Противостояние (СИ) - Осадчук Алексей Витальевич

Неприятия или сожаления не ощущалось. В данную минуту я чувствовал, что был в своем праве отомстить за друзей. И пусть Бурый был всего лишь исполнителем чужой воли, он все равно должен умереть. Бросая живого Кроша в пропасть, он сделал свой выбор. Теперь его настигла ответственность.

Я хотел было уже схватить здоровяка за плечо и развернуть его к себе лицом, как вдруг в нескольких шагах от нас послышался скрип открываемой двери.

Я сжал зубы. Надо спешить.

Из проема в стене во тьму подворотни впился тусклый свет, а спустя мгновение я услышал тонкий детский голосок:

― Папа! Ты вернулся!

Я замер как вкопанный. На пороге стояла маленькая худенькая девочка лет шести с масляной лампой в руке и счастливо улыбалась.

― Ника! ― с нежностью и тревогой в голосе произнес Бурый. ― Ты что здесь делаешь? Почему еще не спишь?

― Я ждала тебя, ― смущенно насупилась она и потерла маленьким кулачком правый глаз. ― Мне почему-то показалось, что сегодня я должна открыть тебе дверь.

― Ишь ты! ― буркнул здоровяк. ― Показалось ей.

― Ника! ― А это уже женский голос. ― Как ты здесь оказалась? Ты же уже спала в своей кроватке! Вот ведь пигалица растет.

― Братец тоже не спит! ― начала защищаться малявка. ― Он тоже ждет папу! Почему ему можно, а мне нельзя?

― Ты что же это, еще мне здесь права вздумала качать? ― Наконец появилась обладательница женского голоса. Невысокая, худая, но крепкая женщина. Девочка явно пошла в мать.

Женщина хотела было схватить дочку за руку, но та опередила ее и рванула в объятия к отцу.

Я стоял за спиной Бурого и боялся сделать лишний вздох. Весь мой праведный порыв куда-то испарился.

Боги на твоей стороне, Бурый... Сегодня твоя дочь спасла тебе жизнь. Я не такой, как ты. Я не оставлю детей без отца... Живи, гад!

Проводив взглядом счастливое семейство до двери, я беззвучно выдохнул и развернулся, чтобы уйти. Но в тот момент, когда хотел сделать первый шаг, я услышал еще один голос. Он доносился откуда-то из глубины жилища, но благодаря моему улучшенному слуху я прекрасно его расслышал.

Этот голос был до боли знакомым. Я почувствовал, как по моей спине пробежали мурашки. Этого не может быть!

Все еще не веря в происходящее, я, словно завороженный тусклым светом мотылек, поплелся следом за семейством Бурого. Плавно обогнув столпившихся в проходе и не подозревавших о моем присутствии людей, я продолжил движение вглубь жилища, откуда доносился тот знакомый голос.

Медленно ступая, словно крадучись, боясь побеспокоить мимолетное видение, я пересек прихожую и маленький коридор. Голос я больше не слышал, но точно знал куда именно нужно идти.

Коридор был освещен тусклым светом, пробивающимся сквозь дверной проем.

С замиранием сердца я переступил порог и оказался в небольшой комнатушке. Несмотря на скудную обстановку, помещение было чистым и опрятным.

Я огляделся. В центре комнаты стол и несколько стульев. Небольшой комод у окна. Рядом с комодом у дальней стены узенькая кровать, у изголовья которой стояла небольшая тумбочка с масляной лампой на ней.

На кровати, укрытый плотным одеялом лежал он. Сквозь слезы я вглядывался в знакомые черты лица и не верил своим глазам. Бледный. Похудевший. Тоненькие руки. Хрупкие плечи. Внешне он очень изменился, но все-таки это был он.

Крош... Крош! Произнести вслух имя друга мешал ком в горле. Неужели это ты?!

Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я чувствовал горячие слезы на своих щеках. Словно кто-то со всего маху врезал мне кувалдой под дых.

Жив... Ты жив...

Прислонившись спиной к стене, я медленно сполз на пол. Ноги отказывались держать. Закрыв лицо руками, я беззвучно заплакал. Я не понимал, что со мной происходит. Такое чувство, будто некогда утерянная частичка души снова вернулась ко мне. Но почему так болит сердце? Я ведь должен радоваться?

Спустя мгновение, мимо меня вихрем пролетела девчонка. Она мигом запрыгнула на кровать к Крошу и чмокнула того в бледную щеку.

― Братец! ― Радостно взвизгнула она. ― Папа вернулся!

Крош при этом не шелохнулся, но на его осунувшемся лице появилась улыбка.

Следом за девчонкой в комнату вошел Бурый и его жена.

Крош продолжал лежать. Лишь слегка повернул голову в сторону вошедших.

― Ну что, удалось узнать, какие ставки на Лютого? ― Я снова услышал голос друга и сквозь слезы улыбнулся. Точно он. Несмотря ни на что, такой же целеустремленный и хозяйственный.

Бурый кивнул и присел на табурет рядом с кроватью.

― У всех по-разному, ― устало ответил он. ― Но оборотень фаворит.

― Я же тебе говорил, ― усмехнулся Крош. ― Мне сложно представить, кто способен победить эту тварь.

Пока они разговаривали, женщина склонилась над постелью Кроша и заботливо поправила его подушку и одеяло. Мой друг продолжал лежать, не шелохнувшись. Комок в моем горле разросся.

Я словно безмолвное привидение, случайно забредшее в это жилище, попеременно вглядывался в лица людей и пытался понять, что здесь происходит.

― Какие еще новости? ― Спросил Крош, улыбкой поблагодарив женщину за заботу.

― У Бардана сегодня прием, ― ответил Бурый, вытянув ноги. ― Я слышал, что там будет присутствовать кто-то из высокопоставленных магов.

Крош хмыкнул.

― Наверняка в честь этого мага Бардан расщедрится и позволит Лютому убить одну из своих зверушек на потеху гостям.

― Уверен, к моменту отборочных боев оборотень уже восстановится, ― произнес Бурый.

— Значит, снова ставим на него, ― сказал Крош и посмотрел в потолок. ― Эх, увидеть бы в деле графского чемпиона... Ты точно ничего не смог узнать о нем?

― Ничего конкретного, ― пожал плечами Бурый.

― Лютый обязательно победит! ― Подняв маленький кулачок вверх, воскликнула девочка.

― Между прочим, Ника еще никогда не ошибалась! ― Весело подмигнул ей Крош.

Бурый тоже посмотрел на девочку и на его бородатой физиономии появилась теплая улыбка.

Пока я слушал разговор, постепенно пришел в себя. Правда, сердце все еще отбивало бешеный ритм. Слишком много потрясений на сегодня даже для меня.

Глубокий вдох. Выдох. Пора подать голос.

Поднявшись на ноги, я деактивировал полог и произнес:

― Увы, но на Лютого поставить не получится.

Нужно отдать должное Бурому, отреагировал он довольно быстро. Только что он сидел, расслабленно вытянув ноги, и вот он уже стоит, прикрывая собой жену, дочь и Кроша. Сам приготовился к прыжку. В руке изогнутый кинжал.

― Кто ты? ― ледяным голосом спросил он. ― Что тебе здесь нужно?

Я слегка склонил голову набок и, прищурившись, произнес:

― Вообще-то я пришел, чтобы забрать твою жизнь.

За спиной Бурого послышался испуганный писк.

Здоровяк снова удивил. Атаковать меня он не спешил. Похоже, впервые я встретил того, кто отнесся к угрозе в моем лице серьезно.

Из-под черных бровей меня сверлил внимательный взгляд темных глаз.

― Тебя кто-то нанял?

― Нет, я пришел по собственной воле.

― Тогда зачем тебе моя жизнь?

― Она мне уже без надобности, ― ответил я и кивнул сторону девочки: ― Выйдя тебе навстречу, твоя дочь спасла тебя.

Бурый вздрогнул. В его глазах я увидел понимание. Видимо, догадался, что все то время я был за его спиной.

― Я все равно не понимаю, ― хрипло произнес он. ― Я не знаю тебя, но ты пришел убить меня...

― Ты ошибаешься, ― перебил его я. ― Ты меня знаешь. Ты последний из шайки Лютого, кого мне оставалось убить. Фроди и еще троих я убил на прошлой неделе. Лютого прикончил час назад. Ты один остался...

Услышав о смерти Лютого, Бурый напрягся. Его лицо побелело. Больше он не пытался спрашивать о причине появления убийцы в его доме. Видимо, понимал, что таких, как он, рано или поздно настигает возмездие. Сейчас, несмотря на мои слова, он готовился отдать свою жизнь подороже, пытаясь спасти своих близких.

― Ты не спрашиваешь? ― спросил я. ― Тогда мне придется самому напомнить тебе. Год назад мелкого слабого мальчишку продали в кабалу за родительский долг. Отправили работать не абы куда, а в рудники Кривых гор. Мальчишка был растерян и напуган, но ему помогли добрые дяденьки, и он выжил. Даже работа нашлась. Правда, пришлось все заработанное отдавать этим дяденькам и их пахану. Но потом этот мальчишка распознал в своем уродстве сильную сторону. Затем у него появился друг, с которым они планировали идти дальше по жизни. Но пахану это не понравилось. Он убил единственного вставшего на защиту детей человека, а затем приказал бросить друга того мальчишки в пропасть.