Два меча - Роман Романович
— Какой же повод ты бы счёл удовлетворительным? — спросила она тихо, продолжая гипнотизировать меня. — И хорошего же ты мнения обо мне, раз думаешь, что я сделала бы хоть что-то, чего не желаю.
— Туше, — сдался я.
Улыбнувшись, Элина развернулась.
— Помоги раздеться.
Прозвучало двусмысленно. Я забрал её пальто, оставив его на вешалке. Шарф и шапку она сама положила на тумбу при входе.
Квартира у меня холостяцкая. Никаких разбросанных носков, не подумайте. Отдельная просторная спальня и ещё более просторная кухня, совмещённая с гостиной. Из коридора при этом не видно, что там. Элина прошла внутрь и звонко рассмеялась. Такого её смеха я ещё не слышал.
Мне понравилось.
Но сам факт того, что мне нравилась эта женщина, категорически не нравился и даже немного пугал.
— Ох, Эварницкий! Какой же наглый! — с восхищением сказала она.
— Вина? — улыбнулся я.
А что? Подумаешь, закупил несколько бутылок вина (чего мне это стоило до восемнадцати лет, отдельный не совсем законный вопрос). Подумаешь, прикупил конфет и цветов, которые стояли в вазе на столе.
Все эти приготовления стоили относительно недорого, но красиво же получилось. Вон как звонко рассмеялась.
— Не откажусь, — ответила она. — Так сразу и не скажешь, это ты ждал кого-то другого или был уверен в том, что я приду?
— Мужчина может не ждать женщину, но быть готовым встретить её — обязан.
— И всё же ты жутко самоуверенный тип, — насмешливо бросила она.
Налил нам вина. Фетисова понюхала, сделала осторожный глоток. Посмотрела на меня лукаво.
— Зачем тебе это? — спросил я. — Я ведь серьёзно. Во все прошлые разы я тебя бесил и раздражал.
— Я тоже думала, зачем мне это, и сама удивлена, что пришла, — ответила она.
Ну-ну. Она настолько сомневалась, что две минуты в коридоре простояла, перед тем как постучать. Кстати, хороший вопрос, как она вообще прошла. Видимо, её дорогой вид подействовал на консьержку лучше, чем любой пропуск.
— Но, скажем так, — продолжила она, — есть много мужчин, которые любят громкие слова. Ты же то приятное исключение, которое отвечает за свои слова. В тот раз я думала, что всё, мучительно умру. Но ты спас меня. Заступился. Если тебе этого мало в качестве причины, то считай, мною движет любопытство. Какая девушка откажется переспать с богом? — сказала она, снова оказавшись рядом со мной.
— Разочарую тебя, но божественность не открывает каких-то волшебных навыков.
— Заранее сдаёшься?
Её лицо оказалось слишком быстро. Как и губы.
Да-а… Это не случайная девчонка из клуба. Эта женщина будоражила и напрочь отключала всю критичность мышления. Да и не захотел я сдерживаться.
Вскоре выяснилось, что эта женщина, которая так часто выглядит холодной, умеет быть обжигающе горячей. Не скажу, что мы прямо все позы попробовали, но… но… А, ладно. Ничего не скажу. Есть истории, которые должны быть рассказаны.
Но эту я оставлю для себя.
***
Истории — хуже женщин. Их настроение переменчиво, момент триумфа легко сменяется горьким поражением.
Некоторые истории беспощадны, как гильотина, которая опускается на шею. Нет, даже хуже. Их беспощадность заключается в том, что ты сам, по доброй воле, восходишь на эшафот и сам с радостью и полной самоотдачей дёргаешь лезвие вниз.
Ночь закончилась куда раньше, чем мне бы того хотелось. Не знаю, сколько любви в этом было. Не знаю, могла ли из этого родиться та самая истинная любовь. Я слишком циничен, чтобы поверить в такой расклад, и слишком хорошо понимаю перспективы, чтобы всерьёз желать его.
Тем не менее скажу, что всю ночь мы любили, а в перерывах пили вино и болтали. Обо всём и ни о чём. Элина рассказывала свои истории. Как училась, как путешествовала в Рим, каким путём следовала. Это было личное, но в этом не было глубины, и если бы я потрудился задуматься, почему так, то понял бы сразу.
Утром она попрощалась.
— Меня сняли с твоего дела, — сказала она, уже одевшись.
— Перевели на более спокойную работу? — криво улыбнулся я.
— Не совсем, — отвела она взгляд. — Отец отсылает меня из города.
— Надолго?
— Можно сказать и так. Ты ведь не собираешься здесь задерживаться?
— С моей жизнью сложно загадывать, — дошло до меня, что это прощание.
— Я не хотела бы прощаться вот так, — ответила она тихо. — Поэтому приготовила тебе подарок.
— Что-то новенькое в моей жизни.
— Опять дерзишь, — улыбнулась она, достав из внутреннего кармана пальто серебряное кольцо. — Думаю, ты сам разберёшься. Прощай.
Сказав это, она ушла. Сложно понять, сколько в этом было сожалений.
Лично я испытывал гнев. Вовсе не на Элину. Она-то здесь при чём? Нет, мой гнев был направлен на богов. Никакой любви, значит. Что ж, до сегодняшнего утра меня вполне устраивали эти проклятия.
Я не был наивным юнцом. Понимал, что даже будь обычным парнем… Точнее, не так. На обычного парня Фетисова бы и не взглянула. Будь я не проклятым богом, а обычным, фактически безземельным юнцом — для женщины её калибра, народного достояния, центуриона и наследницы могущественного клана, связь со мной стала бы серьёзным уроном для репутации. Конечно, есть истории куда более фантастические, но, повторю, я не юнец, чтобы создавать даме неприятности. Единственный выход, стать настолько могущественным, чтобы у общественности не возникло вопросов. Проблема в том, что пока это произойдёт, искра страсти угаснет и на смену ей придёт суровая, скучная реальность с политической целесообразностью и выгодой для рода. Искры на то и искры, что быстро прогорают.
Что ж. В любой приличной истории, где есть молодой мужчина, должна появиться и красивая женщина, что придаст ему мотивации.
Так оно и вышло.
***
За всё время в этом мире никто и никогда не делал мне никаких подарков. Меня это никогда не заботило. Было бы странно, имея взрослое сознание, переживать, что родители не подарили машинку. Да и… На что мне рассчитывать? Не притопили в детстве, уже хорошо, а остальное — как-то я свыкся и смирился с мыслью, что ни любви, ни дружбы в моей жизни не будет.
Поэтому ощущения я испытал самые смешанные.
Мне и подарок?
Госпожа Фетисова, надо отдать ей должное, сделала мне царский подгон и такую же царскую подставу. Потому что я запомню. Потому
