Майкл Салливан - Похищение мечей

Воспользовавшись тем, что солнце временно ослепило Пикеринга, Адриан решился полюбоваться ею подольше. Графиня, с ее стройной фигурой и длинными золотистыми волосами, которые сейчас свободно рассыпались по плечам, действительно была прекрасна. Она была на несколько лет моложе супруга. В другое время Белинда ни за что не показалась бы на людях с такой прической. Только теперь Адриан понял, почему ревнивый граф столь тщательно оберегал ее от посторонних взглядов.

— О Боже, — прошептал Майрон, выворачивая шею, чтобы получше разглядеть графиню. — Когда я смотрю на нее, то уже вовсе не думаю о лошадях.

Адриан спешился и помог Майрону слезть с крупа лошади.

— Разделяю твои чувства, друг мой, но поверь мне, на эту женщину тебе не стоит таращиться.

— Алрик, в чем дело? — удивленно вскрикнул граф. — Во имя всего святого, что ты здесь делаешь в такую раннюю пору?

Прежде чем Алрик успел открыть рот, его опередил Мовин.

— Отец, король Амрат убит, — дрожащим от волнения голосом сказал он.

Лицо Пикеринга застыло от ужаса. Медленно опустив руку, он посмотрел прямо на принца:

— Это правда?

Алрик мрачно кивнул:

— Это случилось несколько дней назад. Предатель ударил его ножом в спину во время молитвы.

— Предатель? Кто он?

— Мой дядя, лорд-канцлер эрцгерцог Перси Брага.

После того как Алрик удалился в господские покои, чтобы поговорить с графом Пикерингом с глазу на глаз, Ройс, Адриан и Майрон, доверившись своим носам, пошли на запах съестного и таким образом попали на кухню. Там они встретили Эллу, седовласую повариху, которая, не щадя издержек, угостила их обильным завтраком, радуясь возможности послушать последние сплетни.

Кушанья в Дрондиловых полях не шли ни в какое сравнение со стряпней «Серебряного кувшина». Элла в течение нескольких минут продолжала выставлять на стол яйца, пирожные, щедро посыпанные сахарной пудрой, свежее сладкое масло, отбивные, бекон, печенье, перченую картошку с подливкой и кувшин яблочного сидра. На десерт она принесла яблочный пирог с кленовым сиропом.

Друзья позавтракали в относительной, если не считать обычного для кухни шума, тишине. Адриан повторил поварихе то, что Алрик уже рассказал во дворе, от себя добавив только, что Майрон всю жизнь прожил в уединении в монастыре. Эллу это известие привело в восторг, и она принялась дотошно расспрашивать монаха.

— Так ты никогда раньше не видел женщин, милый? — спросила она.

Майрон как раз дожевывал последний кусок пирога. Он ел жадно, и вокруг рта у него образовалось кольцо из крошек.

— Вы первая, с кем я разговариваю, — ответил Майрон таким тоном, будто это было самым большим его достижением.

— Правда? — Элла улыбнулась с напускной застенчивостью. — Какая честь! А я уже столько лет не была первой у мужчины. — Она весело рассмеялась, но Майрон, который так и не понял шутки, продолжал смотреть на нее с озадаченным видом.

— У вас прекрасный дом, — вежливо произнес он. — Очень… Очень крепкий на вид.

Элла снова заразительно рассмеялась:

— Это не мой дом, голубчик, я здесь только работаю. Он принадлежит благородным, как и все красивые дома. Простой народ вроде нас обретается в сараях и хижинах и бьется друг с другом за то, что они выбрасывают на помойку. Этим мы похожи на собак, разве нет? Но я-то не жалуюсь. Пикеринги — неплохая семья. Не такие заносчивые, как другие, кто думает, что солнце встает и садится, чтобы их порадовать. У графа даже камердинера нет. Он никому не позволяет помогать ему одеваться, и я часто вижу, как он сам носит себе воду. Полоумный какой-то, честное слово, и мальчишки в него пошли. Это видно по тому, как они седлают лошадей. Вот взять Фанена. Всего несколько дней назад я видела, как он размахивает кузнечным молотом. Верн показывал ему, как чинить клинок. Сами подумайте, сколько благородных господ вы видели в жизни, которые пожелали бы обучиться кузнечному мастерству? Еще сидра не желаете?

Гости отрицательно помотали головами и по очереди зевнули.

— Ленара, вот та вся в мать. Та еще парочка. Обе красавицы, словно розы, и так же благоухают, но у каждой есть свои шипы. Характер — просто ужас. Дочка похуже матери будет. Раньше, бывало, она упражнялась в фехтовании с братьями, и такую трепку Фанену случалось ей задать, любо-дорого посмотреть. А потом она вдруг могла вспомнить, что она леди, а леди не к лицу заниматься такими вещами.

У Майрона вдруг сами собой сомкнулись веки. Голова его свесилась на грудь, стул опрокинулся, и монах упал на пол. Внезапно проснувшись, он сделал вид, что хотел встать на колени.

— Ох, прошу прощения, — пролепетал он виновато, — я не…

Элла хохотала так громко, что не сразу смогла ответить и только махала в его сторону рукой.

— У тебя выдалась тяжелая ночь, милый, — с трудом выдавила она из себя, едва отдышавшись. — Давай-ка я положу тебя в задней комнате, пока стул опять тебя не сбросил на пол.

Майрон виновато опустил голову на грудь и тихо признался:

— С лошадьми у меня та же история.

За завтраком Алрик подробно рассказал чете Пикерингов обо всем, что с ним произошло за последние дни. Как только он закончил, граф попросил сыновей удалиться, созвал своих военачальников и велел срочно приступать к полной мобилизации галилинской армии. Пока лорд Пикеринг отдавал приказы, Алрик вышел из зала и решил прогуляться по коридорам замка. Со дня смерти отца он впервые остался один и сейчас чувствовал себя так, словно его подхватило быстрое течение. События последних дней против его воли влекли его вперед. Пришла пора брать судьбу в свои руки.

В коридорах замка было почти всегда пусто. Изредка попадались рыцарские доспехи или картина на стене, но в целом мало что могло отвлечь его от размышлений. Хотя крепость Дрондиловы поля была меньше королевского замка, она казалась обширнее из-за своей приземистости. Замок занимал большую часть холма. Эссендон мог похвастаться несколькими башнями и многоярусными покоями, в замке же на Дрондиловых полях было всего четыре этажа. Как и в любой другой крепости, главным бедствием здесь считался пожар, поэтому крыша замка была каменной, а не деревянной, а для поддержания ее веса требовались толстые стены. Окна были маленькие и глубоко посаженные, сквозь них проникало так мало света, что внутри замок напоминал пещеру.

Алрик помнил, как ребенком бегал по этим коридорам, гоняясь за Мовином и Фаненом. Они устраивали шуточные сражения, в которых Пикеринги непременно побеждали, а он всегда отравлял им эти победы, напоминая, что однажды станет королем. В двенадцать лет ему нравилось говорить другу, одержавшему над ним победу: «Зато я буду королем. Тебе придется кланяться мне и делать все, что я скажу». Мысль о том, что для того, чтобы он стал королем, его отец должен умереть, никогда не приходила ему в голову. Он и понятия не имел, что это такое — быть королем.