Владимир Мясоедов - Всполохи настоящего волшебства

По правде говоря, последняя причина была решающей. В тот момент даже о ее чудесных формах не думал.

— Я иду домой! — В голосе девушки смешался такой коктейль эмоций, что распознать его было сложно. Но облегчение там точно имело место. Интересно, а что она подумала, проснувшись в незнакомой обстановке, а потом увидев настырного поклонника?

— А ты ничего сначала не хочешь сделать? — Мой невинный вопрос заставил ее снова напрячься.

— О чем ты? — осторожно спросила полуэльфийка.

— Ну оденься хотя бы, — хмыкнул я и кивнул на ее вещи, сваленные на стуле, стоящем рядом с расстеленной кроватью.

Фина, наверное, в первый раз с момента пробуждения соизволила себя осмотреть и непроизвольно попыталась прикрыться руками, в одной из которых все еще был зажат кинжал. Не сказать, чтобы открывшееся мне зрелище от этого много потеряло. Почему Лукреция решила раздеть девушку перед тем, как уложить ее в постельку, точно сказать затрудняюсь. Но факт, что у ведьмы не оказалось никаких ночных рубашек, кроме своих, неоспорим. А она по росту не сильно превосходила свою несовершеннолетнюю дочь. На полуэльфийке полупрозрачная тряпочка натянулась, как кожа на барабане. И почти ничего не скрывала. Когда очаровательная певица поняла, как выглядит, то покраснела до цвета хорошо проваренного рака.

— Выйди! — стыдливо попросила она, сдергивая с кровати одеяло и пытаясь хоть им замаскироваться.

— А может, не надо? — с робкой надеждой уточнил я, но девушка так отчаянно замотала головой, что пришлось подчиниться. А потом практически сразу еще и проводить ее до гостиницы. Оделась Фина секунд за двадцать, далеко перекрыв любой армейский норматив. И пригласить меня к себе в номер гостиницы отказалась наотрез. Ограничился поцелуем, без которого полуэльфийка просто не смогла вырвать руку из моей вроде бы не сильно и сжатой ладони. Причем пользоваться и губами, и языком смирившаяся с неизбежным девушка явно умела и любила. Во всяком случае, перед тем как она оторвалась от меня и убежала к себе, ее уже минуты две никто не держал. Да и против руки, сползшей чуть ниже талии, возражала не слишком активно. Эх, не понимаю, симпатичен ей я или все же не очень? Ладно, будем работать. Как говорится, терпение и труд все перетрут. А в крайнем случае все же пущу в ход приворотное зелье.

Глава 12

— Селедка! Долбаная! Поймаю — сварю! — Ассасин пришел в себя к вечеру следующего дня и сразу же начал ругаться. Собственно, я его сначала из своей комнаты услышал, а лишь потом зашел к приятелю, преодолевая грудью поток разнообразных кровожадных пожеланий и всевозможной нецензурщины.

— Ты это о том бугае, который угостил нас драконьим ежом? — уточнил я, присаживаясь на постель, с которой больной только что вскочил и теперь наматывал круги по комнате, обуреваемый эмоциями. — Ну знаешь, такая вещица вроде биогранаты с хорошим парализующим и противомагическим эффектом?

— Мне без разницы, как оно там называется. — Артем на мгновение замер, а потом превратился в подобие отлитого из черного металла памятника самому себе. — Алколит еще без сознания? Да? Ну так и думал. Нет, ты представляешь, мою броню эта дрянь пробила, словно бумагу. Как?! Я сомневаюсь, возьмет ли ее пуля, а она ее даже не заметила!

— А ты разве успел воспользоваться магией? — удивился я.

— Конечно, — с готовностью кивнул Ассасин. — Я же видел, как иглы летели во все стороны от брошенного сверху шипастого мячика размером с футбольный. Вот только ни черта моя броня духа против них не помогла. Слушай, ты не знаешь, тут пираний где-нибудь купить можно? Или хоть одолжить на время. Очень уж мне рыбок одной наглой русалкой подкормить хочется. И, кстати, а почему сам-то на ногах? Причем, судя по красным, не выспавшимся глазам, давно.

— Фоул откачал, едва не изжарив, но с вами решил не возиться. — Мой ответ Артема, видимо, удовлетворил, потому как он кивнул и сосредоточился, судя по всему, на поиске носков. Иначе зачем бы ему было производить археологические раскопки под кроватью? Хм, а интересно, на ноги он взглянуть не догадался? Его-то, в отличие от Фины, никто не раздевал.

— Так тот гранатометчик все-таки был радужным русалом, — констатировал я, наблюдая за обреченными на неудачу потугами. — Что ж, это многое объясняет. И откуда у него такое на редкость эффективное, но дорогое и не сильно распространенное оружие. Ближайший центр его производства, оказывается, у пиратов, дружащих с морским народом. Проконсультировал меня тут насчет подобной экзотики один… монах. Да и как гад удрать смог с пробитой грудиной? Обычным людям такая прыть со смертельными ранами не свойственна.

— Мне же ее зацепить так и не удалось, — задумался Артем. — Или все-таки ухитрился цапнуть? Да нет, целый метр не достал. И тот здоровяк — баба.

— Зато мне повезло, — ответил я, и только тут, осознав сказанное, опешил. — Подожди! В каком смысле баба?

— В прямом, — пожал плечами Артем. — Это женщина. Русалка. Молодая. И она сама нас боялась до мокрых штанов. Пусть даже выглядела она как злобный культурист, способный тестостерон литрами продавать. Но и ненавидела при этом до скрежета зубовного. Не могу объяснить как, но я такие вещи иногда чую.

Мы оба немного помолчали, обдумывая ситуацию. Лично мне почему-то куда легче верилось, что нашим противником все же был мужчина, а Ассасин после порции отравы увидел галлюцинацию. Ну то есть ощутил.

— Ладно, — сказал он наконец, — пошли поужинаем, что ли? Есть хочу так, будто неделю не жрал. На сколько меня вырубило-то? Часов на пять?

— Полтора дня.

Ответ заставил Артема присвистнуть.

— Ребята! — вдруг донесся из соседней комнаты какой-то странный и неуверенный голос Артема. — Ярослав! Виктор! Вы тут?!

— Мы снова в сборе, — радостно ухмыльнулся я. — Пойдем проведаем нашего…

— Ребята?! — В голосе Ярослава теперь почему-то сквозил настоящий ужас. — Не молчите! Скажите хоть что-нибудь!

— Что с ним? — опешил Артем, и мы с ним наперегонки рванулись к Ярославу. Так и не доучившийся медик полусидел в своей кровати и плакал. Горько. Навзрыд. Размазывая кулаками слезы, словно маленький ребенок.

— Ал, ты чего? — опешил от такого зрелища я.

— Виктор, — Алколит неуверенно уставился куда-то в стену, — ты здесь?

— Сам не видишь, что ли? — хмыкнул Ассасин. — Эй, пухлик ленивый, чего нюни распустил?

— Виктор, Артем. — Если один из моих друзей два раза подряд использует имя, а не кличку, то это плохой признак. Очень плохой. — Я, кажется, ослеп.

Найду эту чертову русалку! Поймаю! Зажарю! И съем!!!

Дальнейшую суматоху помню плохо. Ярослав плакал. Артем ругался. У меня, по-моему, от гнева отнялся язык. Прибежавшая на шум Лукреция сочувственно охала, а ее муж выражался односложно, пытаясь подбодрить Алколита, упирая на то, что такой физический недостаток еще не конец света.