Дарья Еремина - Дочь Императора. Том 2

Он почувствовал мои сомнения, будто я высказала их вслух. Улыбнулся, выпрямляясь.

— Пора. Будь рядом. — Кивнул, направляясь к выходу.

Это было легче сказать, чем выполнить. Выйдя на жарящее солнце и гадкий порывистый ветер, я закрутила головой по сторонам, выискивая массивную фигуру отца среди толпы. Через несколько секунд лагерь замер, выпрямившись. В голове, словно торжественная песня, несся голос Целесс. Каждому-каждому присутствующему под стенами Баэндара ланитка передавала слова Императора Объединенных земель. Наступила неестественная тишина. Я прикрыла глаза, внимая.

— … Я горд находиться среди гильдийцев Объединенных земель, поднятых в едином добровольном порыве на защиту страны от реальной угрозы… Оглянитесь: каждый стоящий рядом защищал наши земли на юге, западе и востоке. Каждый внес огромный вклад в нашу общую победу. Сегодня рядом с вами проверенные воины и самоотверженные защитники. Вместе мы сила, которая сметет с лица земли вероломного врага и заставит весь мир хорошенько подумать, прежде чем кинуть алчущий взгляд на Объединенные земли…

Я помотала головой, открывая глаза. Голос Целесс переворачивал внутренности, заставляя переминаться с ноги на ногу и поднимая затаившиеся энергии. Эти слова… Отец мог произнести их с тем же успехом, с каким я могла бы прочесть мысли Целесс. Вероломный враг, алчущий взгляд? Когда лагерь взорвался криком, я инстинктивно вжала голову в плечи и прикрыла уши.

— За Объединенные земли!

— За Императора!

— За Андреса!

Вверх поднялись тысячи рук. В небо полетели огненные шары, сверкающие на солнце стрелы, засияли радужные щиты. Захотелось вжаться в какую-нибудь стену, спрятаться в углу, но все палатки уже собрали. Со стороны Баэндара над лагерем летели цинны. Десятки, если не сотни розовых колб стремительно пролетали над головами, приземляясь на передовой линии лагеря. А гильдийцы все кричали. Казалось, что этот крик может быть слышен и в Харенхеше.

Почувствовав легкий укол в ногу я опустила взгляд. Нис волновалась в ногах, будто наглядное воплощение моего смятения. Взгляд Целесс заставил поднять голову. Маленькая, будто светящаяся на солнце ланитка кивнула мне, направляясь вперед, к циннам. Вокруг нее всегда было свободное пространство, всегда было тихо. Когда Целесс проходила мимо, гильдейцы благоговейно опускали головы и отступали на шаг. Их взгляды, ноздри, жадно втягивающие воздух, неприкрытое обожание и чуть согнутые спины смущали даже меня — отдаленно причастную к ланитке дочь ее мужчины. Но сама Целесс либо не замечала преклонения окружающих, либо не обращала внимания. Вряд ли это могло доставлять ей удовольствие. Целесс не казалась тщеславной.

За Андреса. За Императора…

Доставляло ли это удовольствие отцу? Или он лишь шел к своей цели, не обращая внимания на сопутствующие почести и потери? Мы были знакомы больше года. Но я не узнала его ни на каплю больше, чем при первой встрече. И здесь, пробираясь сквозь выстраивающихся в ряды гильдийцев я понимала это все отчетливее.

Как громко было вокруг. Как они понимали, кого слушать и куда идти? Кто-то отдавал команды, массы людей перемещались, в небо взлетали платформы, уносясь вперед. Мне казалось, что я потеряла спину Целесс.

— Да, в третий! — Послышался громкий, перекрывающий все остальные звуки ответ отца. Обернувшись, я вздохнула. В какой-то момент подумалось, что я невидимая. Иногда казалось, что все люди здесь — невидимые. И глухие. И слепые! И… Понимают ли они, что идут убивать? Поморщившись, я остановилась, смотря на отца. Я не хочу. Не хочу! Это не правильно!

— Дайан, в цинн! — Крикнул он, кинув на меня взгляд.

Тут же откуда то вынырнуло лицо Анри, как всегда свежей и спокойной, чуть щурившейся на солнце.

— Пойдем со мной. — Повысила она голос, притрагиваясь к плечу. Я выдернула руку, неожиданно злясь. Анри остановилась, ничуть ни удивленная. Я не понимала, что творится со мной. Лишь чувство надвигающейся опасности, чего-то непоправимого, неправильного опускалось, давя и прижимая к земле. Несколько месяцев я ждала этого дня, лелеяла и подпитывала жажду мести. Но здесь и сейчас все ушло. "Не ходи в Харенхеш. Не ищи успокоения в войне. Его там нет. Я проверил." — Инфор ли это сказал или та я, что была мудрее и добрее меня нынешней? Опустив взгляд, я все же направилась к цинну, в котором скрылась Целесс. Даже если отец принимает неверные решения, я не смогу ничего изменить, находясь вдали от него.

Несмотря на царивший вокруг гам, глаза слипались. Сев в цинн я зевнула, прикрыв рот рукой.

— Ты не спала. — Тут же обернулась Целесс.

Подняв к ней взгляд, я промолчала.

— Есть время подремать.

Четверти минуты не прошло, как глаза налились свинцом. Даже не успев запротестовать, я провалилась в сон. В дреме было неудобно и беспокойно. Снилась витая черная решетка, а за ней — весь мир. Я оглядывалась по сторонам, понимая краешком сознания что весь мир — по мою сторону решетки, но основная часть меня в это верить отказывалась. Пальцы сжимались на прутьях, шершавых и влажных от росы. Ноги мерзли. По лицу текли слезы. Белесые клочья тумана расступались, обнажая стройный и пугающий силуэт Немого замка. И отпуская прутья, я отходила на шаг, другой, а потом вовсе пускалась в бег. Но ноги подгибались, не слушаясь, а из горла не вырывалось ни звука.

Я проснулась в слезах и вздрогнула, поняв, где нахожусь. Сразу за водителем и Анри сидел отец с Целесс, разговаривая с кем-то через иллюзор. Но, несмотря на то, что я сидела сзади одна, сомневаться в том, что они знали, видели, чувствовали мои слезы, не приходилось. Стало стыдно.

— Сколько я проспала? — Спросила я, вытерев лицо.

— Около двух часов. — Тут же отозвалась Целесс, оборачиваясь.

— Мы полетим мимо раскопок?

— Нет, севернее. — Отрицательно качнул головой отец, оторвавшись на мгновение от иллюзии.

Он не успел договорить, как цинн остановился и все подались вперед. Удивленно обернулся к водителю. Целесс чуть приподняла голову, будто вслушиваясь.

— Там харенхешец. Просит встречи с тобой. — Проговорила тихо.

— Кажется, разговоры с Харенхешем остались в прошлом. — Ответил отец, и я не узнала новых ноток в его голосе. — Он все еще жив?

— Он говорит, что вы знакомы и уверен, что ты примешь его.

— Неужели?

— Его зовут Эрхарт Тиза.

Отец поднял подбородок, замерев на мгновение. Не говоря ни слова, открыл дверь цинна и спрыгнул в песок. Целесс последовала его примеру.

Когда я вышла, отца видно не было, Целесс появилась и снова исчезла у платформы с гильдийцами в десятках метров впереди. Я знала, что она умеет так, но видеть воочию было необычно. Обернувшись на замершие вокруг насколько хватало взгляда, опустившиеся на землю платформы, я пошла вперед. Кто этот человек, если он смог остановить нас? Кто он, если отец согласился на встречу?