Анна Степанова - ПЛЕНЕННАЯ ДУША

Лагерь приказал разбить он в лесу, перед развороченным пустырем, на месте последней стоянки Серебряной Амарешевой сотни. Даже в приливе всепрощения, бывшие Лаины соплеменники вряд ли предложат незваным гостям еду и кров. Сильно подозревал Огнезор, что, будь на то воля племени, преграда у спуска в долину навсегда осталась бы для него непроходимой. Но в том-то и беда ахаров, что знающий мог войти к ним без спросу! А мастер слишком далеко зашел, чтобы сейчас отступать!..

Славу остаться у лагерного костра он все-таки вынудил: нечего делать в стойбище виновнице стольких ахарских несчастий! Как ни шипела возмущенно тщеславная злючка, как ни фыркала на «глупых дикарей», но у порога Ишиных владений вновь растерянно вжала в плечи голову, съежилась пугливым ребенком, страшась не столько теней умерших, сколько подавляющей воли здешней хозяйки — гневной и вовсе не довольной вторжением.

— Ну и дьяволы с вами! — прошипела сердито, бросив дорожный мешок прямо в снег. — Если охота, Огнезор, тебе — Гильдмастеру! — перед варварскими царьками унижаться, кто я такая, чтоб мешать!..

— Вот именно, Слава! — ядовито бросил он напоследок и, не слушая больше ее возмущений, зашагал через белую, солнечными бликами слепящую, поляну.

Тропа здесь терялась в сугробах и рытвинах, ноги глубоко утопали в снегу, заставляя раз за разом спотыкаться, — но мужчина все равно почти бежал, так что стонущая, хнычущая что-то Мила поспевала за ним с большим трудом.

«Тени мертвых», впитанные в землю воспоминания о прошедшей здесь год назад битве, настигли путников в центре пустыря: отвратительные, бьющие болью и страхом, рвущие душу безмолвным криком. С воем под их натиском повалилась лекарка в снег, сорвала платок с изуродованного лица, заскребла по коже ногтями, расцарапывая шрамы. Огнезор лишь крепче стиснул зубы, отгораживаясь от сводящей с ума круговерти образов.

— Вставай! — дернул он Милу.

Девчонка не слышала.

Одним быстрым движением подхватил ее мастер на руки, встряхнул без надежды на успех. Бормоча ругательства, потащил к спасительному темному провалу меж утесами.

— Очнись уже! — усадил на заиндевелое бревно, оставшееся с прошлогоднего завала. — Ну? — зачерпнул полную горсть снега, растер по изуродованным ее щекам.

Хрипло дыша, вцепилась Мила в его руку, распахнула, наконец, больные, слезящиеся от снежной белизны глаза. Ее трясло, зубы выбивали непослушную дробь.

— Ттак с-с-страшно! — с трудом выдавила она.

— Госпожа, к которой мы сейчас вторгнемся, сказала бы, что подобные нам это заслужили, — цинично усмехнулся Гильдмастер.

— Подобные нам? — переспросила девчонка растерянно.

— Одаренные, вступившие на путь убийства… — с издевкой сверкнул он глазами. — Впрочем, Иша всему склонна придавать божественное значение! — добавил скептически. — Как по мне, эти тени — лишь природное явление. Смирись с ними, как смирилась бы с дождем или грязью: неприятно, но придется терпеть… А сейчас набрось капюшон — и пошли! Нас, наверняка, уже ждут …

Чужаков, и правда, встречали. Угрюмые караульные переминались у входа в долину. Огнезор миновал их равнодушно, отметив только слабым приветственным кивком. Поддерживая Милу под руку, осторожно ступая по мерзлым булыжникам, начал он неспешный спуск к шатрам.

Косматые стражи молча шли следом. Встречные охотники отрывались от дел, чтоб увязаться за незваными пришельцами; любопытные ахарские женщины выглядывали на улицу, привлеченные мрачным, недовольным гулом; старики бросали неторопливую дневную работу, смешиваясь с соплеменниками… Вскоре уже целая толпа по пятам брела за Гильдмастером и прильнувшей к нему, сгорбившейся от неприязненных шепотков да взглядов лекаркой. А на площадке у Ишиного шатра поджидала их дюжина плечистых бородатых мечников.

— Как ты посмел явиться сюда? — гневно прорычал знакомый голос.

Навстречу Огнезору выступил с клинком наготове Леор.

— Да еще с неизвестной девкой! — презрительно сплюнул он. — Ненадолго же Лаи хватило!.. — зло дернул капюшон Милиного плаща.

И враз отшатнулся, увидев изуродованное лицо.

— Не тебе решать, кого пустить в долину, Предводитель! — послышался из-за его спины грозный Ишин окрик. — Оставь мне наших гостей…

Мгновенно ахары расступились, давая чужакам дорогу, — и мастер шагнул было к Хранительнице, но замер на миг, поравнявшись с Леором.

— Лая мертва, — обронил горьким полушепотом, неожиданно громким в наступившей тишине.

— Врешь! — хриплым воплем вырвалось из толпы. — Скажи, что ты врешь, проклятый!..

Растрепанная, тяжело дышащая, вывалилась вперед Шана. Ее бешеный взгляд встретил он прямо, и лишь молча качнул головой.

— Я не вру…

— Да чтоб вовек тебе с дьяволами плясать! — разразилась женщина страшным воем.

— Уже… — едва слышно шевельнул губами Огнезор, и, оставив Милу на волю толпы, нырнул в шатер Хранительницы, спеша сбежать от наполненных слезами зеленых глаз, так похожих на Лаины.

— Здравствуй, Иша, — неуверенно выдавил приветствие. И дернулся от звонкой пощечины, на диво крепко отвешенной сухой старушечьей рукой.

— САМОУВЕРЕННЫЙ ДУРАК! — выплюнула Иша. — Ладно, ОНА, глупая девчонка, но ты? Как ты мог пойти на ТАКОЕ?.. — захлебнувшись гневом, она замолкла, застыла, яростно вращая белесыми слепыми глазами.

— А тебя, Лая, здороваться не учили? — заговорила спустя миг, щедро разбавляя каждое слово ядом. — Уж не знаю, радоваться ли нашей встрече!..

«Она чувствует меня?» — изумилась Снежинка.

— Еще и как, негодная мерзавка! Еще и как!..

«Ну, тогда здравствуй…» — прошептала Лая растерянно.

Но внимание Иши уже вновь обратилось к Гильдмастеру.

— Не успел ты, значит, к перешейку, кровный… — пробормотала старуха безнадежно; опустилась, горбясь, на устланный мехом пол.

— А ты, похоже, и не ждала другого, — вскользь заметил Огнезор, склоняясь по прошлогодней привычке над коптящим очагом, чтоб смешать из сухих трав чай для бывшей наставницы.

— Никто не запрещал мне надеяться, темный мастер, — ворчливо проговорила Иша. Протянула в ожидании к нему руку. — Ты стал менее расторопным! Мое горло пересохло, а пальцы совсем замерзли!..

— Прошу прощения, госпожа Хранительница! — усмехнулся он, вручая ей огромную глиняную кружку.

— Слишком много сладкого листа, слишком мало черноцвета, — отхлебнув, буркнула она. — Твой новый статус не пошел на пользу умениям…

«Да, чай ему готовить доводится теперь нечасто!» — едко хмыкнула Лая.

Старуха дернулась и поперхнулась кипятком.