Следственная некромантия (СИ) - Либрем Альма

Вокруг некроманта будто из воздуха соткалась практически непробиваемая, созданная из миллионов чёрных ниточек ауры тьма. Она коконом окутала его с ног до головы, и мертвецы, до этого спокойные, ощерились и издали одновременно глухой, полный злобы и ненависти рык.

Одновременная атака не причинила Танмору ни малейшего вреда. Даже магия Ирвина рассыпалась мелкими осколками, не добравшись всё-таки до некроманта, хотя эффект от заклинания был больше, чем от колдовства Тэссы и Сагрона.

Танмор втягивал тьму в себя, и атакующее заклинание, чёрное, страшное и вызывающее исключительно отвращение, уже загоралось у него между ладонями. Котэсса только успела заметить, как этот колдовской клубок сорвался с пальцев Ренарда, видела, как молча смотрел на него Ирвин, безвольно дожидаясь, пока чернота ударит его в грудь, и вздрогнула, когда всю поляну озарило светлым.

В ту же секунду зубы первого подоспевшего мертвеца вцепились в её рукав.

Тэсса швырнула в мертвеца боевым пульсаром. Тот взорвался где-то между рёбер скелета, разбрасывая кости в разные стороны, но челюсть, крепко державшая Котэссу, осталась. Череп, существовавший теперь отдельно от всего тела, пытался добраться до её руки и сжать зубы уже на локтевом сгибе Тэссы, а потом, чего доброго, добраться и до шеи.

На Сагрона прыгнуло двое. Одного он отбросил в сторону прицельным боевым заклинанием, а второго поливал десятками магических искр. Когда те касались костей, они превращались в пепел и горсткой ссыпались к ногам Дэрри, но мертвец продолжал нападать, метя в шею.

Хуже всего приходилось Ирвину. Должно быть, он казался им самым вкусным – потому что оставшиеся мертвецы бросились на него, словно голодные псы, рвали зубами мужчине одежду. Его магия отгоняла их, но в тот же момент только подчёркивала, насколько привлекательным Сияющий мог быть для нападавших. Они тянулись к нему, как к источнику жизни, которую ни за что не смогли бы вернуть.

Танмора не остановило то, что прежний сгусток тьмы рассеялся. Он вновь раскинул руки в стороны, собирая новое заклинание, куда более сильное, чем предыдущее, чтобы одним ударом уничтожить всех троих своих противников. Его губы шевелились – некромант читал какое-то заклинание.

Пробраться к нему было невозможно. Плотная завеса тьмы окутала его, не позволяя никому подобраться ни на метр.

Котэсса не имела возможности наблюдать за некромантом. Она свободной рукой схватилась за череп, пытаясь стряхнуть его с себя. Заклинания ударялись о кость и скатывались с неё волнами магии, причиняя куда больше вреда своей создательнице, чем напавшим на неё существам. Котэсса понимала это и чувствовала, как стремительно, выпиваемая скелетом, иссякает её сила.

Череп взвился в воздух, метнулся к её шее, грозясь сомкнуться на яремной вене, и Тэсса вскинула руки, неожиданно осознав, что не способна защититься. Её магия, уставшая, измученная, вдруг иссякла, из бурной реки превратившись в едва журчащий ручеек.

Что-то загремело. Тэсса зажмурилась, не желая смотреть на свою смерть… А когда распахнула глаза, то осознала, что череп так и не долетел до её горла. Он лежал у ног девушки.

А сама она внезапно потеряла все свои магические способности.

Искры Сагрона погасли. Мертвецы, преследовавшие его, превратились в обыкновенную груду костей.

Ирвин, поцарапанный и даже укушенный, стоял над бывшими оживленцами и растерянно моргал. Несколько целительских искринок скользнуло по его ране, но они очень быстро погасли, не достигнув своей цели.

Танмор закричал. Его тёмная, душная магия сначала застыла вокруг него, а потом с грохотом упала вниз, втягиваясь в землю. Шар мрака, который он сжимал в своих руках, раскололся и осыпался осколками стекла.

Ренард вскинул руку, пытаясь вызвать хоть какое-то заклинание, но не смог.

- Что вы делаете, молодой человек? У вас отклонения? – напевно поинтересовались в стороне.

Принц Мартен стоял, вальяжно прислонившись спиной к дереву, и рассматривал Танмора, словно какую-то диковинную зверушку. На губах Его Высочества играла задорная, несколько издевательская улыбка.

- Не понимаю, зачем так делать? – весело спросил он. Было неизвестно, о чём именно говорит Его Высочество, но тон у парня был каким-то особенно опасным сегодня. – Нападать на людей, обвинять их невесть в чём…

Танмор попятился. Он, словно безумец, бормотал одно заклинание за другим, но те отказывались реагировать на призыв.

- Уважаемый! – хмыкнул Мартен. – Что вы делаете?

- К-к-колдую, - ни с того ни с сего ответил Танмор и тут же зажал рот ладонью. Очевидно, он не собирался поддаваться на расспросы, но слово само по себе сорвалось с его губ.

- Магии не существует, - серьёзно ответил Мартен. – Магия – это излишество…

Котэссе почудилось, будто у неё в голове – колокола, и кто-то бьёт в них, так сильно, что всё вокруг превращается в звон. Первым желанием было заткнуть уши, но она осознала, что это не поможет. Наоборот, станет только хуже! Она будет страдать от громких звуков, а те застрянут в её собственной голове и не смогут вырваться на свободу. Что б она ни делала, она будет слышать постоянный, назойливый звон, и от него не спрячешься, не укроешься…

Сагрон, наверное, чувствовал то самое. Он поймал жену за руку и властно привлёк к себе, будто пытаясь успокоить. Это помогло, и девушка зажмурилась, стараясь очистить своё сознание.

Она уже поняла, что это было. И Ирвин тоже понял. Он с безучастным лицом отступил, устало опёрся о дерево, от которого минутой ранее оторвался Мартен, шагнувший навстречу Танмору, и облегчённо выдохнул, почувствовав себя вне власти принца.

Это была магия. Всепоглощающая, безграничная магия, затапливающая всё вокруг. И сопротивляться ей не смог бы даже самый отчаянный – всё-таки, Мартен обладал слишком сильным даром.

Только Танмор пытался. И в глазах его отпечатался ужас.

- Чудовище, - прохрипел он, указывая на Мартена. – Ты из них, да?

И пошатнулся, закатывая глаза.

Принц дёрнул лишающий магии полог на себя. Его такая прочная, безграничная вера в то, что колдовства не существует, в один миг обрушилась, словно её и не было. Мартен очень легко переключался между состояниями полнейшей уверенности в чём-то и какого-то абсолютного, дикого недоверия. Сказывался опыт – его магия не подчинялась общим правилам и иногда работала исключительно на моральных устоях, на том, чего её господин искренне, неподдельно желал.

Но было уже поздно. Танмор рухнул, словно подкошенный, и теперь невидящим взором уставился в небеса. Там, наверху, не было ничего, на что он мог бы смотреть с таким вопиющим интересом и даже с абсолютным равнодушием, только несколько тучек пролетало туда-сюда, словно поддразнивая некроманта.

- Выгорел? – тихо спросил Ирвин.

Мартен осторожно подошёл к Ренарду и дотронулся до его запястья. Мужчина даже не вздрогнул.

- Нет, - поставил свой диагноз принц. – Простите, я не хотел вмешиваться, я немного… нестабилен здесь. Где-то рядом кости предков лежат, наверное.

Ирвин кивнул. Место, выбранное для летнего лагеря, ему совершенно не нравилось. Оно было какое-то скользкое, необычное и словно… словно болезненно ударяло каждый раз, стоило только морально дотянуться до него, дотронуться, попытаться сорвать верхние покровы. Это было непривычно. И очень необычно – он чувствовал себя, как в той клетке, не зная, как правильно использовать магию, чтобы никому, а в первую очередь себе, не навредить.

- Но он в порядке, - успокоил Мартен. – Да, немного ударило магией, использовал её больше, чем следовало… Но отойдёт, я уверен. И тогда с ним уже можно будет по-человечески говорить. А сейчас любой допрос был бессмысленным.

Котэсса и Ирвин нехотя склонили головы в согласном кивке. Да, принц был прав. То состояние, в которое вошёл Танмор, трудно было охарактеризовать более точно. Тьма, сконцентрированная в самой природе дара Ренарда, выплеснулась на свободу и вытеснила все прочие мысли. Руководясь каким-то низменным желанием, подкреплённым высокими мыслями о мести – и откуда б они только взялись? – магия захлестнула Танмора и сделала его собственным рабом.