Анна Ринифе - Город забытых снов(СИ)

Лика простучала каждую стенку шкафов и буфета, заглянула под жесткие, по ощупи похожие на соломенные, матрасы, внимательно прошлась по всей комнате, вглядываясь в каждую дощечку, в каждый угол.

Ничего. Девочка в отчаянии опустилась на высокую кровать с железными спинками. Руки горели от холода. Так и не удалось согреть их во время поиска. Лика сжала посиневшие пальцы в кулаки, потерла ладонью о ладонь, подула на них теплым воздухом. Никакого эффекта. В комнату медленно зашел Доминик. Взглянув на его лицо, Лика поняла, что результаты его поисков тоже не утешительны.

Девочка опустила голову. Зря она скомандовала сюда ехать. Нужно было сесть, все обдумать и выработать план. К тому же, наверняка, доктор уже открыл зеркало.

Доминик присел на четвереньки перед Ликой и взял ее руки в свои. Они были тоже ледяными, но парень нежно гладил руки девочки, прислоняя к своим губам, согревая своим дыханием.

- Прости, что я тебя сюда потащила.

Глаза Доминика были как листья апрельских берез, светлые и чистые.

- Мы еще не обыскали весь дом, - ободряюще прошептал он.

- Да, - на автомате кивнула Лика, погруженная в свои мысли.

- Я могу посмотреть в кладовке, - предложил Доминик.

Лика снова кивнула, хотя ей совсем не хотелось отпускать его куда бы то ни было. Он не ушел. Он сидел на корточках, все еще держа ее руки в своих.

- Как мы отсюда выберемся?

- Продержимся ночь, а там снег перестанет идти.

- Но ведь дорогу никто не почистит.

Доминик сел рядом и обнял ее за плечи.

- Мы что-нибудь придумаем. Позвоним Агнии - пусть наколдует что-нибудь, - пошутил он.

Лика вздохнула. Она знала, Агния не поможет. Какая она все-таки дура! Зачем она сюда приехала, уже второй раз, та же самая ошибка, нет, кажется, жизнь ее ничему не учит. Как можно, пытаясь исправить одну ошибку, совершить тысячу новых?

- Ты здесь везде посмотрела?

Лика обвела глазами комнату. Старая, фактически древняя кровать с тяжеленным шуршащим матрасом, облезший комод, из которого наотмашь бьет запах плесени и нафталина, рассохшиеся шкафы-гиганты, превратившиеся в хранилище ненужного барахла, хромой потрепанный стол, под клеенкой которого бабушка хранила фотографии и вырезанные из газет рецепты. Желтые и полуразложившиеся они были разбросаны по полу - непрошенные гости проверили здесь все на малейший намек на ценность. Здесь же на полу валялялись какие-то тряпки - раньше они, вероятно, были одеждой, пустые бутылки из-под дешевого вина - гости не отличались любовью к чистоте и порядку, осколки разбитой посуды и тары.

Да, она везде посмотрела. Даже под матрасом кровати, на которой они с Домиником сейчас сидели. Давным-давно, маленькой девочкой, она спала на ней, когда приезжала в гости к бабушке на целое лето. Лика закрыла глаза. Того времени она совсем не помнила. Память детей так избирательна, схватывает только яркие вспышки. Наверно, у нее таких не было. В голове сохранилось только одно отвратительное воспоминание, как голодный призрак оно возникло из ниоткуда и грызло ее душу изнутри. Воспоминание о ее преступлении. От такого наследства Лика с радостью бы отказалась. Только от прошлого не убежишь. У него слишком длинные руки и слишком цепкие пальцы.

Лика поежилась. Хотелось напиться горячего чаю, лечь в теплую постель и забыться сном. Ни первое, ни второе, ни третье было сейчас не возможно.

Девочка закрыла глаза. Нож был отобран, зеркало спрятано. Зеркало она отыскала и потеряла, но где же нож? Неужели ее бабушка сделала тайник, скрытый от глаз любопытного ребенка? Где искать этот тайник в доме, сверху донизу перерытом мародерами? Уж если эти охотники не справились, то куда уж Лике.

- Идем в кладовку? - тихо спросил Доминик.

Лика неуверенно кивнула. Глаза еще раз прощупывали каждый сантиметр спальни, пытаясь найти хоть что-то, чего не коснулась бы алчная рука воров и пьяниц. Что здесь осталось по-прежнему? Взгляд задержался на иконе над бабушкиной кроватью. Самая обычная икона, такую не продашь и на водку не обменяешь. Лика с замиранием сердца встала. С усилием переставляя ватные ноги, она добрела до бабушкиной кровати. Глубокий вдох - и икона у нее в руках. В самой обычной деревянной раме с облупившейся краской. Лик и одежды святых местами тоже немного пожелтели и поблекли. Лика принялась медленно вертеть изображение в руках. На секунду ей показалось, что что-то поехало вниз, когда она поставила святых с ног на голову. Да и весила икона, на удивление, больше, чем должны были весить рассохшаяся рамка и кусок картона.

Лика положила изображение ликами вниз рядом с Домиником на кровать и попыталась отогнуть гвозди, чтобы заглянуть за грязно-желтую бумагу, прихваченную рамкой. Не тут-то было. Околевшие пальцы совсем не хотели слушаться. Доминику пришлось идти в кухню, где он разжился ржавыми вилками. Вдвоем они выудили икону из оправы. Вместе с иконой на кровать выпал бумажный пакет, весь пожелтевший и примятый. Пакет оказался довольно толстым. Лика молча смотрела на него, не решаясь открыть. Она поместила изображение обратно в раму, и они с Домиником зажали гвозди. Девочка повесила икону на место и вернулась к одновременно манящему и пугающему пакету. Аккуратно она начала извлекать его содержимое на кровать.

Наверху, туго скрученное в трубочку, лежало детское Ликино платье. Оно было крошечное, длиной до локтя. Конечно, Лика не помнила, что это именно ее платье, но логика и пятое чувство подсказывало, что так и есть.

Под платьем лежали вязаные носочки, их обладательницей могли быть или декоративная кукла или месячный ребенок.

Несколько черно-белых фотографий, настолько старых, что они уже почти превратились в пепел. На одной дедушка в костюме и с подкрученными усами. Здесь ему года двадцать три, не больше. И даже несмотря на тусклость и потертость картинки, можно с уверенностью сказать, что он разодет как франт, напомажен и надушен.

Лика вздохнула. Дедушку она никогда не видела, он умер за несколько месяцев до ее рождения.

Второй фотографией оказался детский снимок ее мамы. Она улыбалась и с любопытством смотрела в камеру. Надо же, ее мама когда-то тоже улыбалась. У Лики защемило в сердце. "Когда-то мы все улыбались", - подумала она, имея в виду себя.

На других фотографиях были люди, которых Лика не знала, - может быть, коллеги бабушки, может быть односельчане.

Лика начала наощупь пробираться ко дну пакета. Бумаги, бумаги, ткань, бумаги. Вдруг пальцы наткнулись на что-то острое, и Лика машинально отдернула руку. Из маленькой ранки сочилась кровь.

Совсем как тогда, когда она умудрилась пораниться собственным ножом на кухне.