Терран - Книжные дети (СИ)

Глава 16

Дающий Право

— Риока? Проходите, вас ожидают.

— Спасибо, Варя, — я благодарно улыбнулся миловидной толстушке, занимающей в Горне и Молоте должность личного секретаря Седрика.

Секретарша озадаченно моргнула, уставившись на меня как на привидение, а я быстро прошмыгнул мимо нее, загадочно улыбнувшись напоследок.

Плевать на конспирацию — через три дня все это станет уже неважным.

— Охотник! — Глава крупнейшей ремесленной гильдии Айнкрада даже немного приподнялся на стуле, чтобы поприветствовать меня — немалая честь.

Я бы, наверное, возгордился, если бы в моих воспоминаниях не хранилась сцена, в которой я тащу этого могущественного человека на диван после их посиделок с Виктором.

Если мне не изменяет память (а она не изменяет), Седрик, Степан Фролов в «доайнкрадскую» эпоху, владел на Той Стороне небольшим заводом по производству спичек — семейный бизнес. В SAO его привело врожденное любопытство и прокол дочери, отчисленной из универа за прогулы. Отобравший в качестве наказания нейрошлем Степан решил «всего одним глазком» глянуть на виртуальную реальность, о которой так много говорят в последнее время.

Глупая история, не находите?

— Милорд, — я склонился в вежливом полупоклоне, мимоходом отметив, что Хитклиф был бы мной доволен — я потихоньку осваивал правила хорошего тона.

Как бы потом от них избавиться, когда мы вернемся в реальность?..

Если вернемся…

— Присаживайтесь, Стражник, присаживайтесь, — Седрик улыбнулся мне своей фирменной холодной деловой улыбкой и, дождавшись, когда я устроюсь в глубоком кожаном кресле, продолжил. — Признаться, я был удивлен, когда Варисса сообщила мне, что со мной просит встречи знаменитый Охотник за головами.

— Вы преувеличиваете, — я устало улыбнулся. — Я всего лишь притащил Страже несколько бандитов — не понимаю, почему из этого раздули такую шумиху.

— Вы хотели сказать — выследили и схватили большую часть гильдии убийц, которая навела немало шороху на средних уровнях?

— Это детали, — отмахнулся я. — Давайте оставим причины МОЕЙ известности в сторонке и поговорим о причинах ВАШЕЙ.

— Вот как… Интересно… — протянул Седрик, делая вид, что не понимает, о чем я говорю.

— «Золотые Руки».

— Ах да, точно, уникальный ремесленный навык, — хлопнул себя по лбу этот артист. — Вы хотите, чтобы я выковал вам… клинок, если не ошибаюсь?

— Да, у меня есть рецепт и ингредиенты. От вас требуется только немного постучать молотком по наковальне. Ну, и поделиться бонусами, которые дает оружию ваш навык.

— А я-то уж думал, вы хотите попросить моей помощи в поимке очередного злодея…

— Ну, в некотором роде так и есть, не правда ли? — улыбнулся я. — Но вы ведь вроде пацифист, не?

— Помилуйте, да разве в этом мире можно остаться пацифистом? Да здесь любая малолетка метр с кепкой ростом может огреть тебя палицей по кумполу! А у современной молодежи ни тормозов, ни здравого смысла…

Я не выдержал и рассмеялся. Пухленький ремесленник всегда умел смешить людей, только редко этим занимался — не по статусу.

— Ладно, молодой человек, будем считать, что мы договорились. В честь ваших заслуг я даже не возьму с вас денег. Но с одним условием — не рассказывайте Варе!

— Договорились! — Обрадовался я. Чего уж там — моя репутация только что сэкономила мне почти сто тысяч, — услуги лучшего кузнеца Айнкрада ценились высоко.

Будет что оставить Александре в случае, если я проиграю…

— Давайте сюда ваши ингредиенты с бумажкой — этажом ниже есть кузня.

Первым на стол плюхнулся рецепт. Пробежав глазами по нему, Седрик изумленно поднял брови и задумчиво посмотрел на меня. Еще бы — кому, как не ему знать из чего были сделаны мои прошлые клинки.

— Это будет необычный клинок…

— Я в этом уверен.

Забрав остальные ингредиенты, Седрик бросил мне «Жди здесь» и вышел вон, оставив меня в одиночестве наедине со своими мыслями.

— Это должен быть чертовски необычный клинок! — прошептал я.

Спросите, почему я был в этом так уверен?

Когда я впервые взял в руки Гвардейца, когда-то бесконечно давно, я недалеко ушел от обычного подростка, каких миллионы кругом. Холодная закаленная сталь первого по настоящему МОЕГО клинка впитала в себя мой страх, что не оставлял меня первые месяцы нашего знакомства.

В те далекие времена страх был моим самым верным спутником, исключая саму возможность того, чтобы я сражался в передней линии. Он парализовал мою волю, мешал мне думать и действовать, отдаваясь противной дрожью в коленках всякий раз, когда поблизости от меня свистела вражеская сталь.

Этот страх умер во мне, когда Гвардеец был у меня в руках, в день, когда погиб Коберт и Армия, в день, когда сообщество Проходчиков познало горечь полного поражения.

Тот брусок железа, что я отдал Седрику, впитал в себя мою решимость, когда я в одиночку бросился на толпу «викингов», способных с легкостью разорвать меня на полигоны. Бросился, чтобы дать нам шанс на победу.

Где-то в недрах той кучки цифр, коей и был мой верный клинок, таится печать моего отчаяния и осознания неизбежности собственной смерти. Эта печать появилась там в тот момент, когда я, спиной к спине с Каной, отбивал атаки «викингов», наблюдая, как остатки моей жизни окрашиваются красным и начинают тревожно мигать в такт отчаянно стучащему в груди сердцу.

Гвардеец был в моих руках, когда я впервые нарушил законы этого мира. Уверен, этот старый вояка до сих пор помнит, каково это — чувствовать, как перед твоей волей отступает реальность.

А Хранитель… вместе с ним я доказал себе и всему остальному миру, что мое опрометчивое, невыполнимое обещание все же можно сдержать, даже если ценой будет моя жизнь.

Он помнит о том, что меня устраивает такая плата.

Все то, что помнят эти два клинка, пригодится в грядущей самой важной схватке в моей жизни.

Столкновение двух идеологических полюсов Айнкрада: «Армия/Орден» и «Стража/Проходчики» — неизбежно. Пройдут недели, может быть — месяцы и Кибао сделает свой ход, попытавшись остановить прохождение игры и не нужно быть гением, чтобы догадаться, как на это отреагируют мои бывшие соратники. Пройдет совсем немного времени и этот мир узнает, что такое настоящая война — не с безмозглыми мобами, а с такими же, как ты людьми, которые сражаются за то, во что верят, по обе стороны баррикад.

Никто не сможет остаться в стороне и Айнкрад очень быстро поделиться на два лагеря: «за» прохождение игры и «против».

Добродушному пацифисту Седрику, у которого на Той Стороне осталась жена и дочь придется взять в руки оружие и сражаться за возможность к ним вернуться.