Дмитрий Шелег - Нелюдь

«Так, — выглянув в окошко, подумал я и, прищурившись, начал следить за положением солнца на небе. — Часиков двенадцать — тринадцать будет. А что, неплохо мы, оказывается, поспали!»

Странен только тот факт, что на улице с самого утра должно быть очень шумно, все эти скрипы, движения, стуки, ходьба, да и мастерская через дорогу. Но меня, с моим чувствительным слухом, это почему-то даже не побеспокоило. Непонятно, нужно будет с этим обязательно разобраться. А то подойдет ко мне спящему какой-нибудь злодей, а я его даже слышать не буду.

Отжавшись пятьдесят раз для того чтобы взбодриться, я с удовлетворением испытал некоторую гордость за мое вроде бы хлипкое детское тело. С лица слетело сонное выражение, а движения стали четкими и полными сил.

Дети за прошедшее время тоже хорошенько выспались. Поэтому просыпались со счастливыми улыбками на лице. Странно, почему они, привыкшие всю свою жизнь вставать с восходом солнца, сейчас валялись как убитые до обеда. Немного пораскинув мозгами, я понял, в чем все дело. Пусть «нора» у нас и безопасное жилище, но не стоит отрицать тот факт, что по утрам там достаточно холодно. Я сам в «норе» особо не подмерзаю, это у меня, судя по всему, наследие родителей, а вот остальным детям достаточно холодно, и я не раз видел, как они с утра зябко кутаются в одеялах и жмутся поближе к огню.

Ночью на чердаке ситуация кардинально отличалась от той, которая царила в подвале. Там было достаточно тепло для того, что бы можно было нормально уснуть, даже не укутываясь в одеяло. С восходом солнца температура стала понемногу подниматься вверх, и на чердаке стало жарко, благоприятный теплый ветер обдувал наши тела, принося прохладу и покой. И поэтому просыпаться никому просто — напросто не захотелось.

Моя теория вдребезги разбивается о новенького, который только недавно прибился к нам, но даже насчет его долгого сна у меня появилась теория, которая меня немного позабавила. Ведь еще совсем недавно я точно также, как и он сейчас, ночами не спал, ожидая подлого нападения от злых трущобных детей.

Сколько всего за это время успело произойти, задумался я, казалось, буквально несколько дней назад я познакомился с ребятами, и они привели меня в нору, но проходит несколько месяцев, и уже чуть ли не целый главарь и местная трущобная знаменитость.

Дети сели полукругом и бросали на меня полные обиды взгляды. Вчера они отказались ложиться спать и хотели подождать моего триумфального возвращения со склада, но я решил по-другому и аккуратными, почти невесомыми надавливаниями на сонную артерию отправил их всех спать…

— Не смотрите на меня так, — сказал я возмущенным детям, — я что, виноват, что вы уснули?! Или вы считаете, что перед уходом я должен был вас разбудить? — пусть думают, что это случайность.

— Да! Ты должен был нас разбудить! — ответил мне крайне раздосадованный Федот. Он долгое время пролежал больным и пропустил очень много важных для банды событий, отсутствие на которых очень сильно давило на сознание ребенка, привыкшего всегда быть одним из первых. Больше всего он сокрушался после того как узнал, что пропустил «стрелу», на которой мы все хорошенько выложились. Сейчас ему хотелось поучаствовать в чем-нибудь и доказать всем, но прежде всего себе, что он тот самый Федот, которого мы все знали и что на него всегда можно положиться.

— Нет, не должен был. Вот смотри, — сказал я, начиная загибать первый палец, — со мной вы пойти не могли, потому что вы не видите в темноте и не сможете самостоятельно перемахнуть забор. Надеюсь, с этим все согласны?

— Да, — сказал Федот, и я с удовольствием слежу за тем, как остальные, соглашаясь, качают головой.

Загибаю второй палец:

— Представьте, что я бы вас разбудил, и вы бы полночи просто так ждали моего возвращения. Что бы это нам дало? Вот скажите, что?

Посмотрев на насупившихся детей продолжил:

— Да ничего бы это нам не дало! Я бы узнал тоже самое, что и сейчас знаю, а вы бы просто — напросто не выспались! — нет, не хотят понимать. Что ж, я не хотел прибегать к этому методу, придется строить из себя обиженного. — Вы считаете, что я от вас, что-то скрою и чем-то не поделюсь?

— Не считаем, — примирительно сказал Гнат, поднимая руки вверх, — не нужно обижаться.

— А чего вы начинаете?! Я же все правильно сделал! Для нас же сейчас главное, что бы мы хорошо выспались и отдохнули, что бы были бодрыми и полными сил, что бы пришли на рынок и могли кого-нибудь ограбить. А не ходили сонными, еле переставляющими ноги.

— Все, все! — начал «успокаивать» меня Федот. — Не обижайся, ты все сделал правильно, лучше расскажи как там?

А у меня в голове мелькнула мысль, что все-таки зря они так не считают. Потому что про стеклянные окна я им ничего говорить не собирался, мало ли что случиться может. Так что пока эта информация только для меня и для Люка, а там посмотрим.

— Все очень хорошо, — сказал я. — Там все так же как говорил Андрей. С одной стороны склад с материалами, который полностью завален досками. С другой стороны там склад с готовой продукцией, где много всякой мебели. А посередине полная всевозможных инструментов мастерская.

— А старики там как, живы? — немного взволнованно спросил Андрей.

— Там старики, там, — кивнул я, — живы и полностью здоровы, — и тут же задал ему вопрос: — А кто они тебе? А то что-то ты очень сильно их судьбой интересуешься.

— Я… не… — попытался что-то сказать парень, но я остановил его поднятой вверх рукой и требовательным колючим взглядом.

— Я предпочитаю, когда мне говорят правду, поэтому не спеши с ответом и задумайся над тем, что сейчас будешь говорить.

— Хорошо, — вздохнул мальчик. — Эти старики — очень добрые люди. Они многому меня научили и передали много своих рабочих тайн. Они следили за мной, как за своим внуком и всегда помогали с работой. Если я не успевал с заказом, то они делали это за меня. Не нужно смотреть, что они такие дряблые. Руки у них сильные, а сами они отличные мастера. Сейчас они уже очень старенькие и у них за спиной ничего нет, вот они на Гонта и работают, за жилье и кормежку.

— Ясно, — сказал я. — Но почему Гонт доверил свое имущество трем слепым и глухим старикам? Даже ребенку понятно, что охранники из них никакие.

— Не знаю, — растерянно покачал головой мальчишка. — Вроде бы отец говорил, что вначале он поставил их охранниками, на время, а потом все так и осталось. Но это было лет пять назад, — спохватившись, добавил парень.

«Блин, да этот Гонт настоящий русский! — подумал я. — Только у нас временное может быть настолько постоянным».

— Совсем забыл! — сказал я, обращаясь к Андрею. — Там же у него на втором складе стоят ящики с окнами из слюды. И было их очень много. Он что, еще и окнами занимается?