Александра Лисина - Слово Ишты. Книга 2.

   Представляете?!!

   Я просто до небес взвилась, услышав этот проклятый ультиматум. И, думаю, хорошо, что слуг в тот день у нас дома не было, иначе они бы так много нового узнали о "благородной леди", что это явно не пошло бы на пользу моей (и без того сомнительной) репутации. Особенно теперь, когда в нашем доме безо всякого стеснения денно и нощно ошивалось сразу шесть неженатых мужиков, отбросивших всякие приличия и не стесняющихся водить меня по лестнице за ручку, как пятилетнего малыша.

   Каждый день нас навещал господин да Лоро, исправно снабжая той самой мерзкой мазью, от которой я каждый раз (по три раза в день!) болезненно морщилась и шипела дикой кошкой. Конечно, Эррей меня честно предупредил, что она "немного" щиплет, но при этом он здорово преуменьшил свойства сей поганой субстанции. Потому что она нас самом деле не щипала, не раздражала, а разъедала кожу почти насквозь. С соответствующими ощущениями. Хотя, надо признать, польза с нее была немалая: уже через три дня я смогла нормально сидеть, ходить, а грубый струп на животе начал медленно и постепенно рассасываться. Причем, когда я (после долгих уговоров и клятвенных заверений в существовании "врачебной тайны") все-таки рискнула показать доктору свой бедный живот, он искренне поразился тому, как все быстро заживает, и честно признал, что, пожалуй, у меня есть все шансы полностью выздороветь.

   Я на это только плечами пожала, братья одобрительно загудели, а Ас вздохнул с неимоверным облегчением. Кажется, мысль о моем уродстве терзала его больше, чем меня саму. Но он зря волновался - когда вместо крови в сосудах течет самая настоящая "синька", нет никакого повода для паники. Заживет мое брюхо. Я точно знаю - заживет. Причем, не больше, чем через месяц. Следы на коже, конечно, останутся, но думаю, что через полгодика рассосутся даже они. Пропали же у меня с ноги рубцы после той крылатой Твари?

   Короче, я быстро выздоравливала. И даже перестала переживать на тему того, что милый и говорливый, как все целители, лекарь непременно и очень исправно снабжает всех, кого надо, информацией о моем самочувствии.

   Кстати, Его Величество нас больше не посещал. И слава богу. Кажется, устроенная парнями бойня на лестнице взбесила его так, что он навсегда зарекся со мной связываться. Или же до сих пор мечтает о сладкой мести, потому что, думаю, его еще никто и никогда так откровенно не посылал по известному адресу. Причем, с таким редким единодушием, что даже Лин, когда я его спросила, как это выглядело со стороны, только смущенно хмыкнул и отказался пересказывать в подробностях. Однако даже в сильно урезанном варианте эта недолгая, но очень напряженная перепалка возле моей двери, вполне могла войти в анналы истории, как эпопейная битва. Причем, король ее явно проиграл, что, надо думать, не добавляло ему настроения.

   Ну, и пес с ним. Переживет как-нибудь, не маленький. Нечего было врываться в дом к приличной девушке и выливать на нее свое необоснованное раздражение.

   Так что поделом ему. Очень и очень даже поделом.

   Единственное, что мне во всем этом не нравилось, это то, что Ас (гад бессовестный!) позволил королю на меня любоваться, как на редкий музейный экспонат. Причем, не спрашивая на то моего согласия, ни о чем не оповещая и вообще, в тот момент, пока я доверчиво спала, держа Гора за руку и видя спокойные сны. Это выглядело, как на редкой выставке. Мол, проходите, уважаемые господа и дамы, только очень тихо, не шумите и не топайте - выставленный образец очень хрупкий и может рассыпаться от одного шепота. Проходите на цыпочках, лучше вообще не дышать, просто посмотрели и на выход... на выход, господа... дайте место другим желающим...

   Знать, что меня бесцеремонно разглядывали в такой уязвимый момент, было неприятно. Даже под надежной защитой Старших Кланов и Старшего демона. Как-то это слишком... интимно. Слишком уж похоже на подглядывание в замочную скважину. И пусть я давно перестала стесняться наготы, пусть присутствие братьев даже во время переодевания меня нисколько не смущало, но король... ну, не знаю. Не хотела я, чтобы он видел меня несчастной жертвой чужого произвола, и все. Хотя и могла поверить, что это была вынужденная и самая крайняя мера, потому что иначе бы он от нас не отвязался.

   На четвертый день я впервые смогла выйти на задний двор. Вернее, мне позволили туда выйти ненадолго, но лишь с тем условием, что я буду сиднем сидеть на лавочке и молча наслаждаться теплым солнышком. Говорю же - братики взялись за меня всерьез. Даже сейчас глаз не спускали. И даже во время тренировок, которые неизменно проводили каждым утром и каждым же вечером, кто-то один непременно находился рядом, упреждая мои попытки лихо вскочить или потянуться за какой-нибудь палкой, чтобы поучаствовать.

   - Рано, - непреклонно говорили мне, когда я снова начинала протестовать.

   - Нельзя...

   - Запрем в спальне снова. Хочешь?

   Я не хотела. Один раз уже была там всерьез заперта на целые сутки. Причем, поскольку сопротивления им достойного оказать не смогла, то после недолгого бунта меня просто спеленали, как младенца, в шесть рук осторожно донесли до кровати, уложили, как хрустальную куклу. И на полном серьезе пригрозили, что в следующий раз запрут на два дня. Попробуй тут, возрази. Никакие угрозы не действовали. А того, что я попыталась их за это пнуть, они просто не заметили: силы мои были увы, далеко не те, что раньше. Приходилось смиряться, сникать, жалобно хлюпать носом и тоненьким голоском просить:

   - Отпусти-и-ите... я большее не бу-у-уду-у-у...

   А потом несколько часов находиться под еще более пристальным вниманием, чем раньше.

   На пятый день я впервые вышла на крыльцо почти свободной женщиной. То есть, без конвоиров. Да, мне разрешили эту вольность за примерное поведение. Правда, всего на полчаса, но и то хлеб. Зато когда я там оказалась и увидела, во что теперь превратилась лужайка перед домом, то честное слово - тихо охнула и минут пять стояла возле перил красивым изваянием. Неверяще разглядывая новую подъездную дорожку, заново собранное крыльцо, которое рабочие все-таки успели починить, но, главное - цветущие повсюду гверции. Те самые белые гверции, которые мне когда-то так понравились в оранжерее леди Иэры.

   Правда, у нее было всего несколько цветков, за которыми ежедневно и очень тщательно следил специальный садовник, а у меня во дворе они теперь стояли плотными рядами и, как солдаты на плацу, обрамляли заново выложенную камнем дорожку. И это было так красиво, так величественное и немыслимо, что уже просто идя от калитки до дома можно было почувствовать себя настоящей королевой.