Елена Лобанова - Предел

— Достойнейшая! — Даэрос подавил разгорающийся пожар войны. — Мы мирные принцы, и не атакуем местных жителей. А что Вы можете сказать о постоялом дворе? Что купил наш «преследователь»?

— А… А я платье мерила. — Воительница стушевалась.

— А я расскажу. — Пелли возликовала. Сколько бы воительницы рвов не насчитали, а сообразить что к чему в хозяйстве, служанка всегда сможет лучше. — Пока Вайола была в другой комнате с хозяйкой, я как раз с ним и поговорила. Плащ у него был пыльный, и плащ он снял. Рубаха у него — не малернского покроя. В подмышках чудные такие вставки другого цвета. Ромбиком вшиты. Я видела, когда он руку поднял, волосы пригладить. Только — это не латка. Рубашка хорошая, новая, лиловая из крашеного льна, вставки тоже изо льна, но светлее. Я так понимаю — походная рубашка, а вставки — чтобы пот виден не был. — Пелли набрала побольше воздуха и застрекотала: — Никогда, нигде и ни на ком я таких рубах не видела. На штаны у него тоже наколенники нашиты. Кожаные. Штаны похоже из такой крепкой ткани, как на паруса идет. Только серым крашена. Сапоги яловые, очень хорошей выделки. Изнутри голенища порыжелые и потертые — вехами много ездил. Говор… говор такой… такой… с придыханием. Странный говор. Смеется много. Глаза щурил все время, поэтому цвет я не углядела. Волосы темно русые, но не выгоревшие. И лицо не так, чтобы уж очень загорелое. Нос — курносый такой! А вот еще — он назвал того, который на постоялом дворе Малка видел, как мы телегу покупали — Тонгом. Еще Дрешт поминал. И купил он новый обод, гвозди, молоток, две шпильки какие-то и что-то еще, что хозяин трактира ему в мешок положил. Но колесного обода… мы не видели. Так? — Пелли оглянулась на Вайолу. Колесный обод — слишком большая вещь, чтобы её не заметить.

— Ну, Нэрьо! Мы с такой разведкой не пропадем. Девы! Нет слов! Вайола, Достойнейшая, ночевать мы будем в том самом лесу за селением, и я не знаю, из чего в лесу соорудить орден. Пелли, с меня — серьги! И вот еще что — будем миновать постоялый двор, наполни наши бурдюки водой, и прикупи еще вина и сладкого. Тебе, да. Мед любишь? Вот! И, конечно, скажи трактирщику, что твой жадный дядя не желает платить за постой и ночевать мы будем в лесу. Нэрнис, ныряем в шалаш. Воительница, Вы позволите Вас потеснить? Нэрьо, уселся? А я… а мне-то куда? — Перина, конечно, была хорошей идеей, но места убавилось. — Ну… на коленки? К Вам? А Вам не тяжело будет? Вы — сама любезность. Конечно, бойцы должны помогать друг-другу, а выносить командира обязаны. Только я сяду боком. Тут есть замечательная дырка в попоне. Да, я буду следить. Я абсолютно доверяю Вам как разведчику, но я должен знать, когда вступить в бой. Айшак, не жри зелень! Вайола, Вы можете приказать ему не идти так быстро? Нет?! Придушу скотина! О! Сработало! Укроп любит? Ну да, они с ним почти родственники. Я хотел сказать, одного разведения. Почет и уважение Вашей Достойной матери. Да, Пелли и еще намекните, что Ваша Достойная Госпожа ни за что не станет ночевать в этом «курятнике».

Телега, направляемая гордой Пелли, миновала постоялый двор. Крысак, отдохнувший и бодрый, готов был идти и дальше, но его остановили. До него так явственно доносился запах овса, что тяжеловоз хотел было поворачивать. Пришлось Нэрнису высовывать руки из шалаша и, полулежа удерживать тяжеловоза от попыток куда-нибудь податься.

Пока Пелли покупала «сладкое» и ждала, чтобы хозяин наполнил бурдюки (его сизоносого слуги нигде не было видно) одиноко стоящая на дороге телега колыхалась и «шипела» на все голоса. В шалаше шла возня.

— Нэрьо, ты меня пинаешь, я сейчас порву попону и вывалюсь! Благодарю, Достойная Вайола, если бы не Ваша помощь, я бы выпал. Да, это я от природы такой, как Вы выразились, мускулистый. Нэрнис, стыдись, дева помогает мне как воин воину. Что значит, ты советуешь убедиться!? Нет, Вайола, не стоит, не надо, я не выношу щекотки! Тем более, что — не ребра! Я Вас не придавил? Не стоит меня держать. Я уже нормально сижу. Если Нэрнис не будет брыкаться… Нэрьо!

Пелли с первым бурдюком заглянула в шалаш и, возмутившись, плюхнула тяжелую ношу прямо на корзину. В шалаше сдавленно хохотал Нэрнис, а Даэрос красный от возмущения сидел, утонув между пышных коленок воительницы. Вайола притиснула его к себе, обхватив за талию. Полутемный яростно сверкал стальными злобными глазами. Кто сказал, что служанки ни на что не годны? Пелли прошептала, почти одними губами:

— Телега ходуном ходит. И вас слышно.

Оказывается, войском управлять можно и шепотом. Все разом притихли, и Пелли удалилась за вторым бурдюком. В довершение ко всему она принесла, как заправский грузчик — на спине за два угла — мешок овса. Вот теперь меди точно не осталось. И места в телеге — тоже. Поэтому Даэрос получил в руки бурдюк, который ему пришлось держать на манер «младенчика». Вайола решила, что из такого «самца» со временем выйдет прекрасный отец. Остается только позавидовать его будущей жене.

Вечер, как обычно, стремительно приближался, село миновали, а лесная опушка совершенно не располагала к ночлегу. Мимо них пошаркал уже качающийся сизоносый слуга трактирщика — не иначе — возвращался за «добавкой». Даэрос притих в объятиях Вайолы и был странно сосредоточен. Пелли подстегнула Крысака, и телега вкатилась в тихий, прохладный лес.

Издалека он казался густым, но даже в последних лучах солнца, рядами стоящие сосны никак не подходили для скрытной стоянки. Нэрнис, правда, заверил, что впереди будет березняк, а за ним, скорее всего — ельник. Решено было ехать к ельнику. Пелли разморило после походов, таскания бурдюков и мешков. Запах нагретой за день смолы и хвои струился вокруг и обволакивал, как шелковая шаль. Сзади Нэрнис подпирал её плечом, и жизнь от этого стала опять прекрасна. И как он елки от сосен отличает? Не глядя? На запах? А Вайолу она сегодня по части наблюдательности обставила. Ей же пообещали серьги. А не какой-то там «орден».

Деревья расступились, как будто шарахнулись от дороги, потянуло сыростью. Впереди и, правда, показался густой низкорослый ельник. По обочинам колыхалась трава. Крысак пытался дотянуться губами до медуницы. Пришлось спешиться и взять его под уздцы. Даэрос выскочил из телеги и маскировал «скошенный» ими проход в подлеске. Айшак топтался рядом и портил «всю маскировку». Ельник пришлось обогнуть, преодолевая корни, кочки, бугры и ямки. Между двух стволов телега чуть не застряла, и Полутемный, наконец, объявил привал.

Место оказалось не плохое. Пока девы выгружали снедь, распрягали и стреножили Крысака, Нэрнис натаскал сухих еловых веток и разжег костер. Даэрос смотрел в огонь, во всеобщей суете не участвовал, и, казалось, улетел в своих мыслях куда-то в грядущую ночь.