Анна Завгородняя - Метелица

Когда она почувствовала острую боль, скрутившую низ ее живота в один огромный узел, то от удивления и ужаса не могла произнести ни единого слова. Но боль повторилась, и женщина не сдержала крика ужаса, медленно поднялась на ноги, почувствовав, как что-то горячее потекло по ее ногам.

— Нет, — качнула головой Милава и уже громче закричала на всю горницу, — Не-еет!

Прибежавшая служанка увидев госпожу в платье, перепачканному кровью сразу же догадалась, что произошло. Она уложила Милаву на кровать, а сама мигом вылетела из комнаты и сбежала вниз.

Князя дома не оказалось и слуги решили сами послать за повитухой. Один из них побежал на кухню и скоро из ворот дома выехал всадник. Хлестанув лошадь, он припустив по пыльной дороге в затухающие сумерки.

Вернулся он так скоро, как только смог. Повитуха, недовольная тем, что ее везли в седле, как молодуху, не вспомнив о ее преклонных годах, тем не менее резво помчалась в дом и в сопровождении слуг зашла в комнату княжны.

Милава лежала на постели без сознания. Ее руки упорно гладили живот.

Повитуха послала одну из девушек за горячей водой, попросила чистых полотенец. Кухарке велела заварить трав, которые достала из маленькой тощей котомки, а сама склонилась над молодой женщиной.

— Ох, ты ж, горюшко! — только и произнесла она, задрав подол княжны и глядя на кровь на простыне и внутренней стороне бедер Милавы, — Извела себя девка и ребенка извела, — старуха выгнала из комнаты почти всех слуг, оставив лишь одну из девушек на подмогу.

Когда в княжескую горницу принесли горячей воды и еще дымящийся отвар, повитуха влила его в рот княжны и со вздохом положила руки на выпуклый живот и принялась за дело.

Желан сидел за столом и неотрывно смотрел на меня, отчего я чувствовала себя не совсем удобно и то и дело ерзала на лавке напротив, словно искала предлога куда-то уйти. Княжич пил свой отвар и молчал. В его глазах я читала радость от нашей встречи, да я и сама была рада, только не так, как думала раньше. Когда-то мне казалось, что если мы вот так встретимся, я брошусь к нему на шею и буду целовать его лицо, щеки, глаза, высокий лоб… А на деле не смогла даже толком приобнять мужчину которого когда-то любила. Мне теперь казалось это неправильным и даже смешным, или это я сама стала смешной?

Желан был так же красив, как и в день нашей последней встречи. Только что-то в нем изменилось. Он словно стал старше, возмужал. Если раньше я встречалась с молодым, еще совсем наивным мальчишкой, то теперь передо мной сидел мужчина и разница в перемене была весьма ощутима. Я даже подумать не могла, что когда-то любила того, другого Желана.

— А ты изменилась! — внезапно произнес княжич.

— Ты тоже, — ответила я.

Желан поставил кружку на стол и медленно поднялся из-за стола, подошел ко мне и опустился на корточки у моих ног. Я посмотрела на него в изумлении, а когда княжич взял мои руки в свои, попыталась высвободится, но мне это не удалось.

— Я и подумать не мог, что найду здесь тебя, — сказал он тихо, — Мне надо столько всего тебе сказать, а в первую очередь я должен извинится за то, что как последний трус бросил тебя тогда, когда был так нужен!

Искренность в его голосе подкупила меня, и я немного оттаяла и рук уже не отнимала, позволяя им лежать в его широких ладонях. Заметив перемену во мне, он чуть сильнее сжал мои пальцы.

— Я предал тебя, женившись на Милаве. Сам не знаю, что нашло тогда на меня! Но самое подлое я сделал, когда отказался помочь тебе, когда был так нужен и не пришел!

Невольно вспомнив то время, как я сидела в темном сарае, дожидаясь казни, я поежилась, но произнесла:

— Я уже давно простила тебя! Встань, мне неудобно, когда ты вот так… — я осеклась, увидев в его глазах тот же свет, что согревал меня во время наших встреч, когда мы гуляли вдвоем вдоль реки, и я позволяла ему целовать себя и рвать для меня цветы. Те дни давно канули в прошлое, и я это понимала. Я надеялась только на то, что и сам Желан думал так же.

— Как там твоя жена? — спросила я и Желан встал, наконец дав волю моим вспотевшим ладоням.

— Жена? — переспросил он глухо, — Я отправил ее к ее отцу. Она ждет от меня ребенка и думаю к концу зимы подарит мне наследника или наследницу. Я не знаю.

— Ты бросил беременную женщину одну? — я не сдержала возмущения и от этого княжич только улыбнулся.

— Я должен был это сделать, — ответил он, — Я не могу рассказать тебе всего, но это пока. Когда наступит время, я все объясню.

— Надеюсь, ты собираешься вернутся к ней? — спросила я.

Желан пристально посмотрел на меня и ничего не ответил. Он определенно что-то не договаривал, но пока я не хотела расспрашивать его. Захочет, сам расскажет.

— Расскажи мне лучше, как ты тут жила без меня? — поинтересовался он и снова сел на лавку напротив, вглядываясь в каждую черточку на моем лице. Это меня смущало, заставляя щеки запламенеть, — Я смотрю, вы с Хареком стали близки!

Я улыбнулась и так же промолчала, как минуту назад это сделал он сам.

— Метелица, — неожиданно резко заговорил княжич, — Скажи мне только одно! Если ты все еще любишь меня, если простила и хочешь, чтобы мы были вместе, я останусь с тобой. Я не вернусь к Милаве, — его темные глаза остановились на моих губах. Желан подался вперед, потянулся ко мне, — Только одно твое слово, и я забуду о своем доме, который оставил и о жене, которую не люблю! Ты все еще живешь в моем сердце, ты одна!

Я молча смотрела на княжича, а сама думала о том, что скажи он мне эти слова еще несколько месяцев назад, я бы, наверное, прыгала от счастья, а сейчас меня это мало затронуло. Нет, конечно, мне было приятно, но ничего больше.

Княжич тем временем посмотрел куда-то за мою спину. Я повернула голову и увидела Харека. Северянин стоял и смотрел на нас. Его глаза только что молнии не метали. Кажется, он слышал последние слова Желана, подумалось отчего-то мне.

— Бёдвар не зайдет? — спросила я спокойно.

— Нет, — сквозь зубы произнес он, — Ему надо возвращаться в Стонхельм. Завтра на рассвете они с Вальгардом уходят в море.

— Жаль, что мы с ним не попрощались, — искренне сказала я.

— Ничего, он поймет, — Харек едва сдерживал свои эмоции. То, что я видела мне нравилось. Он определенно ревновал меня к Желану, впрочем, и княжич заметил странное поведение бывшего наемника, но ничего не сказал по этому поводу.

— Как там дед Баташ? — спросила я.

— Когда я уходил, с ним все было в порядке, — ответил Желан. Харек прошел в дом, встал у окна, спиной ко мне и в полуоборот к своему бывшему другу. Его интересовали совсем другие вопросы.