Лиорн - Стивен Браст
Они вновь вернулись к обсуждению, каковое я вновь не слушал.
Да, так вот. Пока я их не слушал, меня озалило, что усиленные меры безопасности, каковые предполагает появление императрицы на спектакле, в смысле, на мюзикле, прекраснейшим образом перекроют одну из упомянутых мною дыр. Особенно учитывая Державу, которая зафиксирует любое случившееся неподалеку насилие. Конечно, это значит, что мне придется пригласить ее величество, но для этого у меня имелось достаточно связей. Еще это значит, что ей придется принять приглашение; это уже сложнее. И еще это добавляет несколько новых вопросов к моему общему плану, однако я был вполне уверен, что вопросы эти можно решить.
Они продолжали обсуждать, я продолжал размышлять. Внезапно мне представился некий бедолага, сидящий прямо позади императорской ложи и пытающийся рассмотреть происходящее на сцене сквозь кружающую вокруг головы императрицы Державу. Ладно, к делу.
— Так, — поднялся я. — Вы продолжайте, а я попробую связаться с Ее Величеством, узнать, согласится ли она, и если да, когда именно. Кто составляет расписание постановок?
— Женька, но это неважно — мы назначим представление на тот день и час, каковые сочтет удобным Ее Величество.
— Понял. Тогда прошу меня простить.
И удалился, пока никто из них не воспротивился, потому как теперь мне нужно было подумать. Нашел пустую комнатку, присел там, подпер голову руками и именно этим и занялся. Дело непростое, однако как только я заставил свою голову выполнять положенные действия, кое — чего я достиг. То есть не то чтобы все кусочки встали на место, но хотя бы некоторые кусочки я определил и примерно прикинул, куда они могут встать. При этом я не переставал себя спрашивать, почему все придуманные мною планы должны быть такими сложными. Впрочем, как когда — то сказал дед, проблемы всегда сложные; если они не сложные, это не проблемы, а просто чуток не повезло.
Или, если выразиться иначе, это не проблема, если ее можно решить, подойдя к кому — то и воткнув несколько дюймов стали в его левый глаз.
Так что, пожалуй, нынешний случай был типичным, только вот на сей раз дело касалось не одного меня; Крейгар на меня полагался, а это добавило давления. Если в итоге его сына убьют… нет, хватит.
Когда пытаешься отыскать решение, нечего отвлекаться на размышления о том, что будет, если не получится. Надо мне запомнить это раз и навсегда.
Вскоре я поднялся и принялся расхаэивать туда — сюда.
А потом, расхаживая туда — сюда, принялся тихо ругаться. Пока все шло нормально. В конце концов, я вычислил, как все это начать, и как завершить; пока недоставало просто солидного фрагмента посередине.
Где — то там, в городе, сейчас джареги обменивают солидные суммы денег — сундуки с золотом, или передаточные векселя, или и то, и другое, — а их за это посвящают в некоторые обнаруженные мной секреты. Я, конечно, должен был бы сожалеть, что мне из этих денег не перепадает ни медяка, но вся суть была — ускользнуть от смертного приговора Дома Джарега, и я это сделал, так что жаловаться не на что.
Ну разве только, что теперь меня желает прикончить Левая Рука; вот на это я пожаловаться могу. Наверное. Нет, не Левая Рука. Каола. Сие уточнение может оказаться важным; следует помнить об этом. Об этом тоже можно пожаловаться, да.
«Слушай, босс, а ты никогда не замечал, что когда плачешься о чем — то, это чрезвычайно помогает? Да — да, знаю, «заткнись, Лойош».»
«Ага, именно.»
Что ж, ладно. У меня есть план, по крайней мере, большая его часть.
Теперь надо собирать все, что мне нужно, и начинать подготовку. Первый шаг, скорее всего, окажется самым сложным, и я хотел наконец разобраться с ним: пригласить императрицу. Что ж, хотя бы это мне по силам. А потом придумаю…
Я отправился на поиски Пракситт и нашел ее там же, где оставил. Они все еще говорили, вернее, говорила в основном Абесра, а Пракситт слушала.
Непохоже, чтобы закончилось это у них скоро, так что я ушел, взял книжку и прочел еще кусок той истории, на которой все это основано. Сам не ожидал, однако меня это заинтересовало — не то, что важным вроде как считала автор книги, а именно как так все получилось. И я читал, периодически поглядывая из уголка на край сцены, проверяя, не закончилось ли у них совещание, и в конце концов адвокат таки убралась вон.
Пракситт встала, увидела, что я иду к ней, и осталась на месте.
— Итак, ты хочешь услышать, к чему мы в итоге пришли?
— Не особенно, — отозвался я, — однако у меня имеется просьба.
— Да? Ладно, слушаю. Если мы все — таки сумеем вывести все это на сцену, особенно с Ее Величеством в зрительном зале, мы будем тебе должны.
Чего ты хочешь?
— Хочу участвовать в пьесе.
Смотрела она на меня, кажется, довольно долго, а потом поправила:
— В мюзикле.
* * *В Доме Лиорна, на верхнем этаже, в дальнем конце имелось помещение с мраморными столешницами и полками нержавеющей стали, с ледниками и духовками, с вытяжными трубами и дымоходами, что вели наружу, отчего в это время года сквозь них постоянно слышалось кряканье стай перелетных джеков.
Лиорн по имени Талик вошел в это помещение, пытаясь не показывать, что нервничает.
— Ваше высочество желали меня видеть? — вопросил он с поклоном.
— Садитесь, — велел принц.
Талик нахмурился.
— Ваше высочество, я допустил какую — то оплошность?
— Нет — нет. Точнее, надеюсь, что нет.
— Ваше высочество?
Талик, которого часто вызывали и в приемные покои принца во дворце, и в его личную гардеробную в Доме Лиорна, никогда ранее не получал просьбы явиться в личное святилище его высочества: на кухню в особняке. Все знали, что принц время от времни туда заглядывает, садится на один из металлических стульев с низкой спинкой у широкой
