Дмитрий Распопов - Рыцарь Смерти

Отойдя от них на пару десятков шагов, я снял подпитку заклинания, и каури сразу попадали на землю. От боли они корчились, но не произносили ни звука, лишь едва слышно скрипя зубами.

«Железная выдержка», — признал я.

Первым в себя пришел тот, которого я рассматривал. Едва встав с земли, он подхватил упавший дротик и изготовился к броску, внимательно следя за моими движениями.

«Интересно, это можно подвести под понятие нападения?» — задумался я и огорченно признал, что жена не сочтет мои доводы убедительными.

Что с ними делать, я не знал, поэтому решил дождаться, пока все остальные каури тоже поднимутся с земли. Через пару минут мы стояли и разглядывали друг друга, не пытаясь приблизиться. Я нахмурился: «Давно бы ушел отсюда, если бы не стал проявлять доброту. Теперь не уйти, будут за моей спиной, ведь тропа-то тут одна».

Устав ждать, я поманил к себе рукой командира каури, который стоял чуть впереди остальных. Увидев мой жест, остальные что-то негромко забубнили, но воин тихо шикнул — и все тут же замолчали. Он демонстративно положил на землю перед собой сначала щит, затем на него дротики и меч, показал мне пустые руки и сделал шаг ко мне.

Следовать его примеру с разоружением я не стал. Много чести для них будет, если я стащу с себя ножны с мечом. Я показал рукой, чтобы воин быстрее двигался. На его лице ничего не отразилось, но зашагал он быстрее и вскоре встал передо мной.

Поскольку шанс, что каури говорят на вампирском или человеческом языках, был нулевым, то я решил прибегнуть к рисункам. Нужно было объяснить ему, что я хочу встретиться с их Старейшинами, ведь можно было попытаться закончить дела с каури и мирным путем. Это давало мне возможность быстро вернуться в свой мир.

Опустившись на колено, я сделал знак воину пристроиться рядом, на тропу из мертвого песка. Для начала я нарисовал вампира — черточки и кругляшок — и показал пальцем на рисунок, а потом на себя. Воин кивнул в знак понимания. Затем я тем же простеньким манером изобразил много фигурок поменьше и дал понять, что это он и его отряд. Каури снова кивнул. Затем, на некотором расстоянии от фигурок, я нарисовал домики, обнесенные оградой, с множеством маленьких каури за ней, и двумя стрелками показал, что его отряд и я идем к этому поселению. Каури внимательно на меня посмотрел и, в свою очередь, нарисовал сцену исчезновения маленьких каури после того, как большой вампир подошел к поселению.

Я отрицательно помотал головой и дал понять, что большой вампир в поселок входить не будет, наоборот, оттуда к нему выйдет большой каури. Не зная, как изобразить на рисунке вождя, я просто нарисовал персонаж ростом с самого себя. Каури изучил рисунок и задумался. Затем, видимо приняв решение, поднялся на ноги и, ткнув себя пальцем в грудь, произнес:

— Мабута.

Я тоже встал и повторил его жест:

— Каин.

Воин улыбнулся и направился к своим. Охотники сразу засыпали его вопросами на странном, режущем слух языке, похожем на крик раненой птицы. Наблюдая за ними, я отметил, что среди воинов оказалось несколько несогласных с намерением командира вести меня в деревню. Тот решил эту проблему быстро и радикально — сверкнул обнажаемый меч, два едва заметных движения, двое несогласных упали с рассеченными шеями, хрипя и булькая, и больше несогласных в отряде не оказалось.

«Деловые ребята, — улыбнулся я про себя. — Нравится мне их подход к решению споров. Просто и надежно».

Отряд быстро перебрался на тропу, поближе ко мне. Количество желающих закусить трупами ящеров, лежавшими на поляне, оказалось так велико, что нам пришлось уходить — там все кишело визжащими и чавкающими падальщиками.

Пропустив вперед каури, я шел за ними, поглядывая по сторонам и за их поведением. Воины шли по песку беззвучно, ни у кого не бряцало оружие, не было разговоров, все были предельно собраны и насторожены.

«Интересно, почему? — удивился я. — Ведь идут по тропе, нападение животных им не грозит. Меня опасаются или есть еще какие-то хищники, которым не страшна тропа? Нужно самому быть повнимательнее, — решил я. — Каури не из тех, кто станет волноваться по пустякам».

Когда начало темнеть, я понял, что, возможно, сегодня мы не доберемся до их селения, и решил это уточнить.

— Мабута! — остановившись, позвал я командира.

Тот мгновенно поднял руку, и отряд замер.

Когда он подошел, пришлось снова изощряться с рисованием, изображая заходящее солнце и идущих к поселку каури и вампира. К счастью, Мабута сразу понял, о чем я хотел спросить, и показал, что солнце должно взойти еще два раза, прежде чем отряд подойдет к селению. Тогда я нарисовал сидящий у костра отряд. Но воин отрицательно покачал головой и ответил:

— Гаризи. Рата Гаризи.

— Да, как много это мне сказало, — тяжело вздохнул я и попросил его дополнить объяснение рисунками.

Через десять минут рисования и ожесточенной жестикуляции я понял, что Гаризи — это другое племя каури, хозяева земель, по которым двигался отряд племени Мабуты — Гараг, ушедший по непонятой мною причине так далеко. В связи с чем Мабута хотел как можно быстрее покинуть территорию, на которой их могут обнаружить и напасть.

Я покачал головой и средствами пантомимы показал, что мы останемся здесь на ночевку, а всех приблизившихся к отряду я убью. Воин задумчиво посмотрел на меня и отдал приказ отряду. Воины недоуменно покосились на командира, но, помня недавний урок, приступили к обустройству лагеря.

Я отошел чуть дальше от каури, жестами предложив Мабуте присоединиться к своим воинам. Присел на тропу, оперся ладонями о песок и произнес заклинание Тление, очертив для ночевки круг достаточной величины, чтобы в нем поместился весь отряд. Спать на узкой тропе мне не хотелось. Поднявшись, я стряхнул песок со штанов, повернулся к отряду и удивленно замер — весь отряд лежал ничком. Тягуче, словно песню, воины начали повторять только одно слово:

— Гараг… Гараг…

Даже командир принял ту же позу и завывал вместе со всеми. Я тяжело вздохнул и громко произнес:

— Мабута!

Воин, не поднимая головы, на коленях подполз ко мне и застыл у моих ног. Не понимая, что творится, я взял его за плечи и, несмотря на его пассивное, но яростное сопротивление, поставил на ноги. Мабута старался упасть на колени и не смотреть мне в лицо.

Пришлось самым злобным тоном еще раз произнести его имя. Только тогда Мабута поднял на меня глаза, и их выражение заставило меня вздрогнуть. Знакомый фанатичный блеск — вот что я в них увидел. Я почувствовал себя не совсем уютно, такой взгляд я множество раз наблюдал на людских площадях, где проповедовали жрецы различных божеств. Именно так они смотрели на собравшуюся толпу, рассказывая всем об очередном боге, который спасет род людской.