Александр Прозоров - Каменное сердце

— Ты чего, первый раз тут идешь? — не выдержал Середин, когда перед полуднем обоз снова остановился. — Раз есть дорога, должны быть и переправы. Не бродят же они с места на место!

— Еще как бродят, — в голосе Чабыка не прозвучало никакого недовольства. — Толстый Хармык специально заваливает удобные места, чтобы задержать путников. Он требует плату с тех, кто углубился на его пастбища. Пройти же по обычаю, вдоль берега, тут невозможно.

— А в лоб он еще ни от кого не получал?

— У него полсотни воинов, чародей. Сражение с Хармыком обойдется дорого. Не каждый род станет проливать кровь ради пары баранов подорожной дани.

— Великие боги, — вздохнул Олег. — И тут рэкет. Хоть ГАИ нету, и то ладно.

Туземцы появились, когда обоз все-таки переполз через ручей — русло пришлось закидать в узком месте валунами. Полтора десятка всадников — бездоспешных, в пухлых овчинных шапках, но с мечами на поясах и щитами у седел. Один из кочевников, дородный, в стеганом, подбитом атласом халате, держал бунчук, на перекрестье которого был вырезан похожий на собаку зверек, из-под которого свисали четыре коричневых хвоста.

— Рад видеть тебя, Чабык из рода ворона, — чуть привстал в стременах старейшина. — Похоже, ты травишь мои пастбища.

— Доброго тебе здоровья, Хармык из рода куницы, — качнул головой кривой кочевник. — Мы не пасем здесь скота. Мы гоним его по дороге.

— Так ли это, Чабык? — Хозяин земель в сопровождении нукеров подъехал метров на тридцать. — Твои овцы стоят и щиплют траву.

«Минус два барана, — мысленно сделал вывод Середин. — Хорошо еще, здесь пока не придумали вешать знак „Стоп“ перед заброшенными переездами».

— Такая трава была здесь до нас, старейшина. Мы идем к Бьярме и только что перешли ручей. Овцы не успели бы попортить этот луг.

— Они щиплют траву прямо сейчас!

— Ты сам задерживаешь нас, Хармык, — парировал воин и невозмутимо приказал: — Чего встали, лентяи? Гоните их дальше!

Пока старейшины отрядов беседовали, местные нукеры заметили среди путников странность, начали переговариваться и даже указывать пальцами. Один из воинов подъехал к Хармыку, что-то шепнул, вытянул руку. Тот глянул в указанном направлении, расхохотался:

— И вправду! Вижу, семья Бий-Султуна осрамилась до того, что начала раздавать мечи женщинам! Надеетесь спрятаться от напастей за бабьими спинами?

— Что ты имеешь против женщин, жирный хомяк? — Гнедая кобылка привстала на дыбы и вынесла Роксалану вперед. — Думаешь, мы не умеем рубить головы и боимся смерти? Видно, тебя родила трусливая гагара, если ты способен на презрение к тем, кто растит таких, как ты, уродов!

— Настоящий талант, — негромко признал Олег. — Столько хамства всего в трех фразах.

— Шелудивая овца! — У кочевника одновременно раздулись ноздри и округлились глаза. — Я научу тебя говорить с мужчинами!

— Ква… — выдохнул ведун, видя его замах, и пришпорил коня, с полной ясностью понимая, что сейчас произойдет.

От сильнейшей оплеухи голова Роксаланы откинулась влево. Назад она повернулась синхронно с движением вылетающего из ножен шамшера. Залихватски свистнул рассекаемый воздух, и верхняя часть тела вспыльчивого старосты — плечо вместе с левой рукой и голова — плавно соскользнула вниз с остальной части торса, легко отсеченные демонической сталью. Среди нукеров на миг воцарилась тишина. В следующую секунду они тоже обнажили клинки и ринулись вперед. Но Олег уже оказался рядом, сорвал шапку, швырнул в лицо кочевника, подскочившего к девушке слева, мечом рубанул вправо, по морде коня. Нукер вместе со скакуном полетел наземь, а ведун успел обратным движением рубануть поперек груди другого, вскинувшего клинок. Третий с грозным воплем обрушился на Роксалану — гибкая девица откачнулась, пропуская сталь мимо, и быстро уколола его в грудь.

— Сзади!

Она обернулась, наугад рубя поперек, как не раз приходилось делать на болотах. Кочевник прикрылся щитом — шамшер прошел сквозь дерево, как сквозь масло, рассек руку и глубоко вошел ему в тело.

Олега от кочевников справа отделяла лошадь с пустым седлом. Он схватил с луки чужой щит, прикрылся от напирающего слева врага, быстро уколол понизу, рубанул вправо, не убивая, а просто отпугивая, перекинул меч обратно, одновременно поднимая щит, и еще одна голова скатилась вниз. Снова ударил вправо, злобно метясь раскосому туземцу в лицо, а когда тот прикрылся щитом — быстро кольнул его в колено.

— А-а-а! — Роксалана злобно размахивала саблей, кобыла под ней крутилась, и никто из противников пока что подобраться к ней не смог. Похоже, они просто испугались!

— Хок, хок! — налетели на ведуна сразу двое.

Меч левого он принял на щит, клинок правого отвел вверх, обратным движением рубанул его по голове. Разумеется, тот успел прикрыться щитом — но Олег знал, что это не поможет.

Впереди было пусто — он повернул вправо, сшибся с крепким высоким кочевником, резанул ему ногу поперек бедра, убил лошадь еще под одним и обнаружил, что пара туземцев рубятся с юнцами его отряда — сразу с шестерыми. Он повернул на помощь спутнице — но и там воины рода ворона уже добивали последних рэкетиров.

Через несколько минут все было кончено. Из почетного эскорта чародея на траве замер в луже крови один мальчишка, из местного дозора не уцелел никто. Чабык проехал через поле схватки, осматривая тела с высоты седла, и сделал первый, но очень важный вывод:

— Она одна свалила троих. Нужно запомнить, что она не любит, когда ее называют женщиной.

— Женщиной можно, — поправил Олег, — бабой не стоит.

Роксалана все еще сжимала саблю, зло рычала и вся тряслась. Середин подъехал, крепко обнял ее сзади, прижался:

— Все в порядке, милая. Все хорошо. Все позади. Ты молодец. Ты отлично сражалась Ты победила. Давай чуть-чуть подышим. Вдох, выдох. Вдох, выдох. А теперь аккуратно уберем саблю в ножны.

— Я-а… Убила…

— Я же предупреждал, милая. Крошить нежить намного легче. Для души легче. Иным людям проще самому умереть, чем кого другого убить. Но я рад, что ты предпочла выжить.

— П-почему холодно?

— Адреналин, милая. Но на этот раз явный перепой. Точнее, уже похмелье. Ты не бойся, часа за три пройдет. Кто тут есть? — Он нашел глазами одного из мальчишек: — Саакым! Привези ее халат. Возьми у Тарии. Сейчас согреешься, девочка. Все будет хорошо.

— Хорошо уже не будет, чародей, — натянул рядом поводья кривой Чабык. — Мы перебили шестнадцать нукеров семьи Хармыка и его самого. Шестнадцать людей рода куницы. Будет война. Нам никогда не собрать виры за такое число убитых. Это слишком много. В семье Хармыка полсотни крепких мужчин, они разорят наше кочевье дочиста, даже не призывая родственников.