я с ними навечно.Несмотря на всю боль, что испытывал я,Жестокую Энни люблю я сердечно.

Тому, кто отбивается от адских червей, обычно не до песен. Но Джек особенный. Пора бы мне это уже понять.

Его сильный голос разносится над озером. Мне все хорошо слышно, словно Джек идет рядом. Мелодия неплохая. Поет он прилично. Доходит до конца песни и начинает заново. И так без остановки. Мне надоедает песня. Надоедает его голос. И до смерти надоедает жестокая Энни.

Что за глупая песня!

Какой дурак полюбит женщину, от которой одни неприятности?

На ходу рассматриваю рану на плече. Медленно и осторожно сдвигаю рубаху. Кровь запеклась. Ткань прилипла к ране. Я прикусываю губу, сдерживая крик. Джек идет следом. Мне не хочется, чтобы он слышал мои стоны. На коже глубокий порез. От него волнами расходится боль.

После тяжелого боя в Клетке болело сильнее. Я повторяю это себе снова и снова. Сдерживаю боль. Не думаю о боли. Воображаю, что это происходит не со мной.

Думаю о другом.

Думаю о Лу. Вспоминаю, как ему связали руки и ноги. Как его закинули на лошадь, словно пойманного зверя.

Тонтоны убили моего отца. Похитили моего брата.

Злость заставляет меня идти дальше.

Распаляет меня изнутри.

Жарко.

Слишком жарко.

Вот я догоню Эмми и остальных, промою плечо и приложу к ране кору. Ага, приложу к ране… О чем это я?

Идти тяжело. Ноги неподъемные. Надо идти дальше. Нужно добраться… Куда я иду? Ах да. К Лу. Так. Надо… Присесть. Чуток отдохнуть.

Я опускаюсь на землю.

Сейчас ночь. Должно быть прохладно, а с меня пот льет ручьем. Хочу вытереть лоб рукавом, но не могу поднять руку. А, плечо болит. Наверное, какая-то зараза.

Надо отыскать Лу.

Я устала.

Надо прилечь…

Мне пять лет. Солнечный день. Я на берегу Серебряного озера. Одна. Ветерок шевелит мне волосы. Волны плещут у ног. Сижу на корточках, складываю плоские белые камешки один на другой.

«Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь!» — считаю я.

На меня падает тень. Это Па. Каким он был прежде. До того, как умерла Ма. Густые черные волосы. Глаза улыбаются. Сильный. Красивый.

«Семь, Па! Глянь!» — кричу я.

Он садится рядом со мной. Берет меня за руку.

«Ты им нужна, Саба. Ты нужна Лу и Эмми. И другим людям тоже. Не бойся. Будь сильной. И никогда не сдавайся, слышишь? Никогда. Что бы ни случилось».

«Я не сдамся, Па, — обещаю я. — Не отступлю».

«Узнаю мою девочку», — кивает он.

Исчезает. Его нет.

«Па! Где ты, Па? Вернись!» — кричу я.

«Узнаю мою девочку, мою девочку, мою девочку…»

Голос удаляется, затихает.

«Па!» — зову я, оглядываюсь, ищу его.

Он исчез. Серебряное озеро высохло. Земля под ногами иссохла и растрескалась.

Темнота. Сердитые голоса. Крики. Не могу разобрать слов.

Потом, все прекращается.

Вспышка белого света.

Эпона. Одна. Вокруг нее темнота.

Стучит сердце. Тук, тук, тук.

Эпона оборачивается, словно замечает что-то за собой. Видит меня. Кивает.

Все происходит очень медленно. Она моргает. Шевелит губами. Размеренно дышит.

Тук, тук, тук, бьется сердце.

Она бежит ко мне. Широко раскрывает руки, запрокидывает голову. Прыгает.

Вспышка белого света.

Мир разлетается на тысячу осколков.

— Джек! Она очнулась! — говорит Эмми.

Правое плечо ноет. Трещат поленья в костре. Кто-то садится рядом и кладет руку мне на лоб. Ладонь грубая и прохладная. Очень приятная для моей разгоряченной кожи.

Медленно открываю глаза. Надо мной камень.

— Мы в пещере, — говорит Джек.

Я поворачиваю голову. Серебристые глаза блестят в свете костра. На гладкой коже играют отблески огня. Джек очень красивый.

— С возвращением, — говорит он.

Я касаюсь его щеки. Она теплая. Щетинистая.

— Джек, — произношу я.

Он замирает. Опускает мою руку на одеяло.

— Я принесу тебе воды, — говорит он и исчезает.

— Эмми? — окликаю я.

— Я тут! — отзывается она, хватает меня за руку и начинает ее целовать.