Олег Филимонов - Шевелится – стреляй! Зеленое – руби!

Метров триста сосредоточенно пыхтя, мы двигались вглубь земли почти ползком по тесному лазу, а потом ход вывел в обширный зал. Анар объявил привал — всем требовалось немного прийти в себя. Последние несколько часов оказались очень напряженными. И только тут я, наконец, собрался задать Свиору поднакопившиеся за последнее время вопросы. Но колдун опередил, обратившись ко мне сам.

— Ты хочешь знать, что произошло наверху?

Я молча кивнул.

— Я воззвал к Рюбецалю — только он мог открыть нам проход. Это делают очень редко — слишком велика бывает плата, да и помогает он не всегда. — Про плату это он верно подметил, должно быть закалывающий себя кинжалом дверг — хорошая цена!

— Когда я увидел, что у тебя все получилось, — продолжал колдун, — я посвятил Рюбецалю жизнь второго тролля, а затем принес себя в жертву Текк! Сложись иначе, нам пришлось бы кидать жребий. И неизвестно сколько раз!.. — многозначительно добавил Свиор.

Значит, пожертвовавшего жизнью дверга звали Текк. Я и не знал…

— Рюбецаль — кто это? — без особого интереса спросил я. — Очередной местный божок?

— Не совсем… — замялся Свиор. — Горный дух. Душа гор, можно сказать. Мне трудно объяснить… Дух — это одушевленная стихия. А бог…

— Понятно, проехали, — оборвал колдуна я. Все, что надо, выяснил, а тонкости классификации сверхъестественных существ меня сейчас волновали несильно. Испытанные недавно эмоциональный подъем и сильное нервное напряжение уступили место апатии. Да и смерть Текка оставила неприятный осадок — все, что связано с жертвоприношениями, с некоторых пор сильно меня нервировало. Отойдя от колдуна, я развалился на полу и попытался расслабиться. Дверги тоже отдыхали. Кто-то, как и я, разлегся на камнях, кто-то перекусывал, некоторые бинтовали раны, а уж совсем неугомонные подгоняли снаряжение.

Где-то через час мы двинулись дальше. Часть карбидных ламп оказались утрачены, поэтому некоторые войны извлекли из мешков тусклые магические светильники, а другие спешно готовили факелы.

Не знаю, стоит ли сказать спасибо Горному духу, но дорога через подземелья оказалась относительно несложной — по крайней мере, без шкурников и сифонов. Даже когда выбрались к подземной реке, вдоль русла оставалось место для прохода, так что сплавом или скалолазанием заниматься не пришлось.

С берега в воду проворно порскнуло несколько непонятных зверюг, обеспокоенных нашим неожиданным появлением.

— Что это было? — поинтересовался я у Свиора.

— «Скр-рхи», — доходчиво объяснил колдун.

Синхронный переводчик в голове буксовал, но для себя я тут же обозвал редкостную живность «сикарахами», попутно подивившись созвучности непонятно откуда всплывшего в голове слова с внешним видом тварюг. Которые выглядели как обыкновенные полутораметровые ракоскорпионы, вымершие на Земле — надцать миллионов лет назад. Не буду я в этой речке купаться… На хрен надо!

А потом мы нырнули в очередной проход, уводящий в нужную сторону. Вел нас теперь Свиор, ориентируясь в пещерах то ли внутренним чутьем, то ли получивший необходимые рекомендации от Рюбецаля. Об этом колдун не распространялся.

Летучих тварей нам тоже почти не встретилось — несколько гнезд летучих мышей не в счет, они даже не пытались напасть. Ну и мы оставили их в покое.

Кроме этого заслуживающее упоминания событие случилось только одно: виляющий подземный ход вывел нас в гигантский зал, где когда-то случилась битва! Свет от факелов, светильников и карбидок растворялся во мраке, не достигая противоположных стен и потолка пещеры. Зато там, куда доставали лучи, плотно устилая пол, виднелись сотни полуистлевших костяков, облаченных в траченные временем доспехи. От останков веяло невообразимой древностью. Тут не веками — тысячелетиями попахивает! Думаю, только редкостно благоприятный микроклимат пещеры обеспечил костям и оружию такую замечательную сохранность. Ну, может, и без магии не обошлось… об этом мне судить сложно.

Славно парни повоевали! Не знаю, остались ли после этой битвы уцелевшие, но мне почему-то казалось, что нет.

Давя сапогами рассыпающиеся в прах кости, мы вошли в зал. Это не от неуважения к павшим войнам — просто ступить было почти некуда. Скелеты лежали сплошняком, а иногда и вовсе образовывали небольшие курганы, скорее всего на месте наиболее жарких схваток.

Когда-то здесь сошлись в бою три расы существ, три непримиримых врага — судя по положению костей, можно было предположить, что каждый бился сам за себя.

Большинство скелетов, безусловно, принадлежало оркам — уж очень характерно скалили клыки некоторые черепа. Другая часть, по-видимому, являлась останками двергов… или кого-то очень на них похожего — те же пропорции тел. Но больше всего меня заинтересовали скелеты последней расы. Эти были в меньшинстве, и находились как раз в тех местах, где огромные груды костей неопровержимо свидетельствовали о наиболее жестоких побоищах.

Стараясь не слишком тревожить мощи, мы разбрелись по залу, осматривая место давней битвы. Я заметил, что дверги потихоньку мародерствуют, перебирая валяющееся на полу оружие и части доспехов, но без особого энтузиазма. Оно и понятно, с орков брать было и вовсе нечего: расползшиеся от времени кожаные панцири с костяными накладками, каменное и медное оружие никому не интересны. Разве что археологам… Но таковых среди нас не наблюдалось.

Древние дверги… или кто они там, были экипированы получше: большинство в бронзовые доспехи, сейчас окислившиеся и позеленевшие, но от этого пострадавшие не слишком сильно. Чем-то они мне древнегреческие напомнили, хотя сходство было весьма отдаленным. Может просто первая ассоциация с бронзовым доспехом? Некоторые шлемы, кирасы, наплечники, поножи или наручи, оказались богато украшены — златом-серебром, и даже самоцветами… которые теперь увлеченно выковыривали их потомки! Оружие предков, именно как оружие, двергов почти не заинтересовало — неудивительно, бронзовые мечи, топоры и копья на фоне стальных выглядят довольно убого. Мои соратники брали только те, которые выделялись богатой отделкой, или драгоценностями, да и то как бы неохотно. Позже я выяснил причину такого пренебрежительного отношения к ценностям — сказалась длительная изоляция, торговать стало не с кем, кичится богатством тоже не перед кем. Если бы не врожденная тяга двергов к блестящим предметам, не взяли бы вообще ничего!

Оживление наблюдалось только тогда, когда кто-то находил клинок или изделие из черной бронзы. Такая вещь бережно укладывалась на самое дно заплечной торбы, а нашедший ее счастливчик, всем своим видом излучал полное довольство. Но таких находок было мало…