Олег Филимонов - Уходя, гасите всех!

Не вставая на ноги, я с низкого старта рванул к распахнутой настежь двери и, подхватив с пола почему‑то погасший фонарь одного из убитых, с криком: «Граната!», — зашвырнул его в помещение. А сам упал за трупы, выставив поверх них руку с оружием. Лежащий на полу фонарик второго стрелка продолжал исправно работать, освещая сейчас просто стену. А у этого, видать, контакт от удара отошел, или пулей я фонарь зацепил — удачно получилось. Хотя, не было бы фонарика, швырнул бы автомат или еще что‑то — нож свой, в конце‑то концов.

Когда во время боя, в котором только что погибли твои товарищи, в темное помещение влетает тяжелый предмет и кто‑то орет про гранату, спокойным не сможет остаться ни один человек. А чтобы на звук отличить, что это там прилетело и не запаниковать, надо быть уж не знаю каким спецом! Часто ли рядом гранаты падают, и люди после этого живыми остаются? Так что ход почти беспроигрышный.

Исключением из правил мой противник не стал, а с рвущимся из горла криком, наобум лупя из пистолета, ринулся вон из комнаты. Однако, только появившись в проеме дверей, сразу напоролся на мои пули — два выстрела в грудь, чтобы остановить, и последний в голову, на случай, если он носил броник.

Выбравшись из своего временного укрытия, я мельком заглянул в помещение, откуда все эти парни повыскакивали — кухня это оказалась. Естественно, никого там больше не нашлось. Окна были прикрыты плотными жалюзи, а на столе стоял ноутбук, транслирующий картинку со двора. Вот оно, значит, как — проморгал я камеру. Но именно наличие ноута наводило на размышления. Кажется, система слежения не стационарная, а установленная на скорою руку, совсем недавно. Не прямо ли сегодня? По всему, очень похоже. Надо будет с собой эту технику прихватить — комп, в смысле.

Ну и накосячил же я с этим захватом! Хотя, конечно, никто не берет дома в одиночку, без прикрытия и подготовки, и то, что у меня не было выхода, совсем не оправдание. Запросто нарваться мог! Собственно, и нарвался. Все прахом могло пойти… со мной вместе. В общем, сыграл, типа, в «гусарскую рулетку» — как только последние мозги не вынесли, если они были… А теперь и дальше резаться придется. Да и подготовился я хуже некуда… Хватит! Просто учтем на будущее, а все самобичевание потом — времени не то, что мало осталось, его просто нет! Попрыгали.

Вытащив из подсумка на поясе магазин, я заменил им почти расстрелянный. В нем двадцать патронов было, а сколько осталось, хрен его знает, может и вообще пустой. Но это вряд ли, я чувствовал, что могу пальнуть еще пару раз.

Сразу за кухней коридор сворачивал влево. Осторожно выглянув за угол, я никого там не обнаружил, впрочем, обнаружить и не ожидал. Подстерегать меня в темном, хоть глаз выколи, коридоре было бы глупо, а в наличие у врагов ПНВ или чего‑то вроде того, я сильно сомневался, по крайней мере, у тех, кого я уложил, ничего кроме фонарей не было.

Предчувствие говорило, что опасных противников в доме больше нет, но в этот раз я предпочел немного подстраховаться — что ж оно раньше‑то молчало? Хотя, при желании, и этому можно найти объяснение: залезая в чужой дом, тревогу в душе я списывал на разгулявшуюся нервную систему — не каждый день такими делами заниматься приходится. Потому и не стал анализировать нехорошие ощущения. Да и особого толку от этого нет — ну, совсем не провидец я! А Когорша просто говорил, что чует большие неприятности — ну, так вот они уже во всей красе нарисовались, и конца–края им не предвидится. По уму, с самого начала следовало поставить на этой операции крест, нормально подготовиться и прощупать подходы. Но наобум полез. Признаться, вообще с катушек слетел, но уж больно много на меня сегодня навалилось.

К тому же, акцию я давно уже провалил, нашумел, и по всем понятиям пора было отступать, бежать–спасаться, пока за задницу не взяли. Но как раз этого делать было нельзя, иначе все предыдущие усилия пойдут псу под хвост. А следующего раза не будет. Значит, что? Если методично зачищать все помещения подряд, я, в конце концов, дождусь, что сюда примчится «вся королевская рать» — уже, наверное, всполошилась.

Окончательно на все плюнув и положившись только на интуицию, я направился к двери, за которой продолжала верещать какая‑то баба. Пинком открыв дверь, я взял помещение на прицел, а затем скользнул в комнату и сразу сместился вправо, что бы не маячить на входе.

Клиент был здесь! По комнате, панически заламывая руки, заполошно метался рыжий рыхлый толстяк в трусах и майке. Слизняк, даже сделать ничего не попытался, хоть бы за дверью с чем‑нибудь тяжелым подстерегал. Сидя на здоровенной кровати, надрывалась от крика такая же откормленная бабенка — жена, без сомнения.

Времени на церемонии не осталось, и я сразу прострелил Климову ногу — стопу, а не колено, чтобы от болевого шока не вырубился, зато разговорчивее будет. Чиновник свалился на пол и, схватившись за ногу, завыл. А хрюшка на кровати, напротив, замолчала и как‑то обмякла — сознание потеряла. Это хорошо, свидетели предстоящей беседы мне не нужны, а убивать не хотелось — вряд ли она в делах мужа замешана. Хотя благами от этой его деятельности пользовалась с удовольствием. Не профессионально, конечно, свидетелей оставлять, но и я не наемный убийца. Лица под маской она не видела, а то, о чем мы будем говорить, не услышит.

Подойдя к кровати, я положил руку женщине на шею, собираясь ненадолго передавить сонную артерию, чтобы гарантированно выключить ее из разговора, но пульса не прощупывалось. Похоже, кони двинула от переживаний. Да и не жалко совсем, честно‑то говоря.

— В доме еще кто есть, кроме троих, что на кухне были? — первым делом, бросил я стонущему жирдяю. Затравленно глядя на меня, он что‑то невнятно просипел, отрицательно помотав головой.

— Если соврал, тебе же хуже, — добавил я, и на этот раз он сумел выдавить из себя более членораздельное — «нет».

Остановившись перед стенающим на полу Климовым, я навел на него пистолет, стянул с головы маску и сказал:

— Рассказывай, давай, почему меня заказал? И в темпе, а будешь юлить — вторую ногу прострелю, для начала…

По его взгляду, я понял, что моей фотографии он не видел, но о чем идет речь, осознал моментально. Неприятный все же тип, очень, во всем облике что‑то отталкивающее есть — бывают такие люди, а уж когда он заговорил, и вовсе муторно стало, сразу захотелось придавить гниду, а не разговоры с ним разговаривать. Но придется, за этим я сюда и пришел.

Запираться Климов не стал, а, подвывая от боли и страха, начал частить, выкладывая нужную информацию и подробно отвечая на мои вопросы. Жути ему добавляли мои светящиеся, ставшие совсем не человеческими глаза. В первый раз, испытав препарат, я и сам себя в зеркале пугался. В общем, вилять он и не пробовал.