Птичка в академии, или Магистры тоже плачут (СИ) - Катерина Александровна Цвик
— Эмилия Даркинг, факультет боевой магии, пятый курс, — раздался откуда-то из-за кулис усиленный магией мелодичный голос Эйлин. — Танец с клинками!
После этого представления адепты начали играть ритмичную мелодию, а на сцене появилась крепко сбитая высокая, но в то же время гибкая и сильная девушка. В руках она держала два меча. То, что было дальше, Марсель скорее назвал бы воинской разминкой под музыку, но все-таки во всем этом была своя суровая красота и неповторимая пластика.
Под конец девушка разошлась так, что вызвала вздохи восхищения в зале, и граф не мог не согласиться, что ее выступление было зрелищным и необычным. Такого он еще не видел.
Потом на середину сцены вышла смущенная адептка третьего курса бытового факультета, а Эйлин, объявив ее, взяла гитару, заняла место среди маленького оркестра и начала перебирать струны. Вот тогда Марсель понял, что значит великолепный инструмент в руках прекрасного исполнителя и мага. А еще голос девушки и слова брали за душу. Текст песни хоть и был наивен, но именно этой наивностью и цеплял слушателя.
Медленной поземкой пляшут облака,
Тихо уплывает за горизонт река.
И в траве зеленой я лежу ничком
И вдыхаю запах синих васильков.
Только почему-то хочется к тебе.
Сердце повторяет:
Где же ты?
Где?
И в компании звезд
Среди ночной тишины
Я хочу, чтобы эти слова услышал ты...
Небо, словно море, разбросало свет,
В памяти моей твоих улыбок след,
На полях ромашки знают все мечты,
Все, чего желаю, — это ты.
Только почему-то хочется к тебе.
Сердце повторяет:
Где же ты?
Где?
И в компании звезд
Среди ночной тишины
Я хочу, чтобы эти слова услышал ты...
Ветер колыбельной шелестит листвой,
В лунном свете вижу взгляд любимый твой.
Птицы запоют в ранних небесах,
Бесконечно вижу тебя в своих снах.
Только почему-то хочется к тебе.
Сердце повторяет:
Где же ты?
Где?
И в компании звезд
Среди ночной тишины
Я хочу, чтобы эти слова услышал ты...[1]
Исполнительница допела припев и прикрыла глаза, а с потолка на присутствующих начали медленно опускаться слегка светящиеся иллюзии соцветий ромашек и васильков. Адепты и даже некоторые преподаватели ахнули и зааплодировали. Номер пришелся им по душе.
Потом был еще один танец. Не такой экзотичный, как с мечами, но он тоже понравился публике. Девушки под веселую народную музыку водили хороводы, перемежая их классическими па, что смотрелось очень экзотично. И почему-то Марсель был практически уверен, что этот танец ставила Эйлин. Была в нем этакая нестандартность, которой отличалась эта девушка и все, что она делала.
Четвертый номер, правда, Марсель прослушал, широко раскрыв глаза, хотя, положа руку на сердце, хотел закрыть уши. Скорее всего, дело в том, что он был не особенным ценителем поэзии. Пятикурсник же в стихах собственного сочинения высокопарно и самозабвенно вещал о вечной любви. Девушкам в зале понравилось. По крайней мере, аплодисментов он сорвал не меньше, чем предыдущий артист.
А потом на зал опустилась полная темнота, все затихли, и Эйлин объявила:
— Дарил эль Гарар, адепт четвертого курса боевого факультета, и сводный хор адептов академии. Баллада о воинах.
Зазвучала неожиданно живая и задиристая для баллады мелодия, на сцене появился белый круг света. В него решительно шагнул облаченный в походную одежду широкоплечий высокий парень и, отбивая ритм ногой, запел:
На границе, где тьма и свет,
Слышен шепот беды в ветвях.
Слышно, как где-то там зовут
Твари в гости на пир и прах.
И мы точно к ним завернем,
Мы ответим на этот призыв,
Не испугаемся, не свернем!
Мир спасем, всех собою закрыв.
Когда закончился куплет, рядом с певцом появились еще два парня. Они встали по бокам от него, и все вместе запели припев:
Мы воины, мы стражи земли,
Сердца наши полны огня.
За друзей, что пали вдали,
Мы отомстим, судьбу не кляня.
И как бы ни было тяжело,
Мы пройдем этот путь легко,
Ведь Пустошь несет лишь боль и страх,
А мы хранители тех, кто за спиной, кто далеко.
Троица парней ударила себя кулаком в область сердца и продолжила петь следующий куплет втроем:
Каждый день — битва, боль и страх.
Каждый день — сердце в огне.
Каждый день мы стоим на своих местах,
Забывая о мире и о себе.
И могу я сказать в сердцах,
Находясь с собою наедине:
Мир стоит на наших клинках
И на любви к тем, кто там, вдалеке!
За спинами певцов появились еще пятеро парней и девчонок. Они положили правую руку на плечи впереди стоящих. Пятно света расширилось. Артисты вместе, отбивая ногой ритм, запели припев:
Мы воины, мы стражи земли,
Сердца наши полны огня.
За друзей, что пали вдали,
Мы отомстим, судьбу не кляня.
И как бы ни было тяжело,
Мы пройдем этот путь легко,
Ведь Пустошь несет лишь боль и страх,
А мы хранители тех, кто за спиной, кто далеко.
Следующий куплет они продолжили петь все вместе, отовсюду доносился лязг стали, который все усиливался. В темноте на сцене и даже в зале замелькали призрачные силуэты сражавшихся с тварями воинов.
На границе, где тьма и свет,
Мы стоим, чтобы жили те,
Кого любим и кто любим,
Где-то там на большой земле.
И пусть твари текут рекой,
Пусть вгрызаются в наш хребет.
Мы не дрогнем, мы устоим,
Защищая наш мир от бед.
Музыка заиграла громче, давая певцам перевести дух. Они подняли глаза куда-то вверх, будто вспоминая всех павших, а за их спинами начали появляться еще парни и девушки, которые тоже клали руки на плечи стоявших впереди. И теперь сцена стала одним ярким пятном света.
Все артисты в едином порыве посмотрели в зал, воздев вверх сжатые в кулак руки и, отбивая ритм, запели последний куплет.
По мере того как они пели, на сцене и в зале возникали призрачные фигуры воинов с поднятыми кулаками. У зрителей мурашки бежали по телу. В Приграничье не было человека, у которого бы Пустошь не отняла любимого, родного, друга или знакомого.
Мы воины, мы стражи земли,
Сердца наши полны огня.
За друзей, что пали вдали,
Мы отомстим, судьбу не
