Эльвира Плотникова - Чужая, или Академия воинов

Матвей встревожился не на шутку. Он снова сделал попытку телепортировать, и снова у него ничего не вышло. Леший тем временем вспомнил, что у него есть мед, и отправился за ним в избушку.

— Не зли его, — зашептал Ник на ухо Матвею. — Раз обещал отпустить, значит, отпустит.

— А Полина?

— Ты знаешь, я в сестренке уверен. С ней ничего плохого не случится.

— Спасибо, успокоил… — сквозь зубы пробормотал Матвей.

— Да у кикиморы она, — как ни в чем не бывало сказал леший, вынося из избушки плошку с медом. — Ничего ей не сделается, я обещаю.

Тяжело вздохнув, Матвей стал пить чай. На душе у него было неспокойно, но как вернуться к Полине, он не знал.

Как только Полина осталась одна, она почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. В поисках Ника она осматривалась вокруг и заметила, что в лесу есть живые существа, но тогда она не обратила на них внимания. В этом не было ничего странного, лес не мог быть необитаемым. Теперь кто-то из лесных жителей спрятался за ближайшими кустами и наблюдал за Полиной, стараясь оставаться незаметным.

— Кто там прячется? Выходи, покажись! — требовательно позвала Полина.

Из-за кустов показалось маленькое зеленое существо, в котором Полина без труда узнала кикимору. В ее волосы были вплетены какие-то растения, а вся одежда была сделана из мха.

— Ты зачем за мной подглядываешь? — строго спросила ее Полина.

— А че, нельзя, что ль? — неприветливо ответила кикимора. — Интересно стало, что за люди тута шляются, вот и посмотрела. Я ж тебя на болото не заманиваю, нет?

— Нет, — согласилась Полина, — не заманиваешь. А ты не знаешь, где леший живет?

— Знаю, чего ж не знать. Мы с лешим приятели.

Время шло, а ребята все не возвращались. Телепатической связи с Матвеем не было. Полина волновалась. Она предпочитала быть в гуще событий, а не ждать в стороне. Именно поэтому попросила кикимору отвести ее к лешему.

Кикимора заметно оживилась, услышав такую просьбу:

— Отведу, отчего ж не отвести. Но учти, ты по доброй воле за мной идешь, да?

— Да, конечно, — подтвердила Полина.

Она немного удивилась, но, впрочем, все местные жители казались ей немного странными.

Кикимора уверенно засеменила по лесной тропинке, изредка оглядываясь, чтобы проверить, идет ли за ней Полина. Вскоре лес сменился густым кустарником, а почва под ногами стала мягкой и зыбкой. Полина поняла, что кикимора привела ее в болото.

— Леший живет в болоте? — подозрительно спросила она.

— Нет, — ответила кикимора. — За болотом. Тут короче.

Кикимора уверенно шлепала босыми ногами по трясине, не обходя топкие места. Полине изредка приходилось левитировать, чтобы не провалиться. От болота исходили зловония, к ним примешивался приторно-сладкий запах белых цветов, которыми были усыпаны кусты.

«Интересно, что это за растение? У нас на Земле я такого не видела», — успела подумать Полина, прежде чем у нее закружилась голова. Неожиданно она потеряла контроль над пси-энергией и упала в трясину. Кикимора молча наблюдала за ее попытками выбраться на твердую кочку.

«Помоги!» — хотела крикнуть Полина, но не смогла разомкнуть губ. Веки стали тяжелыми, глаза сами собой закрылись, руки и ноги словно налились свинцом, и она потеряла сознание.

Заметив это, кикимора радостно подпрыгнула и стала бормотать какие-то заклинания. Болото с недовольным чавканьем позволило кикиморе вытащить свою жертву из трясины. Кикимора закружилась на месте и исчезла вместе с Полиной.

Очнувшись от забытья, Полина почувствовала, что не может пошевелиться. Голова все еще кружилась, и во рту был сладкий привкус одурманивающих цветов, но пси-энергия не исчезла. С ее помощью Полина осторожно освободилась от веревок, опутывающих ее руки и ноги, и только потом огляделась. Она лежала на мшистом островке посреди болота. Кикимора сидела неподалеку, помешивая что-то в миске, которую держала на коленях.

Полина пошевелилась, разминая затекшие мышцы. Заметив, что ее пленница пришла в себя и освободилась, кикимора испуганно подскочила. Не обращая внимания на упавшую утварь, она рухнула на колени и заплакала. Полина собиралась уже было покинуть это негостеприимное место, но почему-то не смогла. В тихом плаче болотной жительницы она почувствовала не только страх, но и отчаяние, и сожаление, и даже разочарование.

— Зачем ты это сделала? — устало спросила Полина.

— Прости меня, девочка, — пролепетала кикимора. — Прости, я не знала. Прости меня. Откуда мне было знать, что ты сильная колдунья.

«Я вообще не колдунья», — хотела возразить Полина, но вместо этого сказала:

— Я не собираюсь тебе мстить, если ты этого боишься. Я сейчас уйду. Скажи только, зачем ты заманила меня на болото?

Кикимору так удивили ее слова, что она даже плакать перестала.

— Так, я это… Что, правда не будешь? — недоверчиво поинтересовалась она.

Полина отрицательно покачала головой.

— Ты не злишься на меня?

— Злюсь, — честно ответила Полина. — Я тебе поверила, а ты меня обманула. Столько времени потеряно, а я не знаю, что с моими друзьями. Вдруг им нужна моя помощь?

— Не-а, не нужна, — уверенно сказала кикимора. — Если они у лешего, то ничего он им не сделает. У нас леший добрый.

Ее слова не успокоили Полину — это могло быть и ложью, но все же она решила остаться и выяснить, что же так расстроило кикимору.

— А тебе-то от меня что нужно было? Расскажешь?

— Расскажу, коли тебе действительно интересно, — снова захлюпала носом кикимора.

Полине показалось, что она услышала в ее голосе надежду.

— Когда я была молодой и глупой, — начала свой рассказ кикимора, изредка всхлипывая, — я украла человеческого ребенка. Опыта у меня не было, да еще оказалось, что в той деревне жил колдун. Он нашел меня на болотах, отобрал ребенка и решил меня наказать. Он проклял меня. Тогда я мало что поняла, но его слова запомнила. «За то, что ты украла чужого младенца, твой родится больным. И болезнь его сможет излечить только человек, который без принуждения пойдет с тобой на болота». Вот… Кикимора остановилась, чтобы перевести дух, а Полина подумала: «Похоже, похищать детей — это у них тут вроде спорта». — А потом родилась у меня дочка, и проклятие колдуна сбылось. Сейчас…

Кикимора метнулась в кусты, за которыми было ее жилище. Через мгновение она вернулась, держа на руках маленькое существо, закутанное в мох. Приоткрыв покрывало, она показала свою дочку Полине. Та в ужасе отпрянула назад, — зеленоватая кожа кикиморки была покрыта струпьями и ороговевшей чешуей, из-под которой сочилась красно-бурая жидкость. Зрелище было омерзительным.