Ли Танит - Серебряный любовник

– Э-э, да. Давай сюда сумки, леди, - сказал Совэйсон. - Хм, вы, пожалуйста, возьмите гитару, - добавил он в адрес одного из четырех медведей. - Это имущества Э.М.

Сильвер тихо опустил сумки. Люди схватили их. Он протянул гитару тому, на кого указал Совэйсон, и тот сказал:

– Спасибо... тьфу ты, черт, - и захлопнул рот.

– Да, они вполне убедительны, - сказал Совэйсон. - Пока у них не вышибет прокладку. Ну, а теперь, юная леди. Ваше такси мы остановили на дороге. Оно доставит вас обратно в город.

– У нее не хватит денег, - сказал Сильвер. Они все вздрогнули. Совэйсон поперхнулся. Он махнул рукой другому медведю.

– Ступайте положите, э-э, деньги в эту проклятую тачку. Только до города.

Медведь кинулся прочь. Послушные прихвостни. Если бы Сильвер сопротивлялся, справились ли бы они с ним? А потом я увидела, как Совэйсон достает что-то из кармана. Он стал вертеть предмет в руках, и я разглядела в нем кнопки.

– Не надо, - сказал Сильвер. - Не делайте этого при ней.

Совэйсон снова поперхнулся, отравлял воздух своим дыханием.

– О, не волнуйся. Уж не думаешь ли ты, что мы понесем тебя к машине, когда ты можешь дойти сам? Давай, пошел. Левой-правой, левой-правой.

Сильвер двинулся, и я пошла за ним. Медведи от нас не отставали. Мы поднялись по ступенькам и выбрались из ущелья. Наверху стояло наше такси, к нему прислонился один из медведей.

– Заплатил и велел отвезти до центра, - бодро отчитался он. - Все в порядке, мистер Совэйсон?

– В полном.

Совэйсон и за ним Сильвер направились к автомобилю. Я хотела пойти туда же, но один из медведей поймал меня за руку и не пустил. Мои сумки лежали возле такси.

– Пожалуйста, вот ваша машина.

– Позвольте мне, - начала я, - позвольте мне поехать с вами. Хотя бы... до центра.

– Извините, мадам. Нельзя.

– Ну, пожалуйста. Я ничего вам не сделаю, - сказала я мужчине, дергая его за рукав и пытаясь улыбнуться. Он отцепил мою руку и взволнованно заговорил:

– Это всего лишь куча металла. Я знаю, что похоже - но это не человек. Они опасны. Он может ранить вас. Мы их просто расчленяем. Переплавляем. Через час все уже будет кончено. Времени нет. Жалеть тут не о чем.

Я отпустила его, и он вернулся к ним.

Сильвер был выше их всех. Он шел, как актер в роли юного короля. Плащ развевался у него за плечами. На волосах играл бело-голубой дневной свет, когда он шел от меня к длинной черной машине, похожей на древний катафалк.

Чтобы залезть в машину, Сильвер грациозно нагнулся. Ее окна были затемнены, как очки Совэйсона, и больше я его не видела, даже огня в волосах... волосах... волосах...

Совэйсон тоже сел в машину. Позвал остальных. Тот, который меня остановил, побежал, поскользнулся и едва не упал.

– Пожалуйста, - сказала я в пустое пространство между нами.

Машина тронулась, выбрасывая из-под колес комья снега. Это была мощная машина. Она рванулась вперед и стала быстро уменьшаться.

– Пожалуйста, - сказала я.

Она скрылась.

Я машинально нащупала дверцу такси, открыла ее и погрузила туда сумки и зонтик. Потом забралась внутрь сама и захлопнула дверцу.

Я сидела в такси. Я не плакала. Только издавала какой-то очень низкий звук, не могу его описать. Перестать я, казалось, не могла. Наверное, я все еще пыталась выговорить "Пожалуйста". Я сидела и смотрела на часы в такси.

Через час все будет кончено.

Когда от меня уходят, это ничего.

Просто уходит весь мир.

Все будет кончено через час.

Меня кошка поцарапала, запястье болит.

Я посмотрела на часы. Я не представляла себе, что они с ним сделают. Меня это не волновало. Я не чувствовала, что он умер.

"Джек потерял все свое стекло. Все разбилось".

Когда час прошел, я сняла левый ботинок, разбила им стекло часов в такси и, отыскав осколок покрупнее, полоснула им по венам.

Кровь очень красная. Я начала согреваться. Все потемнело. Но в темноте зажигались и оставались гореть маленькие яркие серебряные огоньки...

Когда он умрет, разбейте его на маленькие звездочки, из них получится такое замечательное небо, что весь мир сразу влюбится в ночь...

Где-то вверху что-то двигалось и ревело. Это падало небо. Небо состояло из звездочек Сильвера: его рук, ног, конечностей, туловища. Он был расчленен, как Осирис.

Небо упало в Каньон.

Вскоре дверца такси распахнулась.

– О, Господи, - сказал кто-то. Я услышала, что его выворачивает, и он пытается удержать спазмы. Но я закрыла глаза и погрузилась в сон.

Больница мне вспоминается в слабых вспышках белых расплывающихся пятен, как испорченная видеопленка. Да и не нужно описывать ни ее, ни боль, которая не сосредоточивалась в одном каком-то месте, а прошивала насквозь все тело, так что я не могла повернуться. Эта боль была физической. За ней пряталась другая, тонкая и серая, она тянулась и тянулась, как лента. Иногда я видела сны. Я была ребенком, и кто-то швырял моего черного мохнатого мишку в огонь. Он распадался на части, потом таял, и я вскрикивала от ужаса. Еще был сон, что я собираюсь на встречу с моим отцом, с мужчиной, от чьей спермы я была рождена. Но куда я ни прихожу, надеясь его там найти, его нигде не оказывается. Это все символы. Мне не снился... он мне не снился.

Я не приходила полностью в сознание до тех пор, пока не оказалась в знакомой комнате, только не могла сперва понять, в какой именно. Тогда я попыталась сдвинуться с места, но ноги не слушались меня. Простыни были из темно-зеленого атласа. А в кресле сидел Кловис и смотрел на меня.

Его волосы все еще были длинными, но теперь просто темными, демолекуляризированными. А черты лица заострились, и оно стало каким-то священным.

– Извини за простыни, - сказал он. - Я совсем забыл. Завтра я их сменю.

Кловис. Я лежала в кровати Кловиса, в его квартире. Я была с Кловисом. Который нас предал. У меня пересохло во рту. Я тихо произнесла.

– Здравствуй, Иуда.

Он медленно покачал головой, как будто знал, что от быстрых жестов у меня кружится голова.

– Нет, Джейн. Это не я.

Чувствовала ли я что-нибудь? Хотелось ли мне его ударить, убить? Нет. Мне ничего не хотелось. Я даже не хотела больше умереть. Слишком много хлопот. Но, заговорив с ним, я обязана была начать с этого.

– Ты позвонил в Э.М. Ты сказал, где мы будем.

– Да нет же.

– Ты знал, что мы там будем, потому что обещал, что туда прилетит СВВ.

– Он и прилетел. Думаешь, кто тебя нашел? Бедняга Джем. Он наложил жгут и отнес тебя в самолет. Потом пролетел на этом летающем корыте над городом, что строжайше запрещено, и приземлился на крыше Стейт Империал Хоспитал. Больница была забита пострадавшими от землетрясения, как бочка селедками, но он заставил их принять тебя. Никогда бы не подумал, что он на такое способен. Сейчас он накачивается транквилизаторами, но это вряд ли поможет ему вернуть прежний цвет лица. Господи, Джейн, что же ты над собой сделала!