Александр Турбин - Метаморфозы: танцор

— Смотри, Меченый. Головой ответишь, если людей потеряешь. Десяток солдат дам. И Мора забирай с глаз долой…

Что ж, пусть такая, но и это победа. Потому что пришло время менять правила. Не мне, я живу по своим принципам давно. Всем, но сначала им троим. Глыбе. Меченому. Тону Фогу. Иначе не выжить, иначе так и уйдут, глупо, но в Свете.

Уходили на следующее утро. Солнце еще только поднималось над неровной линией горизонта, еще подсвечивало багрянцем редкие облака, а небольшой отряд уже выехал из западных ворот города и двинулся в опасный путь. Шестерка лучников и шестерка копейщиков — вот и все наше сопровождение. Из них несколько человек — выходцы из Лаорисса, лаорцы, как они себя называли. Ну, лаорцы и лаорцы, словом больше, словом меньше, такие же люди. Двое из немногих оставшихся в живых охотников, взятые нами в качестве разведчиков. Тони, который совершал свой очередной обмен, только в этот раз он менял свою помощь на жизнь и свободу. Меченый во главе отряда. И я, само собой, куда ж без меня, потому что иначе вообще никто бы не пошел. Да и солдаты наотрез отказывались выдвигаться на юг, и только мое присутствие несколько смягчило обстановку. Маг все же, какой-никакой.

За кого я себя выдавал, к этому моменту знали все. Трудно не знать, учитывая мои подвиги в последнем бою и, особенно, в разборках с Алифи. Верили или нет — не знаю. Но нереальность происходящего заставляла людей придумывать объяснения. И рождались слухи, где пущенный мной был только одним из многих, причем не самым популярным. Большинство же считало меня не человеком, и не Высшим, а этаким метисом, плодом смешения крови Высшего и человеческой девушки. Причем отцом моим называли то Валлора, то лорда Толариэля, а то и самого Владыку Куарана, воспылавшего неожиданной противоестественной страстью к кому-то из своей прислуги. Нужно признать, что такой оборот был не хуже, а возможно, и лучше предложенного мной варианта, поскольку возносил меня на недосягаемую высоту и добавлял почтения. Вот если бы сразу такой слух запустить, глядишь, и не пришлось бы сражаться с тенями в том развороченном домике в Лоррах. Но все мы умны задним числом, ничего изменить было нельзя, а слух этот был мне по душе. Безумный, как весь этот мир. Нелепый. Противоречащий всем известным законам природы. Красивый. И я при малейшей возможности принимал возвышенно-одухотворенный вид, говорил с солдатами так, что любой Алифи подавился бы от зависти. «Долгие годы» дворцовой жизни лезли из меня витиеватыми оборотами, замысловатыми метафорами и никому не понятными аллегориями.

Присутствие мага поднимало боевой дух и добавляло уверенности немногочисленным участникам нашего похода — если что, как выйдет, как ухнет, как пойдут клочки по закоулочкам, и останутся от врагов только воспоминания, да и тех — немного. Я не спешил разочаровывать окружающих, пусть лучше верят в чудеса, чем ищут повод сбежать. Если надо будет, я-то выскочу и ухну, правда, с клочками не факт, что все срастется, если только Рорка от смеха не лопнут. Что-то после долгих занятий я несколько разуверился в собственных силах и способностях. Ненадежное это дело, с кривыми божками в себе разговаривать.

Уходили верхом на трофейных лошадях — отряд собирали из бойцов, имеющих навык верховой езды. Меченый вообще держался в седле как влитой. Мне неожиданно пригодились казавшиеся в прошлой моей жизни бессмысленными визиты в конно-спортивный клуб. Вот уж, действительно, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Конюшни и поля клуба «Аллюр» находились буквально через сотню метров от площадки, где мы с собакой активно кусали фигуранта. Кто мог предполагать, что случайный интерес к новой забаве окажется столь полезным? Меня поначалу сильно болтало, сказывались травмы рук и длительная пауза в общении с лошадьми. Но постепенно тело приспособилось под размеренный шаг невысокой животины под седлом, и стало полегче.

Тониар, на всякий случай привязанный к седлу, вел отряд сначала по той же дороге, по которой к Валенхарру пришли мы, а потом и шарги по нашу душу. Но к полудню уверенно свернул на юг, на небольшую тропу, петляющую в низких холмах, навстречу далеким горам. И чем дальше мы уходили от города, тем больше сникали плечи солдат, и тем безумнее мне казалась моя затея. Ничего, прорвемся. Или не прорвемся, и тогда, действительно, не останется ничего.

Насколько Фольмар Яркий любил свою башню, настолько же люто он ненавидел неуютный дворец и холодный тронный зал. Высокие барельефы наводили на него тоску, окованный золотом и украшенный дорогими камнями трон натирал мозоли на совсем не предназначенных для этого местах, а мрамор и гранит напоминали стылую могилу. Восходил на неудобный каменный престол Владыка только в особо торжественных случаях, принимая высоких гостей, а еще — в те редкие дни, когда накатывающая депрессия укрывала черным крепом мечты и планы.

В такие моменты Владыка предпочитал не подниматься в свою башню, а заходить сюда, в это царство безвкусицы и нелепого смешения цветов, доставшееся ему еще от предыдущего правителя. Это прошлый Владыка любил театральные жесты, самолюбование и всеобщее обожание. Так и растратил всю казну, бездарь, на золото и сапфиры, натыканные под собственный зад. После его скоропостижной смерти и недолгих выборов нового Владыки Фольмару пришлось несколько лет приводить Валлинор в порядок, стирая саму память о разгульной жизни предшественника. Только и остались этот нелепый тронный зал да колоннада мраморных фигур с янтарными глазами во дворе. С памятниками воевать Фольмар не видел смысла, а во дворец иногда все же заходил — посмотреть, вспомнить.

— Милорд, к сожалению, у меня плохие новости, — секретарь смог найти его даже здесь и теперь стоял, низко склонившись перед троном. В последнее время Фольмару Яркому стало казаться, что подданные стали кланяться ниже, чем раньше. Не для того ли, чтобы избежать отправки в боевые части? Глупцы. Ну, какой из секретаря рыцарь? Хотя… Прошлый секретарь уже несколько дней отрабатывает в части кавалерийские маневры и ничего, не жалуется. Может и этого туда же? В пару.

Фольмар Яркий раздраженно поднял голову. В последнее время сон избегал сиятельного Алифи, бежал под напором тяжелых предчувствий и опасений. Бежал, как побегут славные воины Фольмара, если ничего не сделать. Но сдаваться на милость судьбы Владыка не собирался. Хороший игрок не бросает игру, если кости раз за разом падают не так, как хотелось — хороший игрок просто меняет кости. Жизнь — та же игра, ставки сделаны, решения приняты. Осталось ждать.

Владыка Коморэна, ушедший со своей армией и войсками союзников громить Рорка на юге, предупрежден. Откажется ли он от своих амбициозных планов под давлением обстоятельств? Сможет ли найти в себе силы смирить гордыню и вернуться? Променять славу завоевателя на благодарность соседей? Его воины — единственная реальная возможность остановить кланы шаргов. Впрочем, Черный дрозд далеко и пока можно рассчитывать только на себя и на немногих оставшихся союзников.