Макс Далин - Берег Стикса

Поговорить. Так-так. Звуковая дорожка. «Эта идиотка, тупая, как пробка», — сказал Ворон. О чём это мне с ней разговаривать? И где же это твой, Тошечка, кураж и крутость?

— Я с ней разговаривать не хочу, — сказала Лариса. — А тебя, помнится, просила договориться насчёт вызова духа, а не насчёт светской беседы.

— Понимаешь, — замялся Антон, — вообще-то она не хочет… Но ты всё-таки с ней поговори, может, она…

— Знаешь что, — голос Ларисы был сущим гибридом полярного льда и скандинавского боевого меча. — Идёт твоя Римма в задницу под барабанный бой. Вместе с разговорами.

— Лар, я… — начал Антон, но Лариса швырнула трубку, не дослушав. У неё щёки горели от жестокого удовольствия.

Не теряя боевого пыла, Лариса набрала номер «Берега».

— Ночной клуб «Берег», старший менеджер, — гнусаво ответили на другом конце города. Голос вдруг показался Ларисе ужасно похожим на другой голос, такой же гнусавый, который в своё время она случайно услышала у Ворона в мобильнике: «Ой, девушка… скажите Ворону, ему по делу звонили…»

По делу. Дело по венам. Проколы в вене называют «дорогами». В могилу… И даже если я обозналась…

— Это Дэй, — отчеканила Лариса. — Мне нужен господин Эдуард.

— Подождите минуточку, — ответили так же гнусаво, но гораздо любезнее.

Заиграла музыка, какая-то сладенькая классика. Шопена им, Шопена! Похоронный марш им, а не Вивальди!

— Эдуард слушает, — воткнулся в ухо жестяной манекенный голос.

— Это Дэй, — сказала Лариса, прикрывшись злостью, как щитом, не чувствуя ужаса, только гадливость и отвращение. — Вы говорили, что я могу взять выходной. Мне нужен завтрашний день.

— Нет, — отрезал Эдуард.

— Почему? Вы сами мне предлагали. Я плохо себя чувствую, — чёрт тебя побери, прибавила Лариса мысленно — и это отлично отразилось в интонации.

— Я отпущу вас в среду. Не завтра.

— Вы обещали. Вы меня обманули?

— Извините, Лариса. Завтра вы работаете. Это не обсуждается. До свидания.

Трубка запищала. Лариса посмотрела на неё, как на удушенную крысу. Отказ Эдуарда не расстроил её, а разъярил ещё больше. Ах, не обсуждается? Ну хорошо же, падаль. Посмотрим.

Не успела трубка коснуться рычага, как телефон зазвонил снова. Антоша. Дьявольщина, не дом, а пресс-центр!

— Что надо? — рявкнула Лариса.

— Лар, ты меня не так поняла, — умоляюще промямлил Антон. — Римма же не против. Она просто говорила, что хочет тебя о чём-то предупредить перед сеансом, вот и всё… Ты не сердись, пожалуйста…

— Много чести — на вас сердиться, — буркнула Лариса, изобразив, как меняет гнев на милость. Но это она только изображала. — Когда?

— В понедельник, в полночь. Хочешь, я тебя отвезу?

Да пошёл ты, подумала Лариса. Не трогай папину машину, папу рассердишь.

— Я сама доберусь, — сказала сухо и жёстко. — Точное время?

— Да, Римма уточнила только что… Лар, я…

— Всё, пока, — сказала Лариса и оборвала разговор.

Закурила и открыла форточку. За окном стоял серый день, моросил дождь — водяная пыль, но пахло уже не морозом, а нежной сыростью марта. Лариса вздохнула полной грудью.

Мы сломаем эту решётку, думала она, дыша ароматом новых рождений вперемешку с сигаретным дымом. Как бы то ни было, что бы нам не понадобилось сделать — решётки больше не будет.

Воскресный вечер был прекрасен.

Сырая улица окуталась туманом. Туман слоился и плыл, окружая фонари мягкими ореолами золотистого мерцания. Автомобили всплывали из туманной пелены, обдавая прохожих жёлтым рассеянным светом фар, на миг обретали очертания — и снова растворялись, как сахар, в буром чае сумерек. Всё было влажным, всё было нежным, весь мир был — сплошное ожидание.

Лариса шла нарочито медленно, улыбаясь… До тех пор, пока из тумана не всплыл Паромщик.

Харон, подумала Лариса. Чёртов Харон на своей уродской ладье. Кем это вы себя вообразили? Виртуозами смертей? Ну только разозлите меня ещё чуть-чуть — я вам популярно объясню, что такое настоящий виртуоз.

Охранник шарахнулся в сторону, будто Ларисина злость имела осязаемую плотность и могла ненароком его прибить. Чудненько.

Лариса ногой распахнула дверь в костюмерную. В костюмерной неожиданно оказалась дама-тролль.

— Круто, — процедила Лариса сквозь зубы.

— Здрасте, — сказала Света и сделала лучезарную улыбку.

— Здравствуйте, — ответила дама. В этот раз на ней было платье с вырезом и колье на каменной шее сияло семью бриллиантовыми огнями. — Я должна вас предупредить…

— Пошла вон, — бросила Лариса.

Света посмотрела на неё дикими глазами. Дама опешила и сделала шаг назад.

— Я только хотела сказать, — забормотала она, отступая, — что сегодня в клубе присутствует гость чрезвычайной важности. Все его желания должны быть выполнены — вплоть до личной беседы, если он вдруг пожелает. Ваш контракт…

— Беседы интимного характера? — невинно осведомилась Света.

— Хватит уже, — нажала Лариса, повысив голос. — Плевать на гостя. Вон, я сказала.

Дама величественно выплыла из помещения, оставив за собой одуряющую волну духов. Ларису снова затошнило, но в этот раз тошноту прекратила злость. Поразительно, как можно выглядеть так величественно и быть таким обгаженным, подумала она и усмехнулась.

— Гость, значит, — сказала, сбрасывая куртку и садясь к зеркалу. — Господин Большая Шишка, вот как. И он может пожелать… кого-нибудь из нас глазами жрать с глазу на глаз… Ну-ну.

Света почти испуганно уставилась на неё.

— Ты чего, а? Тебя какая муха укусила сегодня?

— Да всё в порядке, — сказала Лариса, но её тон поразил Свету до глубины души. — Мне просто весело. Все желания, говоришь? Ну прямо — ну всё! Ну-ну. Поглядим… на сучонка.

— Да брось, — Света рассмеялась. — Все мужики — козлы. А Важные Шишки — те просто суперкозлы, сколько б я их не видела. Ну позовут, ну посюсюкаем с ним — не в постель же ложиться!

— Света, — сказала Лариса, гадливо улыбаясь. — Не находишь ли ты, милая моя подруга, что нас тут каждое выступление виртуально имеют? Причём в форме какой-то уж особенно извращённой. Тебе это как, не давит?

— Ой, да брось ты ради бога! Опять завелась. Нам тут платят — нет?

Логика проститутки, хотело отрезать старое «я». Новое перехватило злое слово на подлёте — не обижай Свету, она не виновата. Может, она и дура, но не виновата. Оставь для виноватых. Чтобы всем хватило.

Моих чудесных подарков. Пендалями называются.

Лариса рисовала лицо и улыбалась. Света молча, искоса на неё поглядывала. Лариса чувствовала, как её партнёрше неуютно. Как запертой в одной палате с буйным сумасшедшим.