Алёна Кручко - Менталисты и Тайная Канцелярия

На этот раз принц не выдержал. Протянул со всем возможным недоумением:

— Объясните же мне, дорогой граф, какие именно вопросы не лежат в компетенции моего доверенного человека, но тем не менее не являются секретными для женщин?

Барышня отчетливо фыркнула. Еще бы, учитывая ее стремление к самостоятельности и взгляды на женские права. Похоже, и без того невысокие акции принца Ларка упали до нуля. Граф подумал вдруг, что даже помимо бесценных сведений об Огненных островах и оружии чужого мира общение с этой девушкой будет крайне полезно для принца. Давно пора кому-то избавить его от иллюзии собственной неотразимости в женских глазах. А заодно и от мифа о женской глупости.

— Видите ли, дорогой принц, — в тон ответил граф, — одна из присутствующих дам и является собственно этим самым вопросом. А вторая… мы же не будем подвергать риску репутацию юной девушки? Осмелюсь заметить, что виконтесса Эбигейль фор Циррент умеет хранить тайны ничуть не хуже вашего порученца.

— А дама, которая является собственно вопросом, предпочла бы и вас не посвящать, — с плеча рубанула барышня Женя. И добавила, словно спохватившись, улыбнувшись сладко, как змея перед броском: — Ваше высочество.

— Я вижу, дорогой принц, вы произвели впечатление не слишком надежного человека, — с деланным сочувствием проговорил фор Циррент. Принц предсказуемо возмутился. Спросил, нахмурившись:

— Могу я узнать, почему?

— Вы можете над этим подумать, — барышня слегка пожала плечами. — Но я доверяю графу, раз он считает, что вы можете знать…

Не договорила: снова пожала плечами, будто сомневаясь и в собственном доверии к фор Цирренту. Завернулась в шаль, как летучая мышь в крылья, скрестив руки на груди.

— Не переживай, деточка, — Гелли выразительно покосилась на ее недопитый чай и придвинула ближе блюдо с корзиночками. — Все будет хорошо. За свою долгую жизнь я убедилась, что мой любезный братец даже глупости делает с пользой.

Спроси кто у графа фор Циррента, почему он вдруг так наслаждается происходящим, он не сумел бы ответить. Казалось бы, честный подданный, и принца Ларка искренне считает лучшим претендентом на престол, а вот поди ж ты — от души радуется, глядя, как невзрачная девица отражает натиск блистательного кавалера и неотразимо обаятельного сердцееда, возит его, если прибегнуть к жаргону столичной шпаны, мордой по грязи. Потому, наверное, что принц со своей наплевательской реакцией на череду покушений выпил из них с Фенно-Дералем столько крови. Сладкий миг реванша, усмехнулся про себя фор Циррент. А вслух сказал:

— Пожалуй, я рано начал о делах. Дамы еще не расправились с десертом. К тому же для предстоящего нам разговора мой кабинет подходит лучше столовой. Возможно, его высочество пока что развлечет дам? Как это принято в кругах военных. Не зря же говорят, что именно военные — душа любой компании.

— У-у, — протянула себе под нос милая барышня, предусмотрительно перейдя на родной язык. — Как все запущенно.

Граф подавил усмешку, сказал серьезно:

— Милая барышня, после десерта я буду иметь честь поцеловать вам руку. Кажется, у нас с вами только что обнаружилось весьма приятное совпадение во взглядах.

— Барышня иностранка? — поднял брови принц Ларк. — К стыду своему, должен признаться, что я не могу определить язык.

— Это так удивительно? — невинно поинтересовалась Женя.

— Некоторым образом, — ответил вместо принца граф. — Его высочество славится способностями к языкам.

— Право же, можно подумать, что вами движет некое предубеждение, — улыбнулся принц. — Мне кажется, с мига нашего знакомства вам не понравилось во мне решительно ничего. Не то чтобы я претендовал на благосклонность, но, право же, меня гложет любопытство…

— Или уязвленная гордость, — тихо подсказала тетушка. — Видишь ли, деточка, наш принц известный сердцеед. Не скажу, что в него влюблена вся столица, но поручусь, что ни одна дама не отзовется о нем с пренебрежением.

— Может, он просто не мой типаж? — невинно отозвалась барышня. — Ах, простите, ваше высочество. Не слишком прилично обсуждать человека в его присутствии. М-м-м… пожалуй, мне понравилось, как вы выпили свой чай. Очень храбро. Ну что ж, прошу вас. Развлекайте дам, господин военный.

Заглянула в чайник, вздохнула:

— Ну вот, заварка кончилась. Пойду еще сделаю. А то что ж за развлечения?

— Деточка готовит чай собственноручно, — объяснила Гелли.

Принц оторопело глядел вслед, и только когда за Женей закрылась дверь, спросил:

— Кто эта девушка?

— Обсуждать человека в его отсутствии тоже не слишком прилично, — Гелли сделала крохотный глоток из своей чашки. — Остыл. Подожду, пока деточка принесет свежий. Ужасная сегодня погода, не правда ли? Как приятно в такую погоду сидеть маленькой уютной компанией, пить чай и никуда не торопиться.

Глава 26, в которой граф фор Циррент портит настроение принцу Ларку, бессовестно прикрываясь королевским указанием, а тетушка Гелли предлагает неожиданное решение для задачи со слишком многими неизвестными

Сидеть маленькой уютной компанией, пить чай и никуда не торопиться — отличное времяпрепровождение, если за окном моросит холодный осенний дождь, а ты — не обремененная делами прекрасная дама или девица, и тебе есть с кем и об кого почесать свой остренький ядовитый язычок.

Принц Ларк предпочел бы ледяной секущий ливень, чавкающую размокшую глину под копытами или сапогами, трудный поход и отчаянный бой — но только чтобы никаких дам, девиц, чаепитий и ядовитых острых язычков! Вот только незадача — его не только позабыли спросить, но еще и прямым текстом указали, что он должен принять предложенную фор Циррентом программу дня как дело государственной важности.

Женщины семьи фор Циррент вообще некоторым образом выпадали из привычной принцу Ларку картины мира. Одна, выйдя замуж за дипломата, взяла на себя самую опасную часть его работы — об этом знали считанные единицы, но наследник престола, разумеется, входил в число посвященных. Дама Лециния, безусловно, была выдающейся во всех отношениях, о ее уме и красоте слагали легенды, а о прилагаемом к красоте и уму коварстве опасливо молчали. Такими женщинами принц Ларк предпочитал восхищаться издали.

Вторую называли затворницей, слишком уж редко она появлялась из своего поместья. Но при этом почтенная Эбигейль умудрялась не только быть в курсе всех столичных дел и сплетен, но и составлять о них верное мнение и зачастую весьма удачно предсказывать последствия некоторых мелочей — таких, как правило, на которые никто, кроме нее, и внимания-то не обращал. При этом Эбигейль не была ни красавицей, ни дурнушкой, остроумием не блистала, да и вообще больше предпочитала молчать — словом, производила впечатление типичной сельской тетушки, персонажа почти комического. Вот только Ларку вовсе не казался комичным слегка рассеянный взгляд темных глаз, да и улыбка словно говорила: «Я знаю о тебе то, чего и сам ты не знаешь, забавный милый мальчик».