Вера Чиркова - Заложница. Книга 3

И еще… сейчас мы по привычке считаем прибрежные земли родиной, как дети, родившиеся в тюрьме. Но через некоторое время очень многие сообразят, где наша истинная родина, и к этому времени порядок отбора и отправки добровольцев должен стать законом. Ну и последнее… преимущество при выборе первых переселенцев должны получить те, кто имеет полезное для остальных ремесло. Знатных господ постараемся брать как можно меньше… сами они как правило ничего не умеют, а со слугами там на первых порах будет туговато. Ведь им нужно платить, а деньги там нужно сначала заработать.

— Но кто-то же должен… управлять, судить и охранять?

— Это драконы и феи собираются придумать сами, — веско обронил молча слушавший беседу Ительс и все невольно примолкли, прикидывая, как намерены решить эту важную проблему старшие расы, — но в одном можно не сомневаться… для Хатгерна и его друзей вход туда всегда открыт. И не только в старинные города предков. Неспроста же его приняли под покровительство самые сильные расы.

Лекарь не сказал Хатгерну ничего нового, и тем не менее ему послышался в этих словах какой-то намёк… однако сейчас герцог намеревался окончательно разобраться с другой проблемой.

— Значит… вы специально отложили совет, чтобы я не торопился назначать своими советниками верных друзей? А вдруг позже кто-то из них, узнав о появившейся возможности перебраться через граничные горы, захочет оставить своё место? Но как я сейчас объясню им свою нерешительность, ведь все они уверены, что достойнее и вернее помощников мне не найти? И это и в самом деле так!

— Мы хотели предложить тебе намекнуть им… на такую возможность и попросить подыскать на этот случай достойных заместителей, — предложил Ганти, и снова в словах друга герцогу почудилась недосказанность.

Однако разбираться в тонкостях прожжённых интриганов Хатгерн решил позже, когда у него появится немного свободного времени. Сейчас он думал о друзьях, ожидающих приглашения в кабинет, и о том, какие сомнения возникают в этот момент в их душах. Слишком быстро переменились обстоятельства, чтобы у вчерашних узников успела окрепнуть уверенность в собственной безопасности.

— К вам её светлость, — доложил Тук и виновато улыбнулся.

— Впусти, — устало выдохнул Хатгерн и, откинувшись на спинку кресла, на минуту прикрыл глаза.

Матушка приходила каждый день, обычно к вечеру, и еще ни разу после их разговора не уходила из кабинета самостоятельно.

И если в первые дни она старалась разбудить в герцоге жалость, но мгновенно вспыхивала лютой злобой, едва он начинал объяснять, что не в силах снять с неё заклинание, то в последние приходы пыталась выторговать как можно больше развлечений.

— Ваша светлость! — в голосе Юнгильды звенела льдинками высокомерная вежливость, — у меня последняя просьба. Отправьте меня в моё имение… воздух столицы мне вреден.

— Как пожелаете, — так же холодно кивнул Хатгерн, и крепче сжал губы, стараясь ничем не выдать горького разочарования.

Напрасно он семь дней подряд пытался объяснить ее светлости, почему сейчас во дворце нет ни приёмов, ни балов, и почему не было роскошных торжеств в честь победы над Юверсано. Да и новые советники герцога отметили свое внезапное назначение обычным обедом в малой столовой, и не привели на него ни жён ни невест, ни родственников.

— Поймите матушка, это не наша победа. Нам ее подарили… а сами мы ничего там не сделали. Наоборот… потеряли больше десятка жизней стражников, пытавшихся удержать мост, несколько сожжённых домов да вытоптанные захватчиками озими и виноградники.

Однако ее светлость упорно не желала понимать, какое отношение какие-то дурацкие озими могут иметь к праздничному салюту и новому платью, которое ей как раз успели доделать придворные портнихи.

— Пусть мне упакуют все мои платья и драгоценности, — холодно объявила Юнгильда, но ее голос еле заметно дрогнул и Хатгерн понял, о чем более всего пеклась его матушка.

Но спорить с нею не желал абсолютно, пусть возьмёт всё, чего захочет. Она пока не знает, что он еще три дня назад, после спора с ее светлостью велел выставить из охотничьего поместья всех дармоедов. И кучу фрейлин, и музыкантов вместе с певцами и танцорами, а заодно и толпу разжиревших льстивых приживалок и дальних родственников. И вместе с ними всех слуг и всю охрану, кроме нескольких старых служанок, да лекаря, которого когда-то приставил к Юнгильде муж.

— Ещё сундуки… — попыталась произнести герцогиня и резко смолкла, ощутив начало действия проклятого заклятья.

— Все сундуки, которые стоят в ваших покоях, упакуют немедленно, — сделал вид, что не понял её Харн, — когда желаете отправиться?

— Немедленно! — с яростью рыкнула её светлость и рухнула в кресло, возле которого очень предусмотрительно остановилась, войдя в кабинет.

— Тук, — не успел произнести герцог, как возникший возле кресла вихрь подхватил спящую герцогиню и утащил в ее покои.

Харн точно знал, теперь ему можно более ни о чем не волноваться, ее светлость уложат в карету и под присмотром верной горничной окружат подушками и меховыми одеялами, а сундуки упакуют, погрузят в багажные ящики и надёжно привяжут. И проснётся она уже в поместье, в своей постели.

И можно не сомневаться… будет проклинать его еще не один год, даже не заподозрив, что за эти дни своими руками по одному корешку вырвала из его сердца преданнейшую сыновью любовь.

Глава 19

— Как сегодня дела? — разглядывая влетевших в окно фей, деликатно осведомилась Таэльмина и замерла в ожидании новостей.

Как она успела выяснить ещё несколько дней назад, феи всего один день позволили себе всем вместе понежиться на солнышке, и то не стали создавать ни летучих полянок, ни облаков обманок. Просто лежали на верхней, открытой площадке самой высокой башни своего дворца собирая живительную энергию.

А потом каждый утро отправлялись на помощь союзникам, помогать отыскивать и уничтожать бесчисленных гольдских шпионов и диверсантов, замаскированных под камушки, плиты площадей и дорог и даже статуи.

Однако война с гольдами шла быстро и успешно только до того момента, пока объединённое войско драконов, фей, вампиров, эльфов и нагардов вычищало от многотысячной армии незаметных шпионов дороги и посёлки. А едва драконы ступили в пределы гольдов, все изменилось.

Гномы, тролли и камнегрызки, получившие от своих хозяев новые указания, больше не сдавались без боя, бросали в любое приближающееся к ним существо все заклятья, какие вложили в них гольдские магистры.