Глен Кук - Десять поверженных

Твердый приближался, несмотря на ярость Несущего Шторм. Завтра он будет здесь, подумал я. И еще я подумал о том, какой урон нанесли ему эти бури.

Явно недостаточный.

Я высмотрел большого неуклюжего человека, который тащился вниз по извилистой дороге. Меняющий Форму собирается опробовать свои кошмарные трюки. Он мог войти в лагерь повстанцев как свой и отравить котлы с едой или заразить питьевую воду. Он мог стать тенью в ночи и расправиться с ними по одному, оставляя только обезображенные трупы, которые наводили бы ужас на тех, кто еще жив. Сейчас я завидовал ему, хотя всегда питал к нему отвращение.

Глава 3

Горел небольшой костер, и над лагерем мерцали звезды. Нас собралось несколько человек, все были старыми партнерами по игре в тонк. Я был в небольшом выигрыше.

– Я выхожу из игры, пока в выигрыше, – сказал я. – Кто-нибудь хочет сесть вместо меня?

Я разогнул свои больные ноги, отошел и уселся на бревно, уставившись в небо. Звезды казались веселыми и дружелюбными.

Прохладный воздух был свеж и неподвижен. В лагере стояла тишина.

Сверчки и ночные птицы пели свои колыбельные песни. На земле царили мир и спокойствие, и было трудно поверить в то, что совсем скоро это место должно превратиться в поле боя. Я ворочался, пока не устроился поудобнее, затем стал созерцать звезды с их мягким и успокаивающим светом. Я определенно наслаждался моментом, ведь он мог стать вообще последним подобным моментом в моей жизни.

Костерок потрескивал, его огонь слабо колыхался. Кто-то нашел в себе силы подбросить туда еще веток. Огонек взметнулся вверх, и в мою сторону пополз дымок с ароматом смолы. Огонь отбрасывал тени и они плясали по лицам наших азартных игроков. Одноглазый сидел с поджатыми губами – он проигрывал. Жабий рот Гоблина невольно растянулся в улыбке. Немой, будучи Немым, ничего не выражал своим видом. Элмо напряженно думал и хмурился, высчитывая свои шансы. У Шалуна вид был более кислый, чем обычно. Я был рад снова увидеть его, так как боялся, что мы потеряли его в Лордах.

Только один хилый метеор прокатился по небу, и больше ничего. Я бросил бесплодное созерцание и прикрыл глаза, прислушиваясь к биению своего сердца.

Твердый идет. Твердый идет, стучало оно, подражая топоту приближающихся полчищ. Рядом присел Ворон.

– Тихо сегодня, – он огляделся.

– Затишье перед бурей, – откликнулся я. – Что там наши власть предержащие?

– Бурные споры. Капитан, Ловец и этот новенький хотят им пока дать потявкать. Чтобы они потеряли бдительность. Кто выигрывает?

– Гоблин.

– Одноглазый там не сдает из-под стола?

– Мы его еще не поймали.

– Я все слышал, – прорычал Одноглазый. – Ворон, я тебя как-нибудь…

– Знаю, заткнись. Меня и так уже заколдовали. Костоправ, ты поднимался наверх после наступления темноты?

– Нет. А что?

– В небе что-то необычное, на востоке. Похоже на комету.

Сердце у меня подпрыгнуло. Я быстренько прикинул.

– Вероятно, ты прав. Она должна была уже вернуться.

Я поднялся, он тоже. Мы пошли наверх. В саге о Леди и ее муже всякое значительное событие предварялось появлением кометы. Бесчисленные предсказания повстанцев утверждали, что Леди падет, когда в небе появится комета. Но в большинстве таких пророчеств говорилось еще и о ребенке, который является воплощением Белой Розы. Круг тратит неимоверные усилия, чтобы разыскать этого малыша.

Ворон привел меня на вершину холма, откуда видны были звезды, висящие низко над горизонтом на востоке. И я увидел, как далеко-далеко в небе движется что-то, похожее на серебряный наконечник стрелы. Я долго смотрел туда, прежде чем повернуться к Ворону.

– Похоже, она направлена на Амулет.

– Мне тоже так показалось. – Он немного помолчал. – Я не сильно верю в их пророчества, Костоправ. Они слишком похожи на суеверия. Но вот это нервирует меня.

– Ты же всю жизнь слышишь эти предсказания, и я сильно удивлюсь, если ты скажешь, что они тебя совершенно не трогают.

Он что-то промычал, недовольный.

– Повешенный принес новости с востока. Шелест взяла Ржавчину.

– Хорошие новости, хорошие, – сказал я с заметным сарказмом.

– Она взяла Ржавчину и к тому же окружила армию Брелока. К лету весь восток будет нашим.

Мы стояли лицом к каньону. Несколько передовых отрядов Твердого достигли основания подъема. Несущий Шторм прервал свою атаку, чтобы подготовиться к моменту, когда Твердый попробует пойти на штурм.

– Ну вот, начинается, – прошептал я. – Мы должны остановить их здесь, или все рухнет, когда нам ударят в спину.

– Может быть. Но не думай, что Леди выйдет из игры, даже если мы потерпим поражение. Они все знают об этом. Каждая пройденная миля по направлению к Башне будет наполнять их еще большим страхом. Одного ужаса уже будет достаточно, чтобы они разбежались, даже если отыщется их пресловутый ребенок.

– Наверное.

Мы наблюдали за кометой. Она была еще очень, очень далеко, едва различима. И еще много времени пройдет, прежде чем она приблизится. Успеют произойти великие битвы.

– Может, тебе и не стоило мне ее показывать, – недовольно сморщил я нос. – Теперь эта проклятая комета не даст мне покоя.

На лице Ворона мелькнула такая редкая для него улыбка.

– Побеспокойся лучше о нашей победе, – предложил он.

– Мы находимся наверху, – думал я вслух. – Твердому и его людям придется преодолеть двенадцать сотен футов высоты по этому серпантину. Они будут легкой добычей.

– Это еще бабушка надвое сказала, Костоправ. Я возвращаюсь. Удачи тебе завтра.

– Тебе тоже, – ответил я.

Он будет в самом центре заварухи. Капитан назначил его командовать батальоном регулярной армии. Им придется держать фланг, поливая дорогу стрелами.

Я задремал, но сны мои были очень странные. Возникло какое-то пульсирующее золотое зарево, зависло надо мной, светясь, как целое скопление далеких звезд. Я не знаю, спал ли я или нет, и так до сих пор не понял этого. Я назову это сном, потому что так удобнее. Мне не нравится мысль, что Леди так сильно мной заинтересовалась.

Я сам виноват. Все эти романтические описания дали свои всходы на плодородной почве моего воображения… Какая самонадеянность! Сама Леди посылает свой дух, чтобы успокоить одного жалкого, измученного войной, перепуганного солдата. Во имя неба, почему?

Это свечение повисло надо мной и принялось успокаивать. В словах проскакивали веселые интонации.

Не бойся, мой верный. Лестница Слез – еще не ключ Империи. Ее утрата не принесет вреда. Что бы ни случилось, мой преданный будет в безопасности.