Александр Пташкин - Хранители кристаллов

Смех смехом, но после обстоятельного рассказа о похождениях веселого эльфа и невезучей девицы никакой финшоль от сна не спасал. Внимательная Ирмиталья, полюбовавшись на смесь улыбки и зеванья, делавшую Риту похожей на голодного кашалота, объявила завершение банкета. Никто особо не сопротивлялся решению тетушки-командирши, даже мужественно остривший Элар. Кто ему сказал, что сонная девушка не сможет достойно ответить на шуточку-подкол? Наивный чукотский юноша…

— Кстати, мама, помнишь, ты хотела научиться исполнять какой-нибудь необычный танец? Вот, пожалуйста — Маргоша тебя в два счета научит. — Лыбится как младенец, помогая убирать со стола, хитро посматривает в мою сторону. Вот ведь точно сейчас какую-нибудь пакость скажет. — Все ребята с Заставы лабиринта в восторге были, честное слово!

"Ах, так?! Ну, держись!"

— А что с извращенцев взять? Им станцуй танго, и они выпадут в осадок, оставив отчетливые трафареты. Вместо того чтобы глазеть с дерева вместе со всеми, лучше бы чем полезным в тот момент занялся.

Диалогом откровенно заинтересовались обе эльфийки, и успевшая благополучно прийти в себя Нарилена, и навострившая ушки Ирмиталья. Так что пришлось покрасневшему эльфу выкладывать настойчивым родственницам подробности сегодняшнего утра. К концу повествования обе сестры хохотали до слез, представляя в лицах утреннее шоу. Сгруженная в раковину посуда тихо позвякивала в такт смеху всхлипывающей тети шутника, державшейся рукой за край емкости. Элар, к слову, смеялся вместе с ними, не изображал оскорбленную невинность. Рита? А что Рита? Тихонько стояла в сторонке у окна, держась за живот одной рукой и другой за подоконник, одновременно не давая слишком уж бултыхаться пирогу в желудке и себе любимой сползти на пол. Опять она виновата? Он первый начал! "И вообще, все смеются, всем хорошо, так что не пародируйте тут голос совести!"

Когда буйная компания наконец расползлась по комнатам, за окном уже алела полоска утренней зари. Спокойной ночи. Вернее, спокойного сна до обеда или как получится…

Это что-то новое для Марго: рассматривать комнату не до, а после сна. Заботливая матушка Элара довела спящую на ходу Риту до кровати, куда она рухнула с треском в пояснице, едва успев раздеться. Сколько Марго спала? Комната залита солнечным светом, мягко просочившимся через прозрачный зеленый тюль штор. Милая комнатка с большой кроватью, резным двустворчатым шкафом и плетеным креслом возле маленького столика. И кругом зеленый цвет: обои, ковер на полу, покрывало ласкали взгляд оттенками от бледно-салатового до густого хвойного. "О, и котомка возле кровати лежит сиротливо, хозяйку дожидается. Интересно, кто ее принес сюда? Кому не спится после ночных посиделок? Наверняка ушастому, жаворонок белобрысый…"

С трудом дотянувшись с кровати до сумки (вставать было категорически лень), Марго принялась нехотя копаться в ее чудовищных недрах. Кое-как выцепила первые попавшиеся серые штаны, бледно-розовую майку и (о, чудо!) простые черные кеды. "Блин, и одеваться тоже лень…"

"Хм, а где бы умыть помятое после сна личико? Тряпочка, соберись!" Соскребя мысли в кучку, Рита оделась, причесалась и отправилась на поиски ванной комнаты или хотя бы умывальника. И, как того и следовало ожидать, наткнулась в подозрительно широком и светлом коридоре на бодрого, как будильник, Элара. Ушастый главком, счастливо насвистывая под нос песенку, с блаженной улыбкой во всю мордашку парил над мозаичной плиткой в ритме самбы. Удивительно, как меняется этот товарищ под влиянием обстановки. В степи он таким радостным, открытым и одновременно ехидным не был. Чем ближе к родному дому, тем больше он раскрывался и вот, наконец — эльф Элартон Аллитарэль такой, какой есть на самом деле.

— О, ты проснулась уже! Добрый день! А я тебя поднять собирался. Как спалось?

"Ага, поднял бы. Небось и шуточку подходящую придумал, а я коварно нарушила прекрасный замысел. Вон как улыбка потускнела".

— Отлично спалось, прям как дома. А ты давно глазки продрал?

— Нет, только что. Ванная комната вон там, — кивнул куда-то за мою спину. — Как умоешься, сразу на кухню, там мама опять кулинарным шедевром решила нас порадовать.

Порадовав Риту ценной информацией, юморист государственного масштаба развернулся было к лестнице, но не удержался от искушения.

— Кстати, прекрасно выглядишь, Марго. И розовый тебе очень идет.

Рита резко развернулась, дабы уточнить, что это было: комплимент или наоборот? Но поздно — ушастого и след простыл, даже запаха не осталось. Такое впечатление, что он в воздухе растворился. "Думайте, что хотите, уважаемая иномирка: с одной стороны, на лице с утра можно белье стирать, с другой — розовый на мне и вправду хорошо смотрится. Ладно, буду считать, что это он меня подбодрить хотел".

Ванная, как и все в этом доме, оказалась поистине роскошной — мраморная голубоватая плитка, зеркала в полный рост, рассчитанная на пятерых белоснежная ванна и шикарные мягкие полотенца размером с небольшую простыню. Придя в прекрасное расположение духа после водных процедур (то-то Элар такой радостный скакал по дому!), Рита пришла к выводу, что можно идти искать очередные приключения на свою з…голову.

В дневном свете дом казался полупрозрачным — так много солнца сквозь окна проникнуть не может. Узоры пола и перил, рисунки потолков и гобеленов наполнились сочными живыми красками, создавая иллюзию объема и движения. Это явно магия, иначе не объяснишь…

— А вот и Маргарита! Бедняжки, вымотались вчера, да еще мы с Ирмитальей расспросами замучили. — С этими словами мама ушастика, смирно сидевшего во главе стола, придвинула к краю стола бокал со знакомым до боли зеленоватым напитком. — Присаживайся, выпей финшоля, и будешь как огурчик.

— Спасибо. — Если дело пойдет такими темпами, то в скором времени Рита превратится в отпетую наркоманку и без финшоля пяти шагов пройти не смогу.

Трапеза прошла в дружественной обстановке. Рите просто уморительно было наблюдать за примерным маминым сыночком, в какого превратился бесстрашный маг-разведчик-воин. Уплетал за обе щеки овощное рагу и творожники, как паинька. Кстати, очень вкусные, о чем Рита тут же поведала Нарилене. Та порозовела, как клубника на грядке, и передвинула блюдо к Рите поближе. "Святая женщина, чесслово! Стала бы другая мать терпеть, что ее единственный сынуля рискует у черта на куличках жизнью и не видит дом по полгода. Высказала бы все, что думает по этому поводу, и научила свободу любить. А эта нет — отпускает, слезы льет, но поперек дороги не встает. Смотрит на этого бессовестного, не налюбуется, и не упрекает ни в чем. Да, будь у меня такой же "чуткий и заботливый" сынок, я бы поседела и облысела к чертовой бабушке…"