Терри Гудкайнд - Десятое Правило Волшебника, или Призрак

Итак, задавался он вопросом, зачем она явилась сюда на самом деле?

Несмотря на мрачное настроение, после пугающего рассказал Джебры обо всем, увиденном ею, Ричард все же не упустил из вида, что Шота, скорее всего, имела какую-то другую причину для визита.

Историю Джебры трудно было слушать не только без сострадания, но и без гнева. Ричард отвернулся и теперь смотрел в спокойную воду бассейна фонтана. Он в полной мере ощущал тяжесть того состояния подавленности, что опустилась на его плечи. Что он мог сделать хотя бы с частью всего этого? Ему казалось, что это и все прочие несчастья, свалившиеся на них, вытесняют Кэлен из его мыслей, постоянно удаляя ее от него.

Иногда он сам начинал сомневаться в ее реальности. И приходил в ярость всякий раз, когда замечал за собой такие мысли. Время от времени, когда он вспоминал ее ум; или то, как она улыбалась, легко и непринужденно, положив руки ему на плечи и сцепив пальцы на его шее, и смотрела на него; или прекрасные зеленые глаза; или ее мягкий смех; или прикосновения; или сдержанную улыбку, которую дарила только ему, – в такие моменты она напоминала призрака, существующего только в его воображении.

Сама мысль о нереальности Кэлен порождала внутри него острые шипы вызывающего дрожь и поднимающегося волной страха. Он довольно долго прожил с этим цепенящим страхом. Было очень тяжело оставаться одному в своей вере в то, что она существовала, с опасениями за состояние собственной психики, до тех пор пока он наконец не раскрыл всей правды о магии Огненной Цепи и не убедил остальных, что Кэлен, без всяких сомнений, реальна. И по крайней мере теперь он мог рассчитывать на их помощь.

Ричард мысленно встряхнулся. Кэлен не призрак! Он должен найти способ вырвать ее из когтей сестры Улисии и других сестер Тьмы. Это не помогло: мысли о Кэлен, ставшей пленницей таких безжалостных женщин, вызывали у него такие муки, что временами он не мог даже думать об этом, как не мог думать и о тех ужасных вещах, которые они могли сделать с ней, с женщиной, что была для него всем на свете, с женщиной, которую он любил больше жизни. И тем не менее ему не удавалось заставить свой разум сосредоточиться на чем-то еще.

Шота совершенно точно знала, как ему следует действовать, и Ричарду все же следовало помнить о том, что кроме Кэлен, затерявшейся в водовороте магии Огненной Цепи, есть и другие зловещие опасности. Например, запущенные в дело шкатулки Ордена или ущерб, нанесенный посещением гармоний. Он не может игнорировать все это просто потому, что эта ведьма явилась сюда с рассказом о том, что именно, по ее мнению, ему следует сделать. Вполне могло быть, что истинная цель Шоты – некая сложная комбинация, некий скрытый план, в котором принимает участие и та, другая ведьма, по имени Сикс. И уж точно не вызывало сомнений, что и сама Шота что-то затевает.

Но все же, решил Ричард, он уважает ее, как уважала и Кэлен, даже если внутренне не совсем доверяет ей. Хотя Шота зачастую казалась зачинщиком множества неприятностей и можно было подумать, что она отчаянно пытается причинить ему горе, временами ее намерением было помочь ему, а по большей части она просто выступала как предвестник истины. И хотя она не всегда была права в личной оценке того, что сообщала ему, это почти всегда оказывалось правдой. Как правило, не так, как она свои предсказания преподносила – по меньшей мере, она чего-то недосказывала. Как частенько говорил Зедд, ведьма никогда не скажет вам того, что вам хочется узнать, не сообщив заодно того, чего вы знать не хотели.

При первой его встрече с нею Шота предсказала, что Кэлен коснется его своей магией, и потому ему следует скорее убить ее, чтобы предотвратить то, что будет результатом этого события. Получилось так, что Кэлен действительно использовала «прикосновение» Исповедницы по отношению к нему, но лишь благодаря этому ему удалось обмануть Даркена Рала и нанести ему поражение. Шота была права, но суть произошедшего была совсем другой, и результат оказался совсем не таким, как она представляла. Если бы Ричард последовал ее совету, то Даркен Рал уцелел бы, высвободил силы Одена и управлял ими всеми – по крайней мере теми, кто остался в живых.

Где-то в глубине его памяти затаилось пророчество, сделанное Шотой: если Ричард женится на Кэлен, то ее ребенок будет настоящим чудовищем. Он и Кэлен повенчались. Несомненно, и это пророчество окажется на поверку не таким, как его представляла Шота. Наверняка Кэлен не родит чудовище.

Прервавший молчание Зедд оторвал Ричарда от размышлений о личном.

– Так что же случилось с королевой Цириллой?

Некоторое время в зале стояла мертвая тишина, затем Джебра ответила ему.

– Все произошло так, как это и было в моих видениях. Ее отдали последним из солдат, чтобы они делали с ней что хотели. Они с радостью восприняли такой трофей. И все закончилось для нее очень плохо. Свершились самые худшие из опасений.

Зедд вскинул голову, явно полагая, что ей есть еще что рассказать.

– Стало быть, это был последний раз, когда ты видела ее?

Джебра сложила руки перед собой.

– Не совсем. Однажды, торопясь с доставкой подноса только что зажаренного мяса, я наткнулась на громко галдевших мужчин, увлеченно наблюдающих за игрой, которую в войсках Имперского Ордена очень любят смотреть. Там было две команды, и вокруг собралась толпа кричавших мужчин. Они делали ставки на то, какая из команд победит. Не знаю, что это была за игра…

– Джа-ла, – сказала Никки. Когда Джебра повернулась в ее сторону, она добавила: – Эта игра называется джа-ла. Теоретически это игра, рассчитанная на атлетические способности, мастерство и стратегию; на практике же, при тех правилах, какие установил в этой игре Орден, джа-ла включает в себя все это и вдобавок массу жестокости. Эта игра – любимый спорт императора Джеганя. У него есть даже собственная команда. Я помню лишь один случай, когда они проиграли. Вся команда была казнена. Вскоре император набрал новую команду, из самых талантливых, стойких, самых могучих игроков, каких только удалось найти. Они еще не проигрывали. Полное название этой игры Джа-Ла Д’Йин. На родном языке Джеганя это означает «игра жизни», а скорее, игра за жизнь.

Джебра нахмурилась, вспоминая.

– Да. Припоминаю, что слышала такое название. Я не раз видела, как в нее играли с тяжелым мячом – достаточно тяжелым, чтобы ломать кости игроков.

– Этот мяч называется брок, – не поворачиваясь, заметил Ричард.

Никки бросила взгляд в его сторону.

– Верно.

– Так вот, – сказала Джебра, продолжая свой рассказ, – в этот вот день, когда я несла еду командирам, мне пришлось подойти туда, где проходила игра. Там были тысячи солдат, собравшиеся посмотреть. Меня направили к небольшому столику, где сидели командиры, и я была вынуждена пройти через кричащую и аплодирующую толпу. Это было ужасно. Мужчины видели железное кольцо раба в моей губе, так что потащить в свою палатку меня никто не осмелился, но это не останавливало их распускать руки. – Некоторое время Джебра разглядывала пол. – Впрочем, подобное мне приходилось испытывать не раз.