Закон подлости гласит...
- Я сегодня красноречива, как никогда. Мне не нравится, когда ВЫ называете меня мисс Несовершенством. И скажу сразу, меня уже поздно перевоспитывать, - холодно заметила я, гордо убирая руку. – Даже на правах родственника. Пойду я дальше ковырять свой замок. Всего хорошего. Кушайте печенье или подождите до завтра, когда им можно будет не просто перевоспитывать, но даже пытать особо несговорчивых преступников.
Я встала и вышла. Меня попытались сопроводить, но я категорически отказалась, пытаясь проглотить комочек в горле. Несмотря на мои протесты, меня довели до самой двери дома, открыли этот чертов замок и молча удалились.
В коридоре я прослушала радиопьесу под названием «Я тебя люблю, дорогая моя внучка, только открой мне дверь!», катарсисом которой была имитация «призрачного инфаркта». Увидев, что пьеса не тронула меня до слез, призрак поменял концепцию и стал угрожать мне всеми небесными карами, обещая настолько мрачное будущее, что Альфред Хичкок подавился, а Стивен Кинг расплакался.
Повалявшись немного на кровати, я услышала стук в дверь. Нехотя надевая ботинки и наскоро застегивая платье, я выглянула в окно. На пороге стояла фигура в черном.
«Ути-бозецьки ты мой! Кто к нам пришел?» - умилился демон, пока ангел всхлипывал и разглядывал полысевшие крылья, похожие на куриные.
Я спустилась, поинтересовалась, кому не спится и не работается в ночь глухую, прислушиваясь к ответу. Ответа не последовало. В дверь снова постучали. Стучали уверенно и очень настойчиво.
«Открой!» - затрепетал ангел, растирая заплаканные глазки.
И я открыла. На пороге стоял инквизитор в маске и плаще.
- Чем могу быть полезна? – поинтересовалась я, хмуро глядя на маску смерти.
- Здесь неподалеку нашли девушку. Жертву, - раздался незнакомый мне голос. – Нам нужен свидетель! Пройдёмте со мной.
Как человеку мне никуда не хотелось идти, а вот как журналисту… Через минуту я закрыла дверь, и вооружившись ручкой и бумагой, проследовала на место преступления. В переулке сидела девушка с плаката, вздрагивая и глядя полубезумными глазами куда-то в стену.
- А где остальные из патруля? – спросила я, глядя на бедняжку и мечтая ее расспросить до того, как ее возьмут в оборот.
- Пошли за свидетелями и целителями, - ответил инквизитор. Что-то меня настораживало. Где-то что-то противно засосало под ложечкой. Какой-то противный липкий холодок прокатился по спине, пока я пыталась прикинуть, успею ли я…
- Я, наверное, пойду. Если надо где-то расписаться, я распишусь! – бодро произнесла я, краем глаза следя за фигурой. – Просто мне завтра рано утром на работу… Тем более, я дома не одна. Меня ждут. Я отпросилась на пять минут, выполнить свой гражданский долг. Я пойду. Всего хорошего.
- Никуда ты не пойдешь! – в руках «инквизитора» я увидела искру.
- Пожар! – заорала я, вспоминая, что именно советовала всем дамам. – Горим!
Вы думаете, кто-то вышел? Думаете, что кто-то побежал меня спасать? А фигушки!
Через секунду я лежала на земле, отброшенная невидимой волной, ударившей меня в грудь и сбившей меня с ног. Я попыталась встать и отползти подальше, но тут на меня напала такая сонливость, словно я отработала три смены и еле доползла до кровати.
