Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — император

— С простолюдинами? — спросил он. — Тогда да, с этим спорить никто не станет, все-таки общий вклад в победу…

— Гномьей верхушке придется дать права дворянства, — сказал я, — и право на «сэр». Но их мало, так что волнений в народе не будет. В графы никого не возведем, не волнуйтесь.

— Главного можно в бароны, — предложил он. — Одного, конечно.

— Так и запишем в указе, — согласился я. — Вы правильно понимаете государственные и окологосударственные нужды, граф.

Еще сутки прошли в бесцельном ожидании и по-торапливании Атарка. Последние часы я безвылазно сидел в той же расщелине и терпеливо ждал. На этот раз, беспокоясь за государя, меня сопровождали Боудеррия с двумя своими орлами, уже с Малькольмом и Амброзом, обоим до жути хотелось увидеть гномов.

Вместо Атарка появился незнакомый гном, сообщил хмуро, что уже вот-вот, надо подождать, скоро-скоро.

Я ждал, солнце перешло на западную сторону небосвода и начало сползать по его хрустальной поверхности к земле, оставляя раскаленное багровое пятно.

Внизу затрещали камни; вообще-то гномы умеют ходить бесшумно, но этот треск для нас, чтобы не померли с перепугу.

Атарх появился на прошлом месте встречи, за ним двое гномов держат на вытянутых руках широкое пурпурное полотнище, расписанное золотыми узорами, а на нем моток пеньковой веревки, так мне показалось, разве что очень тонкой, почти как суровая нитка. Малькольм пробормотал озадаченно:

— Обертка выглядит царственнее.

Атарк взглянул на него с насмешкой, полной превосходства.

— Не все то золото, — произнес он низким, как львиный рык голосом, — что блестит ярче. Я видывал королей и побогаче одетых, чем ваш.

Боудеррия нахмурилась, а Малькольм сказал грозно:

— Но-но! О великом Ричарде недопустимы такие слова!

Атарк нахально улыбнулся.

— Вот-вот. Величие не в одежде. Эта веревка… наши умельцы хотели на всякий случай сплести целую сеть, но я сказал, что сэр Ричард и так справится.

Он поглядел с покровительственной усмешкой.

— Вообще-то, — буркнул я, — сеть бы лучше, но время поджимает. Давай сюда. От людей великая благодарность в моем королевском лице во всем величии.

Малькольм дернулся было взять у гнома, но взглянул на меня и отступил. Я принял так же торжественно, как мне и передали, величаво склонил голову, затем прямо посмотрел на троих гномов.

Атарк и его помощники выпрямились, гордые и тоже донельзя торжественные.

— Спасибо, — сказал я. — Принимаю как знак священного союза… как подтверждение уже существующего союза между людьми и гномами перед лицом иноземного вторжения жестокого и коварного захватчика!.. Сим победиши! Добьем врага в его логове!.. Или хотя бы как получится. Спасибо!

Атарк проворчал:

— Что, даже мешка не взяли?.. У нас лишних нет.

— Ничего-ничего, — заверил я. — И так донесем. Это же сокровище, пусть все видят! И, Атарк, еще раз большое спасибо от имени всех людей за неоценимую помощь в будущей победе над злобным и отвратительным агрессором, посмевшим и посягнувшим на!

Бобик и арбогастр, не в силах отойти от почесывателей и поглаживателей соратников Боудеррии, вытягивали шеи и старательно прислушивались. Я нарочито разговаривал с гномами беспечным голосом, пусть Боудеррия и ее люди видят, для меня привычное дело общаться с кем угодно, ибо я вполне политкорректен и толерантен, когда это на пользу мне, но самодур и тиран, если это на пользу родине и отечеству.

Малькольм оставил чесать Бобика и подбежал ко мне, приседая от почтения, низко поклонился Атарку.

— Я счастлив, — проблеял он, — мы все счастливы… И за веревку, и вообще…

Атарк отмахнулся.

— Люди… Только болтать умеете.

Он отступил к стене и пропал, словно ушел в нее, будто в туман. Я поднялся наверх, где ждут Боудеррия и Амброз, взглянул с укором.

Бобик ринулся навстречу и с самым подозрительным видом обнюхал странный подарок. Мне показалось, шерсть то и дело поднимается дыбом, даже глаза пару раз вспыхнули багровым огнем, будто ощутил нечто древнее, полузабытое и очень опасное.

Арбогастр повернулся боком, я вставил ногу в стремя, бросил взгляд на Малькольма. Тот, донельзя торжественный, торопливо поднялся в седло, уже предвкушая, как будет рассказывать рыцарям, кое-что приукрашивая, о великой встрече с королем таинственных гномов, что тоже, оказывается, служит их королю Ричарду, и таинственном эпохальном договоре, о котором его величество король Ричард Великий милостиво сообщит позже.

Я спросил Боудеррию тихонько:

— А почему явилась ты? Не доверяешь?

— Посмотреть хотелось, — призналась она. — Никогда гномов не видела.

— И как?

— Другое впечатлило, — сказала она.

— Что?

— Ты с ними общаешься, как будто сам… гном. А они тебе доверяют, как своему. Удивительно.

— Ничего удивительного, — заверил я. — Они чувствуют хорошего и замечательного человека с золотым сердцем и чистейшей душой. Слова их порою грубы, но лучшие в мире песни они в сундуках хранят!.. Поехали, солнце вот-вот сядет.

— Куда сядет?

— Зайдет за край земли, — уточнил я. — Опустится и скроется, потому что ходит вокруг пока что полукруглой Земли. Так понятнее?

Глава 14

В лагере костры горят уже не только в ямках, за несколько дней бдительность ослабела, на углях жарят мясо, у шатра и бараков полыхают факелы.

Мы возвращались с победным видом, но у тропы на выходе на остров навстречу вышел громадный Тамплиер и загородил дорогу. Из-за его плеча выглядывает бледный Сигизмунд, но пересилил застенчивость, вышел из тени старшего паладина и встал с ним рядом, как туго натянутая струна, решительный и вздрагивающий от непонятной мне решимости.

— Ваше величество, — проговорил Тамплиер зло, — больше никаких отговорок! Либо мы идем с вами, либо уходим с доблестным сэром Сигизмундом вдвоем. И будем сражаться сами!

Я поинтересовался почти мирно:

— То есть вы готовы нарушить приказ?.. А как же ваша клятва верности?

Сигизмунд вскрикнул тонким голоском, опережая старшего собрата:

— Мы верны вам, сэр Ричард! Но…

Тамплиер прервал гневным ревом:

— Уже погибло великое множество рыцарей, исполненных всяческих достоинств!.. Я говорю только о тех, кого недосчитываюсь в нашем лагере, а сколько сейчас красиво гибнет в боях, стараясь защитить своих крестьян?.. Так почему же мы, не самые слабые и беспомощные, прячемся?

Я сказал резко:

— Уже говорил, что берегу для последнего решающего удара по врагу. Но хорошо, я вижу, что готовы взбунтоваться против моей законной власти короля…