Мэри Филлипс - Игры богов

Напоминание об этом неприятно кольнуло Нила, но одновременно ханжеский тон Артемиды вызвал у него улыбку. Несмотря ни на что, эта женщина нравилась ему все больше.

Когда они дошли до Аппер-стрит, там почти никого не было — за исключением стаек молодежи в капюшонах, поднятых скорее от холода, чем из желания скрыть лицо. Эти банды явно искали, какой еще магазин им разграбить. Станция «Энджел» была закрыта — вход в нее перекрывали опущенные решетки, напоминающие плотно стиснутые зубы.

— Нам сюда, — показала Артемида.

— В подземку?

— Гермес говорит, что по ту сторону задней стены есть платформа, к которой подойдет поезд до нижнего мира.

— То есть как это «Гермес говорит»? Вы что, никогда там не были?

— Нет, конечно.

Нил остановился — прямо в решетке.

— Но если вы не знаете дорогу, почему берете с собой меня? — спросил он. — Почему не Гермеса?

— Гермес и сам там никогда не бывал. Он довозит мертвых только до врат, сюда. Боги не имеют права заходить в нижний мир — это нарушило бы границу между мирами живых и мертвых, и потом, мы наверняка начали бы возвращать наверх смертных, которые нам нравятся. А это породило бы хаос. Аид и Персефона говорят, что нам нельзя доверять.

— А вам можно доверять?

— Ну конечно же, нет! Поэтому, кроме них двоих, в нижнем мире бывал лишь один бог — Дионис. Но я не советовала бы путешествовать вместе с ним: он просто напьется до беспамятства и забудет, зачем пришел. Это неплохо для какого-нибудь мальчишника — как вы, смертные, это называете, — но не годится, если ты идешь спасать планету. Так ты идешь?

— Да, иду, — вздохнул Нил.

Они достигли эскалаторов. Здесь было темно, хоть глаз выколи, и стояла жуткая тишина. Боясь потерять Артемиду в темноте, Нил держался вплотную к ней. Все вокруг было каким-то неправильным: в его представлении метро было связано с шумом, людьми, суетой, жизнью, а отсутствие всего этого рождало у него ощущение, что он и впрямь умер и что из этого путешествия в нижний мир ему не суждено вернуться. С каждым шагом в темноту в нем росло желание повернуть обратно, добежать до хорошо знакомой ему квартирки, забраться в свое тело и спрятаться от всего мира — но что это даст? Если мир погибнет, ему все равно придется осуществить этот спуск по металлическим ступеням эскалатора — разве что следом за другим богом.

Ступени закончились — очевидно, они достигли низа.

— Подожди, — прошептала Артемида, останавливаясь у дальней стены платформы. — Это очень важно. Я не знаю, будет ли на станции поезд, когда мы пройдем сквозь стену, но если он там будет, не садись на него.

— Почему? — спросил Нил. — Мы же едем в нижний мир?

— Едем, но тайно. Если Харон — это машинист поезда — обнаружит нас, он вышвырнет нас из вагона и скормит Церберу.

— Церберу?

— Это свирепый трехголовый пес, который охраняет врата преисподней. Он пожирает души тех, кто старается ускользнуть от Аида. А также тех, кто пытается забраться в нижний мир.

— А почему вы не сказали об этом раньше?

— Не переживай: мы проберемся по туннелю, и если нам повезет, никто нас не заметит.

— Если нам повезет? А что, если нас поймают?

— Слушай, герои не должны задавать слишком много вопросов.

От стены исходил тусклый свет, хотя источник его невозможно было определить. На платформе было море мертвых — Нил никогда в жизни не видел такого количества живых людей.

Большинство из них стояли неподвижно и молчали, как будто выдерживали минуту молчания по поводу собственной смерти. Нил старался не смотреть на некоторых из этих мертвых: было заметно, что они умерли очень жестокой смертью.

— Неужели столько людей умирает каждый день? — шепотом спросил он у Артемиды. — Или это из-за солнца?

Артемида окинула сонмы мертвых оценивающим взглядом и ответила:

— Да нет, я бы сказала, их всегда столько.

— Каждый день умирает столько людей? — переспросил Нил.

— Примерно.

— Я никогда ее не найду, — уныло проговорил молодой человек.

— Ты про Стикс? Найдешь, это же река.

— Нет, я имел в виду Элис.

— Ах да, я совсем забыла о ней.

Еще раз оглядев собравшихся мертвых, Артемида повернулась к Нилу:

— Ты что-нибудь знаешь о Геракле? Это важно.

— Нет, — ответил Нил.

— Ладно, я расскажу по дороге. Прыгай на пути.

— Мы не можем спрыгнуть на виду у всех — что они подумают о нас? — заметил Нил.

— Да какая разница! — воскликнула Артемида. — Они всего лишь смертные, к тому же мертвые смертные. Почему тебя волнует, что они подумают? Вполне вероятно, они даже ничего не заметят. Им все здесь незнакомо, они не знают, что здесь правильно, а что нет. Нам надо опасаться только Харона и Цербера. А также Аида и Персефону, но это уже потом.

— Аид и Персефона, говорите? Вы упомянули всех желающих сожрать наши души, никого не забыли?

— Если смертные не догадаются, что мы пытаемся пробраться в нижний мир, нам ничего не грозит, — продолжала Артемида. — А я не думаю, что кто-то из них ожидает, что найдутся смельчаки, желающие по своей воле проскользнуть сюда. И даже если они догадаются, еще не факт, что они кому-нибудь расскажут. Да и кому? Так что прыгай.

Нил посмотрел на ближайших к нему мертвых: группку растерянных японцев в больничных пижамах, которые, почти синхронно двигая головами, переводили взгляды с себя на всевозможных калек справа от них и обратно на себя, но друг на друга старались не смотреть.

— Пожалуй, вы правы, — сказал он и прыгнул на рельсы.

Здесь было достаточно высоко, но он, разумеется, ничего не почувствовал.

Рядом с ним легко спрыгнула Артемида. Сквозь них пробежала озадаченная и на вид вполне реальная мышь, которая тут же скрылась под рельсом.

— Итак, о Геракле, — начала свой рассказ Артемида, когда они двинулись в сторону туннеля. — Он один из наших лучших героев, если не считать того случая, когда у него помутился разум и он убил жену с детьми, но на самом деле в этом виновата Гера. Ну так вот, помимо многих других достижений, он совершил двенадцать практически невозможных подвигов. Двенадцать! А тебе вполне хватит двух! Сначала он убил Немейского льва — жестокое чудовище, от которого даже мне было бы довольно сложно отбиться…

Голос Артемиды немного успокоил Нила. Он следом за своей спутницей вошел в извилистый туннель, уходивший в непроглядную тьму, которая должна была закончиться лишь после того, как они достигнут мира мертвых.

33

Избежать встречи с Хароном оказалось несложно. Артемида вспомнила, как Гермес и Прозерпина упоминали о том, что в последнее время перевозчик подземного мира обленился. Он в течение тысячелетий водил свой поезд между мирами живых и мертвых, а до этого еще дольше возил умерших на пароме. Этот труд вполне заслуживал характеристики «сизифов», поэтому сейчас Харон старался особенно не утруждаться: лишь мельком просматривал своих пассажиров и изредка позволял себе удовольствие сбросить кого-нибудь с поезда. Он уже много раз предлагал заменить существующую схему обычным конвейером, у которого имелось хотя бы то преимущество, что Харону незачем было сновать между мирами туда-сюда. Поэтому когда путешественники услышали, как поезд грохочет навстречу им по туннелю, а потом идет обратно с грузом свежеумерших душ, они просто бросились на землю и подождали, пока состав их минует. Разумеется, с тем же эффектом поезд мог пронестись прямо сквозь них, но в этом случае Харон, возможно, заметил бы две головы, торчащие из пола вагона.