Елена Жаринова - Королева Риррел

Я снова была ребенком — маленькой кудрявой девочкой в коротком голубом платье. Я стояла на вершине огромной горы, высоко вознесшейся над миром. Там, внизу, сквозь рваную пелену облаков, можно было разглядеть знакомые мне очертания морей и континентов. Такие сны не раз приходили ко мне, но теперь я не сорвалась вниз.

На краю плоской вершины сидела на престоле женщина, окутанная не то туманом, не то голубыми одеждами. Ее лица я тоже не могла различить, но знала, что она похожа на меня. Лишь глаза женщины ослепительно сияли, излучая звездный свет.

— Ну, вот мы и встретились, маленькая сестра, — сказала женщина.

Я не слышала ее голоса, но слова отчетливо звучали в моем сознании.

— Это встреча, о которой мечтают все твои сестры в храме, — ответила я, подбегая поближе, к самому престолу, и ощутила на щеке ласковое прикосновение материнской руки.

— Нет, Шайса, в храме, о котором ты говоришь, очень мало моих настоящих сестер, — грустно отозвалась женщина. — Мои сестры живут по всему миру. У них разный цвет кожи и разный цвет глаз. Самые любимые мои сестры даже не знают о моем существовании, и это к лучшему: мое благословение не заменит им ни материнской ласки, ни любви мужчины. Встань, Шайса!

Оказалось, что я стою перед престолом на коленях. Я уже не ребенок, а взрослая девушка, только что пережившая боль потери. Слезы застилают мне глаза, и вместо престола Келлион я вижу море. Свет проникает сквозь толщу воды на глубину, недосягаемую для человека. И о чудо! Я вижу город: дворцы, построенные из огненно-алых кораллов. Там живут странные существа люди-рыбы. Они скользят между коралловыми арками, играют и плещутся в воде. У них мощные рыбьи плавники и круглые глаза. Лицо одного из них кажется мне знакомым. Он не видит меня, потому что увлеченно плавает вместе с другими. Я стремлюсь к нему, хочу окликнуть, но голос моей сестры останавливает меня.

— Не надо, Шайса, он больше не принадлежит этому миру. У него своя судьба. Отпусти его!

— Прощай, — шепчу я сквозь слезы, но в этих слезах нет больше горечи утраты. Рябь скрывает от меня город людей-рыб, и я снова оказываюсь в заброшенном храме посреди леса. Над Ловижем продолжается лунная ночь. Но теперь я в святилище не одна: женщина-птица поднимается с колен и расплавляет крылья.

Сестра Келлион тоже здесь, она шепчет мне:

— Знаешь, кто это? Это богиня любви, которой поклонялись жители Ловижа, когда до прихода Звезд еще оставались долгие тысячелетия. Она уже осенила тебя своими крыльями, и ты никогда больше не сможешь быть прежней. Сила, которая превосходит Звездный огонь, всегда будет иметь над тобой власть.

Женщина-птица взмахивает крыльями и устремляется ввысь. Ее силуэт еще долго заметен на фоне лунного диска. А потом все вокруг снова заливает голубой свет, и я опять оказываюсь перед престолом Келлион.

— Где мы? — спрашиваю я.

— Ты уже была здесь, — отвечает Келлион, — и придешь сюда снова. Тебе предстоит трудный выбор, но ты все сделаешь правильно.

Я вспоминаю чувство вины, которое мучило меня все эти годы и снова опускаюсь на колени.

— Ты простила меня, сестра? Чем я могу искупить свою вину?

Келлион смеется в ответ, ее смех похож на звонкую песню горной реки.

— Ты еще ни в чем не провинилась, маленькая сестра. Но, возможно, ты и в самом деле сможешь мне помочь. Знаешь, Шайса, звезды тоже умеют мечтать. Моя мечта — обрести свободу. Вспомни об этом, когда придет время.

— Кто ты, Келлион? Мы еще встретимся? — шепчу я.

Лица женщины по-прежнему не видно, но мне кажется, что она улыбается и шепчет ответ, но я его уже не слышу.

— Шайса, Шайса, очнись! — зовет чей-то голос. Струи воды стекают по моему телу. Я открываю глаза. Первое, что я вижу, придя в себя, — это лицо Эстрила. Он склоняется надо мной и взволнованно шепчет мое имя.

Плеск воды разбудил Эстрила. Он приподнялся, оглядываясь. Иелкон спал беспробудным сном. А Шайса… Плащ, который служил ей ложем, был отброшен. Ее нигде не было. Но на поверхности озера, прямо в дорожке лунного света, молодой человек различил плывущего человека — наверное, это была она.

Зачем Шайса решила посреди ночи плыть на другой берег? Направившись к озеру, Эстрил дождался, пока девушка выйдет из воды, а когда ее стройная фигурка скрылась в прибрежных зарослях, разделся и нырнул в прохладную глубину.

Оказавшись на противоположном берегу, Эстрил некоторое время наблюдал за девушкой, а затем, стараясь не вызвать лишнего шума, двинулся за ней.

Загадочный Ловиж! О нем на Аникодоре ходили легенды — таинственные и страшные. Поговаривали, что в заброшенных городах до сих пор бродят души их жителей. О тех, кто когда-то населял эту землю, не осталось никаких сведений. Возможно, они погибли, когда Звезды покинули мир, или переселились на другие материки. Но именно здесь — сердце Эстрила сильно забилось при мысли об этом — был найден манускрипт, который изменил его судьбу и судьбу Шайсы.

Подкравшись к полуразрушенной стене и заглянув в зияющую дыру, Эстрил сразу увидел ее. Девушка стояла на камне, подняв руки к небу. Во влажных вьющихся волосах, скрывающих всю спину, мерцали серебряные искры. У Эстрила перехватило дыхание. Эта лунная ночь, загадочный древний храм и прекрасная юная девушка, которая так давно волнует его! Строгая, девическая чистота ее лица и чувственная плавность тела кружили ему голову.

Он был готов броситься к ней, но девушка начала танцевать. Было что-то завораживающее в ее танце, в кружении мокрых волос, в стремительных взмахах рук, которые потом опускались вдоль тела, словно стекали потоки воды. Вдруг, словно пораженная молнией, Шайса вскрикнула и, теряя сознание, полетела с камня. Эстрил едва успел подбежать и подхватить на руки оказавшееся неожиданно тяжелым тело.

Девушка не двигалась, лицо отсвечивало странной бледностью. Испугавшись, Эстрил поднял ее на руки и понес к озеру. Там, погрузив наполовину в воду неподвижное тело, он попытался помочь Шайсе прийти в себя. Но тщетно — ни дыхания, ни биения сердца. Эстрил тряс ее и громко звал, не опасаясь, что на том берегу проснется Иелкон. Сейчас он не думал ни о Сенате, ни об Ортеге, ни о посуленном ему магическом жезле. Одну женщину уже погубила его любовь, только бы Шайса оказалась жива!

— Шайса, Шайса, очнись!

Вдруг влажные ресницы вздрогнули, ноздри затрепетали. Девушка открыла глаза.

— О, Шайса, как ты меня напугала, — прошептал Эстрил, привлекая ее голову к своей груди. Тонкие девичьи руки обвились вокруг его шеи. Он посмотрел ей в глаза — там было удивление, как будто Шайса видела его впервые. Кольца мокрых волос рассыпались под его рукой. Ошеломленный внезапно нахлынувшей страстью, боясь, что не справится с собой, Эстрил отстранил девушку. Это далось ему с трудом: он жаждал снова ощутить, как две твердых округлости упираются в его грудь.