Алексей Волков - За оградой есть Огранда

Ему самому никакие благородные красавицы по дороге не попадались, а его любви домогались лишь крестьянки да прачки, но ведь путешествие еще не кончилось! Кстати, может у Чизбурека есть симпатичная дочка, которая воспылает страстью, когда он прибьет ее папашу? Должна же быть награда за подвиг!

— И часто попадаются? — Было такое впечатление, что Джоан приревновал неведомых красавиц к своему сюзерену.

— Когда как. Да не переживай! На твою долю их тоже хватит, — успокаивающе произнес Иванов.

Сколько же принцесс должно быть в мире, чтобы каждому из многочисленных героев досталось сразу по несколько штук?

Но мысль мелькнула и исчезла. Это уже проблемы королей, сделать так, чтобы доля принцесс в населении Огранды была возможно более высока. Должны же они понимать, что в противном случае герои вынуждены будут откочевать в какой-нибудь иной мир, где условия для славных подвигов более благоприятны!

— Что-то замки-давно не попадаются, — заметил Антошка, хотя сам при этом подумал не о прекрасных темпераментных обитательницах, а о продуктовых запасах и неизбежном пире.

— Не терпится пообщаться с очередной королевой? — довольно язвительно спросил Джоан.

— Что ты в этом понимаешь?! — едва не вспылил Антошка. Все-таки голод мало способствует благодушному настроению. Да и сытому герою быть добрым не пристало. Добро должно утверждаться при помощи верного меча, а для этого просто необходимы здоровая злость и гнев к любой царящей несправедливости. Впрочем, к своим спутникам надо быть милосердным. А то в решающий момент некому будет прикрыть твою спину.

— Молод ты еще, неопытен, — примиряюще произнес Иванов. — Вот и думаешь, что ночевать в поле с пустым желудком намного романтичнее, чем отдохнуть под крышей.

— Тогда надо было оставаться дома. Комфорт, слуги, опять-таки жена под боком. Или надоела? — Джоан не сумел оценить тактичности сюзерена.

Антошка хотел было объяснить, что под боком у жены подвиги не совершаются, но посмотрел на оруженосца и махнул рукой. Пусть сначала остынет малость, потом сам поймет, что был кругом неправ.

Между тем места продолжали оставаться на редкость безлюдными, и надежды на обед постепенно растаяли. Тем более что и обеденное время давно прошло. Оставалось уповать, что хоть к ужину попадется не замок, так трактир, не трактир, так хоть деревня. Одним словом, место, где можно будет подкрепиться и переночевать. А то с голодухи собственный меч стал казаться настолько тяжелым, что Антошка снял его с пояса и повесил на седло. Коню-то все равно, где висит этот достаточно весомый кусок железа.

Антошка хотел снять и кольчугу, но тогда он лишился бы рыцарского вида. Тем более что оба шлема и щит вез на правах оруженосца Джоан.

Оруженосец продолжал демонстративно отмалчиваться, и единственным звуком, кроме перестука копыт, было урчание несчастного Антошкиного желудка.

Время близилось к вечеру, когда перед путниками неожиданно появилась деревня. Дома не могли называться даже лачугами, но во дворах господствовал европейский порядок, да и вообще, это было поселение людей, а следовательно, место, где должна была водиться пища.

— Ура! — Антошка пришпорил коня и помчался к деревне, словно на штурм укрепленной твердыни.

Голод по-разному действует на людей. Многие готовы превратиться в попрошаек, другие слишком горды для этого и ищут способы заработать себе кусок хлеба, а истинные герои не опускаются ни до одного, ни до другого и предпочитают отнять свой обед. Или, иначе говоря, отвоевать его с боя.

Вороной вынес своего всадника в центр поселения. Немедленно со всех сторон появились местные жители, худые, словно скелеты, одетые в лохмотья, которые постеснялся бы надеть и нищий, и с вежливо-молчаливым любопытством уставились на заезжего рыцаря.

— Эй, поселяне! Обед и постой благородному воину! — соблюдая необходимую дистанцию, рявкнул Антошка.

Если бы это происходило в трактире, то он подкрепил бы подобное требование брошенной на стол монетой, но предлагать деньги рабочей скотине?

Поселяне не заметались в ответ, суетливо стараясь удовлетворить потребности героя. Они лишь переглянулись, и один из них, выглядевший достаточно прилично, по меркам бомжа, горестно сказал:

— Переночевать вы у нас можете, а вот насчет обеда... Сами голодаем. Не знаем, как до урожая дотянуть. Во всей деревне ни крошки съестного. Кору с деревьев едим.

— Жрите что хотите! А мне подать мяса! Да побольше! — Антошка давно усвоил, как обращаться с подобными наглыми типами.

Крестьяне продолжали переминаться с ноги на ногу. Зато подоспевший Джоан восторженным взглядом смотрел на своего мужественного господина. Подогретый этим взглядом, Иванов легко соскочил с коня и предупредил:

— Не хотите по-доброму, тогда я сам возьму.

Он решительно подошел к ближайшей лачуге и презрительно пнул ее сапогом. От такого обращения стена разлетелась, словно была сделана из фанеры, а следом за ней на землю посыпались куски крыши и остальные стены.

— Что ж ты мой дом развалил? — попробовал вскрикнуть кто-то в толпе, но обернувшийся Антошка обвел собравшихся красноречивым взглядом, и все возражения мгновенно смолкли.

Он бы и дальше продолжил обучение хорошим манерам, но тут за спиной прозвучал громкий голос:

— Кто смеет моих людей обижать?!

Увлеченный работой, Антошка не заметил, как в деревню въехал здоровый рыцарь в полном боевом облачении, а за его спиной маячило сразу пять или шесть воинов.

— Братан! Слава богу! Эти лохи накормить рыцаря не хотят! — пожаловался собрату Антошка.

— Угу, — неопределенно произнес прибывший, посмотрел на разваленную лачугу и сообщил: — Между прочим, эти лохи находятся под моей крышей. Вы хорошо изволили залететь, братан.

В подтверждение этих слов кнехты деловито приблизились к Антошке, окружая его с трех сторон.

— Вы че, благородный братан? — удивился Иванов.

— Будете столь любезны, чтобы забашлять по-хорошему, или соблаговолите иметь другое мнение?

Начавший врубаться в ситуацию Антошка потянулся к поясу, однако меч был приторочен к седлу Вороного. Добраться до коня нечего было и думать. Антошка подобрал с земли какую-то жердь и не думая крикнул оруженосцу:

— Джоан! Скачи быстрее за подмогой!

Оруженосец, тоже не размышляя, где может быть эта самая подмога, с места послал коня в галоп. Следом за ним рванул Вороной, и лишь тогда до Антошки дошло, что он сморозил глупость. Только исправлять содеянное было уже поздно.

— Берите его, пацаны!

Кнехты дружно двинулись на Иванова с обнаженными мечами в руках. Вид у них был решительный, превосходство в силах на их стороне, но разве этим можно смутить настоящего героя?