Жанна Лебедева - Хитросплетения тьмы

— Мне нужна твоя помощь, Айша. Я прошу тебя отправиться в степь с официальным предложением от Ликии о заключении союза с вашим народом.

— Ого, — не скрывая удивления, присвистнула гоблинша, — для меня это будут честью, — ее глаза сверкнули радостными искрами.

Жизнь в Ликии несказанно нравилась Таме, но для Айши подобное существование, праздное и сытое, казалось мучением. Она не решалась покинуть город просто так, пытаясь отыскать какой-нибудь повод или причину для отъезда. И вот судьба улыбнулась ей. Да и причина была особенной. Вернуться в родную деревню в качестве парламентера с документом государственной значимости, у Айши дух захватило от важности и серьезности происходящего.

— Тогда поспеши. Я отдам приказ подготовить лошадь и собрать все необходимое — деньги, документы, оружие, доспехи и еду. Дело не терпит промедлений…

Едва золотая заря поднялась над садами Ликии, гоблинша попрощалась с расстроенной Тамой и, пришпорив огромного черного коня, направилась к городским воротам.

Он недвижно сидел на краю каменной бочки, созерцая, как на дне ее сорные рыбы обгладывают стальные детали доспеха огра. Когда на землю опустилась тьма, Фиро покинул свое место и отправился вниз по склону туда, где на берег с реки наползал густой туман.

Он шел не спеша, прислушиваясь и принюхиваясь ко всему, что происходило вокруг. У ног клубился сиреневый вереск, а в нем там и тут виднелись полупрозрачные панцири улиток. Мертвец наступил на один, с хрустом раздавил его: внутри оказалось засохшее черное тело моллюска. Откинув в сторону останки улитки, он принюхался к трупному запаху, принесенному ветром, и через несколько шагов нашел мертвую лису. Ее тело скрючилось в неестественной позе, человеческие глаза с расширенными до предела зрачками остекленело смотрели в небо. Когда Фиро проходил мимо, лиса вдруг разразилась коротким истеричным смехом, а из перекошенного рта ее повалил черный дым.

Туман сгустился, впереди выросла гряда валунов, образующих некое подобие каменного коридора. Вглядевшись в их неровные ряды, Фиро двинулся дальше, прислушиваясь к гнетущей тишине. Через несколько шагов мертвец остановился, ощущая спиной чье-то могущественное присутствие.

Он поспешил обернуться: на большом валуне, растянувшись животом по гладкой поверхности и положив под голову обе пары перекрещенных рук, лежал Кагира. Его ленивая небрежная поза выражала скуку и безразличие, но тревожная рябь, колышущая нижний поток, указывала на то, что могучий зомби вовсе не так спокоен, как хочет казаться:

— Правильно делаешь, что не поворачиваешься спиной, — зашелестел его голос в звенящей тишине холодной ночи, — ожидая мести, приходится всегда быть на чеку, ведь так, мальчик?

— Я не боюсь твоей мести, — ответил ему Фиро, ловя взглядом движение длинных ногтей, невзначай царапнувших серый камень, и невольно восхищаясь силой темной воли этого существа.

Чудовищный монстр лежал, с легкостью пересиливая свою мертвую сущность. Мало кто из нежити мог творить такое, ведь лечь означило вернуться в изначальное состояние, предаться забвению, снова стать бездыханным телом, лишенным возможности продолжать свое бренное существование.

Тем временем, гигант благосклонно наклонил голову и произнес:

— Бояться не стоит. Наш с тобой расчет равноценен: я верну тебе жизнь за ту смерть, что ты подарил мне когда-то.

— Я не хотел убивать тебя, это был приказ моего господина.

— Я знаю. И не виню. Таково твое предназначение: открыть мне врата смерти и приблизить на один бесконечный шаг к великому знанию, которым я так жаждал овладеть.

В этих словах не было даже доли иронии, но Фиро не поверил ушам и напрягся, готовясь к нападению, к удару, к чему угодно, только не к продолжению странной беседы. Кагира же остался недвижен, и голос его, свистящий и тихий зазвучал вновь:

— Не ищи в моих словах ни лжи, ни насмешки. Все, что я сказал тебе, правда. Загадку бессмертия не разгадать за всю жизнь, для этого придется познать и иную сторону существования. Лишь умерев, я смог разведать тайну до конца…

— Если знаешь секрет, почему не воспользовался им сам? — усомнился в услышанном Фиро, напряженно следя за собеседником и готовясь в любой миг схватиться за мечи.

— Главный секрет воскрешения в том, мой мальчик, — усмехнулся Кагира, медленно укладывая голову на перекрестье рук и устремляя на мертвеца невидящий взгляд, — что мы ищем его не для себя, а для тех, кого любим. Тот, кто жаждет вечной жизни себе самому, всегда терпит крах. И мне вечная жизнь не нужна. Мои ученики продолжат то, что я начал. И пока будет жить мое дело, буду жить и я. И ты, Фиро, воскреснешь лишь потому, что одно горячее сердце по какой-то причине решило дать тебе этот шанс.

Кагира замолк. Фиро тоже молчал, чувствуя, как душа его наполняется смятением и страхом:

— Я не верю в воскрешение, разве может слуга тьмы вернуться к свету?

— Тьма забирает тех, кто ей порожден, и отпускает того, кто ей не принадлежит, — неопределенно произнес Кагира, покачивая из стороны в сторону тяжелой головой, — ты не ее порождение.

— Что ты знаешь обо мне! — резко ответил Фиро, отступая назад и наклоняя голову так, чтобы скрыть глаза под капюшоном.

— Лишь то, что мертвые не возвращаются назад без причины, а, значит, в прошлом у тебя остались дела, которые нужно завершить. Не думай, что свет примет тебя назад так вот запросто. Его прощение еще нужно заслужить. Когда ты воскреснешь, вместе с жизнью к тебе вернется и твое прошлое, — снова зашептал Кагира, приподнимаясь на руках и заставляя мертвеца отступить еще на пару шагов, — твое прошлое вернется, и тебе придется встретить его в одиночку, без помощи, без поддержки, без надежды. Ты ведь понял о чем я. Моя ученица должна пойти со мной, у нее свой путь, который необходимо пройти. С призраками прошлого ты сразишься один. Никто не встанет с тобой рядом, никто не согреет, никто не подаст руки. Только одиночество, отчаяние и скорбь станут твоими спутниками. Что ты будешь делать тогда?

— Приму бой, каким бы безнадежным он ни был, — решительно ответил Фиро, чувствуя, как по спине прошла волна дрожи, — а ты, Кагира, поклянись мне, что будешь защищать мою невесту, и, если нужно, отдашь за нее свою жизнь, смерть, бессмертие или что там у тебя есть…

— Слова, достойные воина, — кивнул мрачный собеседник, довольно скаля зубы, — каждый мой ученик — величайшее сокровище, гораздо более ценное, чем твой покорный слуга. Каждого своего ученика я берег, как зеницу ока, и теперь исключения не сделаю. Я смогу защитить ее… твою невесту, — произнося последние слова, монстр грозно рассмеялся, но тут же замолчал, удивленно глядя в туман.