Из Тьмы (СИ) - "Добродел"

Забавно.

…Вообще по мере снижения дозы наркотика в голову стали приходить всё более странные мысли. Принимая в день чуть больше половины таблетки, я не чувствовал ломки, но вот эффект антидепрессанта значительно ослаб.

Нужно сказать, что поводок наркотиков — из тех, от которых просто не хотелось избавляться. Стоило принять чуть больше, и жизнь становилась проще, делались неважными множество вопросов, а мрачные мысли о будущем благополучно исчезали. «Лекарство» действительно неплохо избавляло от своих и чужих страданий, а также от «лишних» мыслей.

Не сказать, что без наркотиков я расклеился, но меланхолия периодически стала заходить ко мне в гости. А вместе с ней приходили злоба и ненависть. Ведь причины грустить носили конкретные имена, и почти всегда всё сводилось к желанию их уничтожить. Да и вообще эмоции негативного спектра теперь вспыхивали легче и переживались заметно острее, чем нейтральные или положительные. По крайней мере, эмоции, естественные для среднего человека, а не что-то вроде кровавого азарта.

Не самая лучшая и способствующая стабильности психики черта ярко проявила себя не так давно, где-то после побега сестры. То ли из-за нового наркотика, то ли влияния тейгу, то ли переживаний, то ли всего вместе, но характер мой испортился. Неприятно. Негативные эмоции на то и негативные, чтобы не испытывать от них удовольствия.

Однако в этот раз, потоптавшись на пороге, несимпатичные визитёры так и ушли ни с чем. Пусть Эрис сама этого не осознавала, она мне очень помогала, делясь своим светом. Никогда не доводилось посещать психотерапевта, но общение с блондинкой, наверное, сказывалось на моей тёмной душе не хуже, чем визит к хорошему специалисту. Когда девушка убежала вслед за заглянувшим в ресторан Хантером, я проводил её расслабленной улыбкой.

* * *

Планы отправиться за покупками вместе с другом, которому нравилось торговаться и общаться с продавцами, разбились о внешние обстоятельства. Как оказалось, пока я гуляла и тренировалась, прибыл посыльный от главы каравана и Натал отбыл вместе с ним. Печально.

Шутник, коего мне таки удалось вчера подбить на пари, много хохмил и всем видом показывал, что планирует выиграть. Честно сказать, особо уговаривать Кей Ли не потребовалось, парень очень любил споры. Ну, а если добавить его самоуверенность и то, что последний раз мы скрещивали тренировочные клинки ещё до моего вступления в Семёрку — достать меня хотя бы раз за десять поединков он считал более чем возможным. В дорогу меня проводило самоуверенное напутствие: заранее привыкать обращаться к парню «уважаемый Кей-сама».

Хе-хе, ему стоило помнить, что, в отличие от «его великолепия», скромная некроманси не вступала в спор без уверенности в своей победе.

* * *

Поймав извозчика на видавшей виды конной коляске, велел ему ехать в торговый квартал. Потрёпанного вида мужик с проседью в клочковатой бороде понятливо кивнул и, прищелкнув поводьями, принудил пожилую кобылу к движению.

Глядя на дорогу, я отметил явный переизбыток народа на улицах. Многие пребывали навеселе и с бесстрашием потомственных самураев разгуливали прямо по проезжей части, чуть ли не под копытами и колёсами повозок. Когда мы проезжали мимо очередной группы гуляк, всё же решил поинтересоваться у извозчика причиной, по которой люди шатались по дорогам вместо того, чтобы заниматься делами.

— Дык, празник жа! Вот и гуляють! — ответил мужичок.

— Что за праздник? — я помнил слова Эрис о праздничном концерте, но насчёт первопричины не поинтересовался. Было бы странно о таком спрашивать.

— День урожая и матушки природы, жешь!

— В первый раз слышу, — пробормотал под нос.

Всего я хорошо знал два праздника: Основание Империи и День рождения Императора. Да и те только потому, что в столовой в эти дни давали пирожные или шоколад. Разумеется, в стране отмечали и другие особые даты, но они оставались для меня чем-то незначительным. А может сейчас шёл один из местных праздников, вроде Дня города?

— Местный праздник? Городской? — решил уточнить свою догадку.

— Народный! — с ноткой злости, ответил мужик. — Все люди празнують!

— Ясно, — потеряв интерес, вернулся к созерцанию мелькающих мимо людей.

По большей части прохожие не блистали красотой, как, собственно, и пейзажи не слишком благополучного района, через который мы ехали. Складывалось ощущение, что извозчик повёз меня через эти кварталы в качестве мести. Ну, или центральные улицы просто были забиты.

Грязь и неприятный запах ощущались слабее, чем в трущобах, но всё же ощущались. Тёмные, задубевшие от тяжелой работы и неурядиц лица небогатых горожан в блёклой, несмотря на «праздничность», одежде частенько несли на себе следы недолеченных болезней и травм. Сломанные носы, оспины, косоглазие, какие-то шрамы, ожоги, экзема и ещё черт знает что метило лица не только мужчин, но и некоторых девушек и женщин, словно непристойные стигматы. Внешность подавляющего большинства особ лет от двадцати пяти, за редким исключением, колебалась от просто измордованных жизнью до совсем печальных страхолюдин.

Причём наблюдаемые были не опустившимися бродягами с полукриминальными замашками, а представителями рабочего класса. Удивительно, что людям дали выходной на какой-то там мелкий праздник. Или не совсем мелкий?

Мелькало много калек. Хотя это как раз говорило о некотором благополучии: в трущобах калек не увидишь, там они не выживают. А тут… однорукие, одноногие, лишённые кистей порождения недавней войны с южанами бродили по улицам или сидели, прося подаяние. Хитрые дикари хорошо понимали, что мёртвый солдат для Империи — герой, которого можно закопать и забыть. А вот солдат, безвозвратно покалеченный, — проблема. Мало того, что калека деморализующе действует на других бойцов, так на него ещё приходится тратить деньги! На медикаменты, на отправку в тыл, на хоть какую-то пенсию.

Хотя, судя по безруким и безногим попрошайкам в форме, с пенсией я загнул. Вроде бы мой лысый миньон что-то говорил о новой политике минобороны по оптимизации затрат. Похоже, как всегда, «оптимизировали» самых беззащитных. Мило.

А ведь солдаты видели, чем правительство платит в ответ на их самоотверженность.

Чумазые малолетние дети увлечённо копошились в грязи, превращая в игрушки любой подвернувшийся мусор. Свернув, мы проехали мимо мёртвой лошади, лежащей на обочине, и кучки вездесущих детей в лохмотьях, рассевшихся прямо на камнях мостовой и «охранявших» дохлую животину. Или они действительно охраняли будущий источник мяса?

Кому-то шампанское и «хруст булки» на балу, а кому-то и подгнившая корка за счастье.

То, что раньше воспринималось привычным фоном и «разве может быть по-другому?», стало резать глаза. С точки зрения землянина, происходящее было неправильным. Не должны люди так жить! Тем более те, кто честно работает! Как можно сказать человеку, который горбатится по четырнадцать часов в день, что он и его дети голодают, потому что ленятся?!

Не сказать, чтобы бедственное положение этих людей так уж сильно меня задевало, всё-таки в силу рода деятельности я — довольно чёрствая личность. Но вот его виновники, как и грядущие последствия их жадности, изрядно бесили обе мои грани. Нате, любуйтесь: практически не сдерживаемый государством и профсоюзами капитализм — один из столпов революционной ситуации!

Я-Виктор не был экономистом, но чисто с обывательской точки зрения видел суть капитализма в извлечении добавочной стоимости, которую производили рабочие. Они за зарплату продавали своё время, создавая товар, а капиталист получал прибыль, этот товар реализуя. Несложно понять, что если платить работягам гроши, то к слову прибыль добавится приставка «сверх». (Недальновидная стратегия вообще-то: производимый товар должны покупать, но кто это станет делать, если народ нищ? Именно поэтому на Земле, осознав несложную истину, что сытая овца даёт больше шерсти, капиталисты достаточно быстро перешли к более тонким методам эксплуатации. Начали зарабатывать на обороте, предоставлять потребительские кредиты, услуги страхования и так далее. Но в Империи этот вроде бы естественный процесс забуксовал… почему? Эх. Как жаль, что я-Виктор не был экономистом!)