Лия Брайнс – профессор магзоологии.
Любить страшно, неизвестно и невыгодно – это три кита, на которых строилась моя личная жизнь, а точнее – ее отсутствие. Получается, я попала в дурацкое, безответное и проигрышное положение, и от этого радости не прибавлялось, а негодование усиливалось. Особенно, если вспоминать ни к месту маячившую на краю сознания красотку Клео.
Больше всего возмущало мой ум капля надежды. Надежда в любви – страшная вещь, опасная. Даже в предсказуемом и безоговорочном провале она нашептывает тебе, что еще не все потеряно, что все возможно и не такое случается. Или это не надежда, а мое собственное желание любить и быть любимой?
Я совсем запуталась и не знала, как мне быть дальше и что думать по нечаянному сердечному поводу. Единственное из всех возможных решений, к которому я пришла, – ждать, как и всегда. Время всякий раз расставляет все по своим местам, добавляя необходимые обстоятельства и неоспоримые факты.
Во время того, как я уже пенила свою непутевую рыжую голову, я вспоминала напарницу Сеймура. Вытравить ее из своей головы оказалось делом невыполнимым. Как же она мне не нравилась, наверное, еще больше, чем сам Сеймур со своими ехидными фразами в той экспедицию на Трофяные острова.
Клео запомнилась тем, что была самим совершенством, прекрасная снаружи, но гадкая внутри. О, нет, она не удостоила меня и словом, в то время как Сеймур осыпал колкостями, а на все мои неуклюжести она красноречиво хмыкала, снисходительно улыбалась и неизменно спрашивала у главного сопроводителя: «Сеймур, ну что ты хочешь от ученой бедолажки?!». На дне ее глаз я различала брезгливость и презрение к таким вот очкастым рыжим библиотечным червям. Правда, заметно это было только мне. Все научные коллеги и остальные сопроводители восхищались ловкой, аккуратной и красивой женщиной со звучным именем Клео. «Идеальная» – жужжало в моих мыслях. Мне ее ни за что не переплюнуть, да и стараться незачем. Такая женщина, как она, подходит Сеймуру на все сто процентов.
Да уж, вернуть себе хорошее настроение мыслями о Леди Совершенстве у меня не вышло по естественным причинам. Зато хорошенько потереться мочалкой и соскрести с себя все двенадцать дней полета на дирижабле, насладиться горячей водой без ограничений у меня получилось.
Вышла я в выделенную мне спальню в большущем махровом белом халате и с закрученным полотенцем на голове, без очков. Сразу обнаружилось явно лишнее пятно в обстановке комнаты, догадаться, кто находился передо мной, было не сложно, Слава Стихиям, у Серхио и Сеймура разные «масти».
– Что ты тут делаешь? – спросила я, неуверенно переминаясь с одной ноги на другую. – У тебя нет дел поважнее? Например, тоже посвятить свое время банным процедурам.
За своей грубостью я скрывала неловкость и смятение.
– Я наемник, Лия, наличие воды не влияет на мое настроение. А вот что случилось с твоим? Мне показалось, что ты была расстроенной и какой-то потерянной, когда уходила.
Я струхнула и изрядно разозлилась. Какой же Сеймур проницательный! Ох, все Стихии, хоть бы ему была неизвестна природа такого несвойственного для меня поведения, иначе он может высмеять мою вспыхнувшую спичкой привязанность к нему. Я с решимостью словесно атаковала его:
– А тебе не показалось, что мне хотелось побыть немного в одиночестве?
– А в очередную грозу ты явишься ко мне трясущейся от холода и мокрой, но зато сама. Считай, что я пошел на опережение и не стал дожидаться непогоду… – насмешливо заметил он, сложив руки на груди.
Я длинно выдохнула. Нужно было успокоиться, а хотелось ругаться совсем не по-профессорски.
В ту бурю на дирижабле я была столь напугана и испытала такую благодарность за его помощь, наверное, зря…
– Зачем ты так? – спросила я, не придумав ничего лучше.
Сеймур рывком приблизился ко мне, заставив меня вздрогнуть, схватил своими мощными ручищами мои уже похолодевшие ладони.
– А как еще к тебе подступиться? Как заставить думать тебя обо мне? Ты и малейшего шанса не дала Серхио Кроуэллу, а он, между прочим, единственный владелец дирижабельного завода и целого причала. А как быть мне, простому экспедиционному сопроводителю? Я – бродяга, Лия! – уже кричал на меня Гровейнец.
От его громкого низкого голоса волоски на моем затылке приподнялись, а мурашки сбежали волной вниз по позвоночнику. Только я точно знала, что это было совсем не от страха.
– Во-первых, Серхио мною манипулировал! Таких мужчин сложно и опасно любить, – лекторским тоном высказала я свое мнение на сей счет. – А во-вторых, я плохо вижу, но слышу-то хорошо, и с памятью вроде неплохо, и все твои колкости в экспедиции по Трофяным островам я расслышала и запомнила. Например, «Рыжая! Куда лезешь?! Эй, Очкастая!» и нечто подобное. Разве в этих словах есть намек на симпатию мужчины к женщине? Я здраво рассудила, что я доставляю тебе только хлопоты, и старательно пыталась не мешать тебе выполнять твою же работу.
– Я злился, рыженькая! – снова заговорил Сеймур на повышенных тонах. – Такому, как я, хорошенькие профессора уж точно не годятся в жены.
Я хотела уточнить, это признание или как? Или что? Что вообще это все значит? Но неожиданно нас прервал Серхио. Он стремительно ворвался в мою комнату без единого стука (что очень на него похоже) и с порога принялся повелевать:
– Живее! Они скоро прибудут забирать нас, а мы не собраны. Лия, почему ты до сих пор в халате? Бегом одеваться и голову посушить не забудь. Сеймур, следуй за мной! Ты мне нужен!
