Олег Авраменко - Хозяйка Источника

Мы сидели в широких удобных креслах перед низким столиком, обильно уставленным всяческими яствами и напитками. Уже насытившись, я неторопливо пил кофе и курил. Амадис потягивал маленькими глотками вино. Я никогда не видел его с сигаретой или трубкой в зубах; поговаривали, что он вообще некурящий, но мне в это с трудом верилось. Скорее всего, он просто создал себе такой имидж, чтобы выделяться среди прочей массы Властелинов, а сам тайком покуривает, прячась в укромных местах, как пугливый гимназист.

- Помнишь, - произнёс я, нарушая длительное молчание, - как ты впервые спас меня от смерти? Тогда Александр разбил электрическую розетку и предложил мне потрогать оголённые провода под высоким напряжением, сказал, что они приятно щекочутся. Он собирался выдать это за несчастный случай, но, к моему счастью, в тот момент ты вошёл в комнату и остановил меня. А затем крепко «пощекотал» Александра.

- Раньше ты этого не помнил, - заметил Амадис.

- Бывает, что излечившись от амнезии, люди вспоминают и то, о чём раньше не помнили. Так произошло со мной.

- Но это был не первый случай. Ещё раньше Александр дал тебе конфету со стрихнином. Мы с Юноной едва успели откачать тебя. После этих двух покушений я потребовал от отца запретить Александру приближаться к тебе, а для пущей верности изготовил для тебя специальный медальончик, который извещал меня и Юнону, что Александр находится рядом с тобой.

- Медальон я хорошо помню, - сказал я. - Этот талисман не единожды спасал меня от побоев в те времена, когда я сам ещё не мог постоять за себя. Весёлые были деньки. Скучать не приходилось.

Я умолк, чтобы прикурить очередную сигарету.

- Артур, - отозвался Амадис. - Скажи, только честно. Неужели ты считаешь меня способным хладнокровно убить женщину? Тем более мою жену с моим ребёнком.

Я выдержал внушительную паузу и лишь затем ответил:

- За ПРЕЖНЕГО Амадиса я мог бы поручиться своей головой. Но время сильно меняет людей, и за прошедшие двадцать семь лет ты мог стать совсем другим человеком. Чего только стоят твои козни с целью опорочить Брендона - а ведь раньше ты превыше всего ценил семейную солидарность, всегда выступал в роли миротворца, тебя безмерно огорчала наша вражда с Александром, ты не уставал убеждать нас в том, что братья должны жить в мире и согласии… И вообще, какого дьявола ты сунулся в политику? Тебя никогда не прельщала светская власть, ты даже оружие не любишь носить.

Амадис тяжело вздохнул и поставил свой бокал на стол.

- Всему виной мои комплексы и страстное желание избавиться от них. Я хотел доказать себе и другим, что могу с толком распорядиться властью… но доказал обратное. Да и отец был хорош. Он так унизил меня, что я просто не мог стерпеть. Мне казалось, что все тычут в меня пальцами, исподтишка смеются надо мной…

- И ты решил проучить их?

- В первую очередь отца. Да простит меня Митра, наш отец был воистину великим человеком, но он был и на редкость бессердечным человеком. Почему он не поговорил со мной по душам и не дал мне понять, что не хочет видеть меня своим преемником? Я бы сам отрёкся от титула наследного принца, без малейшего нажима с его стороны.

- Ты мог бы сделать это по собственной инициативе.

- Мог, но не сделал. Я боялся упрёков отца, не хотел лишний раз услышать, что не оправдал возложенных на меня надежд. Ведь я даже не подозревал о его истинных намерениях… И потом, меня возмутил цинизм, с которым он использовал твоё имя, чтобы устранить меня с пути Брендона. Это было подло и безнравственно.

- И ты ответил той же монетой, - прокомментировал я. - Подлостью на подлость, безнравственностью на безнравственность. От обиды и унижения ты расколол нашу семью на два враждующих лагеря. Твоими стараниями Брендон и Бренда едва не превратились в отверженных из-за тех нелепых сплетен о них, что распространялись твоими сторонниками…

Тут Амадис коротко хохотнул.

- Ну уж нет! Этого ты мне не пришьёшь. Никакой нужды порочить доброе имя близняшек не было. Они сами с пятнадцати лет старались вовсю, дискредитируя себя. Я не знаю, спали они друг с дружкой или только пробовали, но они так остро реагировали на самые невинные шутки в адрес их тесной дружбы, с таким негодованием отвергали любые намёки, так пылко и с таким жаром убеждали всех и каждого, что между ними ничего быть не може т… Впрочем, я не оправдываюсь. За время твоего отсутствия я наломал столько дров, что сейчас вот-вот вспыхнет пожар. И кровь, которая прольётся, будет на моей совести. А бедная глупышка Рахиль сейчас отчитывается перед своим Иеговой за то дурацкое упрямство, которое в конечном итоге привело к её смерти. Будь она менее амбициозной, менее честолюбивой и тщеславной… Да что и говорить! Все равно прошлого не вернёшь и допущенных ошибок не исправишь.

- Как давно ты начал подумывать о том, чтобы уступить Брендону корону?

- Фактически с первого дня царствования. Как только я приступил к управлению государством, так сразу же понял, что ни черта у меня не получится.

- И всё-таки продолжал править. Почему?

- Если откровенно, то поначалу мне недоставало мужества открыто признать своё поражение. Порой очень трудно отличить гордость от гордыни, особенно когда твои оппоненты настроены крайне агрессивно и непримиримо. А потом появилась Рахиль, дела в Доме пошли на лад… гм, более или менее. Во всяком случае, сторонники Брендона перестали талдычить, что Дом разваливается прямо на глазах и предрекать моё скорое падение. Я обрёл твёрдую почву под ногами и уже мог разговаривать с оппозицией на равных, предлагать компромисс, а не сдаваться на милость победителей. Однако… - Тут он умолк в задумчивости.

- Но Рахиль заупрямилась, - продолжил я.

- Да, - кивнул Амадис. - Власть вскружила ей голову, она не хотела быть женой ВСЕГО ЛИШЬ верховного жреца, ей нужна была только корона.

- А ты не мог перечить ей ни в чём. Странный ты всё-таки человек, брат. Женщины от тебя без ума, но как только они становятся твоими, то обретают над тобой невероятную власть. Ты готов потакать любым их капризам. - Я немного помедлил, колеблясь, затем спросил:

- А как это вообще получилось с вашим браком?

- Небось, тебе поведали басню о том, что якобы царь Давид подсунул мне свою дочку в роли троянского коня?

- Среди прочих я слышал и такую версию.

- Всё это бред собачий. Как, впрочем, и то, что я женился на Рахиль, чтобы досадить родственникам. Никакого злого умысла ни с чьей стороны и в помине не было. Просто однажды наши дорожки пересеклись и… - Амадис не закончил и улыбнулся той особенной улыбкой, глубокий смысл которой, очевидно, способны постичь лишь самые прожжённые ловеласы. - Ты ведь знаешь, я люблю всех хорошеньких женщин, но в Рахиль было что-то особенное; меня влекло к ней с непреодолимой силой… Честное слово, мне будет её очень не хватать.