Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — император

Тамплиер сказал зло:

— У Господа власть выше!

Сигизмунд торопливо перекрестился, на меня смотрит умоляюще, но взгляд тверд, в нем просьба признать, что Господь все-таки старше и знатнее.

Я пробормотал:

— Господь старше по титулу… но как же тогда с формулой «вассал моего вассала не мой вассал»? Выше меня только Господь, я его прямой вассал, но вы мои вассалы!.. Впрочем, ваш бунт понятен, и хотя заслуживает казни, но снизойду как собрат к собратьям. Хорошо, возьму вас сегодня ночью на важную и опасную операцию…

Глаза Сигизмунда засияли, как две звезды.

— Ваше величество!

Я вскинул ладонь, останавливая благодарности.

— Если потом вас будет недоставать для решающего удара… оправдывайтесь перед Господом, как и почему из-за гордыни лишили нас победы и позволили врагу уничтожить землю и род человеческий!

Они застыли, как два соляных столба. Я проехал мимо, Боудеррия последовала рядом тихо и не поднимая взгляда. Бобик, чувствуя неладное, вертится поблизости, расталкивая народ, мне посмотрел в глаза с подобострастием: берешь с собой? Ну возьми, я же хороший, послушный…

— Если даже Тамплиера с Сигом беру, — ответил я, — то как тебя, такую хитрую морду, не взять?

Он радостно взвизгнул, пошел нарезать вокруг нас круги с такой скоростью, что почти слился в сплошное черное кольцо, непонятное и страшное.

Небо все еще безлунное, чужаки точно выбрали время. Думаю, постараются уложиться в новолуние, потому что даже крохотный серпик первой четверти, как предполагаю, будет слепить им глаза.

Это значит, у нас осталось всего пара дней. Точнее, ночей.

Слабый звездный свет странно высвечивает с одной стороны шлемы и панцири Тамплиера и Сигизмунда, а другая, что в тени, как будто ее нет вовсе, глаза отказываются видеть в полной тьме.

Оба мерно покачиваются в седлах справа и слева, из субординации чуть приотстали, даже не шевелятся, стараются не отвлекать на себя мое высокое внимание.

Чувствую на себе их вопрошающие взгляды, но помалкивают, и так рассердили мое величество непомерными, но все же как бы по-рыцарски справедливыми требованиями.

На Бобика пришлось цыкнуть, все пытался выбежать вперед, мы же такие черепахи, просто непонятно, почему ползем, когда можно так, чтобы земля сливалась в одну полосу.

— Держаться возле меня, — повторил я в который раз. — Наша цель — не подвиги и не водружение боевого прапора на вершине звездной крепости противника. Уяснили?.. Только захват пленного! Все должно быть сосредоточено на. Запомнили?..

Тамплиер промолчал, Сигизмунд сказал быстро:

— Да-да, сэр Ричард!..

— Если увижу полное и беспрекословное послушание, — сказал я милостиво и строго, — то да, поняли? Ну вот, не отставайте. Но и вперед не лезть.

Укрывшись за деревьями, мы наблюдали за куполом, вершина которого мрачно блещет высоко в небе, а основание тонет в непроглядной тьме.

Едва погасли последние краски на западе неба, густая чернота не опустилась, как говорят привычно, а заполонила мир отовсюду, по мне так вообще выползла из-под земли и заполнила собой все на свете.

Очень не скоро из звездной 1фепости начали появляться козлоногие.

Альбрехт со мной рядом, ладонь то и дело скользит к рукояти меча, глаза уже привыкли к слабому свету звезд, всматривается, качает головой.

— Сегодня их больше, — сказал он, — и высыпали раньше.

— Торопятся, — заметил Норберт. — Рассчитывали за пару ночей набить все трюмы пленниками.

— Возможно, — согласился Альбрехт, — у них сроки.

Я чувствовал, как злая тревога сжимает сердце.

В прошлый раз видел только один отряд, хотя разведчики утверждают, что всего было три, а сейчас на моих глазах из темной громады вышло пять поисковых групп и разбежались в разные стороны.

— Торопятся, — согласился я.

— Да, ваше величество, — ответил Альбрехт почтительно. — Вон еше одна группа пошла!

— Шестая, — сказал я с тревогой. — Что-то сегодня в самом деле. Или притерпелись к яркому свету нашей ночи?

Норберт, что молчал все время, поднялся на ноги.

— Все, ваше величество. Можно занимать позиции.

— Вы правы, — согласился я. — Граф, командуйте отрядам, пусть выдвигаются.

Альбрехт исчез позади в темном лесу, а мы неспешно вышли из-за деревьев на опушку, впереди долина Отца Миелиса и это чужезвездное чудовище.

Арбогастр ткнулся мне лбом в спину, горячее дыхание приятно согрело шею, а в бок толкнул ревниво Бобик.

— Едем, — согласился я. — Сегодня!.. Если не сделаем этой ночью, то не сумеем никогда.

Норберт пробормотал:

— Суметь бы сумели, ваше величество. Но не успеем.

…Разведчики, проследив за одним из отрядов, достаточно точно наметили дорогу, по которой погонят пленников обратно. Мы заняли позиции с двух сторон тропы, приготовили оружие и замерли в тягостном ожидании.

Ждать пришлось долго, а когда наконец из дальней тьмы проступила слегка припорошенная лунным светом слабо шевелящаяся масса, я понял с жалостью и смутным страхом, что чужаки наловили впятеро больше народу, чем во все прошлые разы, потому и ползут так медленно.

Напрягая зрение, я рассмотрел не меньше десятка чужаков, и это только спереди и с боков, а сзади должно быть намного больше. Рядом со мной расположились, тоже лежа, сэр Робер и Альбрехт, всматриваются тоже, но, судя по их лицам, безуспешно.

Я же всматривался и вслушивался, постепенно начал слышать не только шорох ног и стук копыт, но и что-то иное, я бы назвал это… нет, чужаки всегда были немыми, никогда я не слышал от них ни звука, а теперь…

Хотя понятно, тогда гнали крохотные группы, а сейчас толпу, нужна координация. Вот сейчас слышу предельно низкие звуки и даже понимаю, кто-то из чужаков распределяет, кому где бежать и что делать…

Я вздрогнул: кому где бежать?.. Но как я понял?.. А вон тот прогудел, что с его стороны самцы сбиваются в группу, могут попытаться вырваться, он будет начеку, но хорошо бы сюда еще одного…

По спине прокатилась волна обжигающего жара. Язык мне знаком, понимаю, понимаю каждое слово, понимаю… хотя никогда-никогда не слышал.

В памяти не всплыло, а выпрыгнуло насчет дара говорить с филигонами. Это что же, козлоногие твари и есть те самые филигоны, о которых упоминал кто-то из предков герцога Готфрида? Неужели он достаточно плотно общался с этими тварями, если сумел узнать их язык, а потом в виде дара передать мне?

Толпа из-за огромности и двигается все так же медленно, чужаки носятся вокруг, как стремительные водомерки по воде пруда, все видят, все замечают, схватывают любое движение, любой жест.