Юлия Винтер - Проклятые

— Миану, это смешно! Я же говорила тебе, что ты ничем не обязан мне. — Наследник подошел ко мне и, опустившись на кровать, приблизился к моему лицу. Не отрывая глаз, серьезно прошептал:

— Дорогая Кариэлла, это древнее нерушимое правило нашего народа, принятого, задолго до нашего с тобой рождения. Не тебе и не мне его менять. Даже если бы я был против этого, пока не будет уплачено по счетам, я твой: до последнего вздоха, до последней капли крови. Это мой долг. — Я вздрогнула.

— Скажи мне только одно: если я сама буду искать смерть, что ты тогда должен будешь сделать? — в комнате повисло тяжелое молчание. Дроу стремительно поднялся, подошел к двери и, не оборачиваясь, ответил:

— Я надеюсь ты сейчас пошутила… Но для меня твое слово — закон.

— Тогда для меня огромная честь принять этот долг, — немного помолчав, добавила:

— Спасибо за все, — обернувшись и лукаво посмотрев на меня, Миануэль ответил:

— У меня есть две причины не задавать тебе вопросов. Первая — рано или поздно все станет известно, к тому же с тобой очень интересно. Что касается второй причины… Второй я, пожалуй, немного помучаю тебя и пока не отвечу, — подмигнув он вышел из комнаты и уже с другой стороны двери крикнул:

— У тебя час на сборы! Ведь сегодня же Хисата!

Спустилась я в общую залу намного раньше. Каких-то особых нарядных вещей у меня не водилось, магию использовать было нельзя, так чего тянуть? Расчесав волосы, я решила в честь праздника просто распустить их. Свой наряд освежила припасенной белой рубашкой, вышитой золотыми нитями. Ее когда-то подарила Аэвон… Грусть серым туманом обвила меня и запустила свои щупальца внутрь. «Надеюсь, с ней все хорошо». Стараясь побыстрей отвлечься, я решила пораньше спуститься вниз.

Народ гулял. Громко так, смачно! Выбивая ритм, не понятный пока для моего трезвого сознания, пара раскрасневшихся девиц пыталась перетанцевать друг друга. Мужики, распивая огневку, горланили народные частушки. Притом орали не только люди! Многие расы, забыв на время о своей «уникальности» и «превосходстве», сидели за одним столом. Так ладно бы только гномы! Те любители хорошо посидеть, да и не особо-то и брезгуют обычным людом. Но вот картина здоровенного тролля за одним столом с оборотнем и веселой человеческой семейкой, состоящий из добротной мамаши, такого же упитанного мальчика лет двенадцати и худющего отца семейства, меня порядочно удивила и позабавила. Не было никакой агрессии. Даже оборотень что-то мастерил из кусочка дерева для краснощекого дитяти… Чудеса!

— Хисата сближает, — вкрадчиво прошептал мне на ухо наследник. Улыбнулся и, подав руку, продолжил: — Давай на время забудем обо всем. Сегодня ты просто Кариэлла, а я — Миану. Мы гости этого города и сегодня мы гуляем!

Глава 19

О, что это была за ночь! Волшебно прекрасная! Сколько счастливых, довольных лиц! Сколько любви витало в воздухе!

Первое негативное впечатление о городе смыла восхитительная атмосфера взаимопонимания и веселья. Улицы преобразились. Объятые бликами многочисленных факелов, они создавали ощущение теплоты и чего-то по-домашнему уютного. А какой был фейерверк! Я смотрела так долго, что затекла шея, но он и не думал завершаться. Небо озарялось тысячами огоньков, которые, мерцая, таяли, отражаясь в каплях фонтанов на главной площади. «Городские маги постарались на славу»! — в восхищении думала я.

Отовсюду звучала музыка на любой вкус. С одной стороны площади можно было наслаждаться утонченной игрой эльфа-менестреля, затрагивающего тончайшие струны души. С противоположной — залихвацки запевали люди, аккомпанируя себе варганом. Где-то на подступах к площади, из ближайшего переулка, была слышна тролья дарбука.

Мы с Миану, дурачась словно дети, носились из стороны в сторону, стараясь побольше увидеть и услышать. Трупа артистов, развлекала толпу акробатическими номерами и различными фокусами. Самому младшему артисту было около четырех лет! Но как старательно он топал маленькими ножками под бой большого барабана и как потешно разводил ручки, приглашая всех горожан поддержать его танец, что удержаться было практически не возможно.

В ходе нашего хаотичного метания по площади, дроу не забывал прихватить для меня, то пирожок с мясом, то рогалик с вареньем, разложенные на многочисленных прилавках, которые располагались практически по всему периметру площади.

Когда ноги уже гудели и подозрительно стали подкашиваться, Миану, купив большую рыбину да бутылку терпимого, по его словам, человеческого вина, увел меня с площади. Немного пропетляв по узким улочкам, мы подошли к высокому темному дому. То, что данную постройку называли домом, было скорее данью почтения ее внушительному возрасту. Двери и окна были заколочены деревяшками. По стенам, причудливыми змейками, расползались в стороны разной толщины трещины. Где-то обвалился камень…

Наследник, хитро улыбнувшись, подошел к двери и, выбив с одного удара ветхую дверь, приглашающе качнул головой внутрь.

— Может, найдем что-нибудь попрочнее? — все еще сомневаясь и не спеша следовать приглашению, ответила я.

— Зачем? Это именно то, что нам нужно, — уверенно заявил он. Не подействовали и мои предостережения, что, мол, пока умирать рано, да и могилку-то скромнее я себе представляла. Дроу лишь усмехнулся и затащил меня внутрь.

Осмотрев поломанную и прогнившую мебель внутри помещения, я вопросительно посмотрела на Темного. Чихнула. «Наверно, убирались тут еще до моего рождения», — кисло размышляла я.

— Пошли. — Миану протянул мне руку и медленно повел к лестнице, ведущей наверх через все ярусы. — Только под ноги смотри! — добавил он после моей попытки зарыться носом в вековую грязь.

— Постараюсь, — проворчала я, все еще не понимая, чего же интересного может предложить эта развалина с горой испорченной мебели, паутиной и еще кучей неприятностей. Все мое раздражение улетучилось, как только мы вылезли на крышу.

— О!.. Демон дрызхатый! — не удержалась я.

— Можно просто Миану, — довольно ответил дроу, уже создавая своей магией мягчайший ковер и раскладывая на ней наш поздний ужин.

— Миану, это… — я восторженно переводила взгляд со своего друга на открывшийся с крыши вид.

Ночь уже угасала. На горизонте растекались золотисто-красноватые всполохи утреннего солнца, яркое пятно которого с каждой минутой увеличивалось и отвоевывало по кусочку у темного неба.

Горожане начали расходиться. Уносились прилавки с сувенирами и едой. Затихала громкая музыка. Лишь дивная, грустная мелодия, льющаяся из тонких пальцев играющего на национальном инструменте эльфа, приветствовала рассвет. Запели утренние птицы.