Сергей Пономаренко - Знак ведьмы

Страх подкинул Егора на топчане и швырнул к выходу. Лихорадочно закрыв дверь на задвижку, Егор окончательно проснулся. В комнате было светло, и он обернулся к окну – лучи солнца несмело пробивались сквозь густые кроны деревьев. Егор увидел, что Потап вместо ружья положил возле его топчана деревянную швабру. Он несколько часов проспал с открытой дверью, совершенно беззащитный! Если должно было случиться что-то плохое, то этому ничто не помешало бы. Выходит, шаманские заклятия – лишь словесные сотрясения воздуха! Как он, человек образованный и начитанный, мог поверить в такую чушь?! Егор громко расхохотался и несколько минут не мог унять смех, так что ему пришлось присесть на ближайший топчан.

Возникшее желание справить естественную нужду гнало его наружу. Смех смехом, а осторожность все же не помешает, ведь вокруг тайга, с реальными дикими зверями. Ружье обнаружилось возле стола, и там же лежал патронташ. Егор надел патронташ, вскинул на правое плечо ружье и вышел из заимки.

Было позднее утро, слышалось щебетание невидимых птиц, все вокруг казалось безмятежным и спокойным, и Егор почувствовал стыд из-за пережитого страха. Наверное, Дамирхан специально его разыграл, посмеялся над его наивностью и, возможно, уже поделился этим с приятелями. Теперь следует ждать подколок и насмешек от Потапа. Бурят наплел ему с три короба всякой всячины про духов и шаманов.

Вдали послышались выстрелы – охота на косуль началась, и у Егора не было сомнений, что охотники вернутся с добычей. Справив нужду, он задумался: придется несколько часов чем-то себя занимать, чтоб не умереть со скуки. Желания читать не было, да и смешно, оказавшись первый раз в глухой тайге, ничего здесь не увидеть. Он решил немного пройтись по тропе, по которой они пришли сюда, осмотреться. Тяжелое ружье непривычно давило на плечо, мешало при движении, но природная осторожность удержала от того, чтобы оставить его в заимке. Пройдя с десяток шагов, он увидел в стороне от тропы кусты голубики, усеянные крупной ягодой. Попробовал одну ягодку, другую, и уже не мог остановиться – закинув ружье за спину, чтобы не мешало, Егор стал лакомиться сладковатыми ягодами. Вскоре он обнаружил и прячущиеся в листве сочные алые ягоды брусники, оказавшиеся приятно кисленькими.

– Да здесь Клондайк витаминов, экологически чистых, без тяжелых металлов и радиации!

Вскоре он заметил боровичок, засветившийся вогнутой светло-коричневой шляпкой, за ним другой, и его охватил азарт «тихой охоты». Он нашел палку с рогачиком на конце и стал раскапывать ею все подозрительные холмики прошлогодних иголок лиственницы. Становилось все теплее, на душе было светло и легко, даже комары, впав в дневную спячку, не тревожили его. Ушли прочь и мысли об Иванне, он радовался окружающей природе и то и дело фотографировал на мобилку что-нибудь интересное: то необычно изогнутое дерево, то удивительной расцветки птичку, безбоязненно позволявшую себя рассматривать, то многочисленное семейство боровичков, спрятавшееся за поросшим мхом пнем.

Егор снял куртку и связал рукава, так что получилась объемистая «корзина» для грибов. Она становилась все увесистее, радуя ощутимой добычей. Он собирал исключительно боровики и подберезовики, пропуская сыроежки и рядовки. Чтобы не заблудиться, он не кружил по лесу, а шел все время прямо, ориентируясь по проплешинам мха, облеплявшим пеньки и нижнюю часть стволов деревьев с северной стороны. Грибное раздолье его радовало, и он испытывал чуть ли не эйфорию. Егор автоматически вел учет, сколько и каких грибов собрал. Он заметил закономерность: где тайга была гуще, прячась в вечных сумерках, грибов почти не было, да и тучи комаров сразу налетали, а где в просветы деревьев щедро падали солнечные лучи, грибной «улов» был богаче.

Внезапно он ощутил, что не один. Резко обернулся, но никого не заметил, и неудивительно – здесь было раздолье для игры в «жмурки» и «казаки-разбойники». Страх дал знать о себе, пробежавшись мурашками по спине, и Егор насторожился, прислушиваясь, готовый в любой момент сорваться с места. Ругая себя за излишнюю самонадеянность, он опустил куртку с грибами на землю и взял в руки ружье. В том, что этот некто притаился поблизости и это не игра воображения, у него не было сомнений. И сразу окружающая природа лишилась светлых, веселых тонов, все казалось мрачным и угрожающим.

«Грибочков захотелось! Ведь это не обычный лес, а тайга, где разного зверья полным-полно! Кто это может быть: зверь или человек?»

Даже если это был человек, то, что он прятался, свидетельствовало о его нехороших намерениях, поэтому в любом случае следовало поостеречься. Егору вспомнились всевозможные рассказы и фильмы о беглых заключенных, которых полно на сибирских просторах. Он наугад вытащил из патронташа два картонных патрона и зарядил ружье, сразу почувствовав себя увереннее. Он первый раз в жизни держал в руках охотничье ружье, полученное от Кизимы на время охоты, и не знал, что делать. То, что надо возвращаться на заимку, у него сомнений не вызывало. Но как? Даже если не брать грибы с собой, куртку здесь не бросишь – в ее карманах журналистское удостоверение, мобильный телефон и портмоне с деньгами. Чтобы ее надеть, надо выпустить из рук ружье, а еще придется развязать рукава, и все время он будет безоружным, что недопустимо. Может, это лишь очередные страхи и на самом деле нечего опасаться?

Держа в правой руке ружье – «Тяжелое, черт возьми, долго не удержишь!», – Егор при помощи левой руки и ног вытряхнул из куртки грибы: шестнадцать боровичков и девять подберезовиков. В десятке метров от него что-то зашумело, затряслись кусты, из-за них выбрался громадный черный медведь и уставился на него горящим огнем взглядом.

Егор бросил куртку на землю, освободив вторую руку, направил ствол ружья на медведя и нажал на курок – тот не поддался, и выстрела не последовало. Медведь поднялся на задние лапы, открыл огромную пасть и страшно заревел, показав громадные клыки. Больше всего Егора поразили и испугали необычные глаза зверя, похожие на тлеющие угольки костра. Но ему было не до рассматривания. Шестое чувство ему подсказало, что в следующее мгновение медведь бросится на него, а расстояние слишком маленькое, чтобы спастись. Ему вспомнились рассказы о хитрости, быстроте и неутомимости хозяина сибирской тайги. У человека нет шансов спастись от него, убегая или забравшись на дерево, – медведь только на вид неуклюжий и медлительный, когда нужно, он бывает стремительным и может догнать даже изюбра, а в выносливости с ним никто сравниться не сможет.

Время для Егора остановилось, и в этот момент его рука без команды мозга сняла ружье с предохранителя, и курок поддался. Оглушительные выстрелы, сделанные одновременно из двух стволов, слились в один, Егор ощутил сильную отдачу в плечо, и в следующее мгновение он уже бежал прочь, не оборачиваясь, бросив ружье и сняв на ходу тяжелый патронташ. Он не знал, куда бежит, лишь бы быстрее оторваться от зверя. Позади раздался рык раненого медведя, и в нем чувствовалась не столько боль, сколько злоба и ярость. Сознание Егора разделилось, одна часть стала посторонним наблюдателем, присутствующим в теле человека, несущегося с неимоверной скоростью и ловкостью между деревьями. Другая же отметила, что он, вместо того чтобы бежать к заимке, где можно было спрятаться и рассчитывать на помощь друзей, которые рано или поздно должны вернуться с охоты, бежит в противоположном направлении. Одна часть его подумала: «Хорошо, что я играл в большой теннис, благодаря этому я в хорошей спортивной форме». Другая часть поинтересовалась: «Почему это увлечение осталось в прошлом?»