Кеннет Бёг Андерсен - Ошибка кота Люцифакса

Злобно рыкнув, Филипп перевернулся в воздухе и коршуном кинулся к земле, бесшумно опустившись за спиной дьяволят, подбиравших новые камешки.

— Дайте-ка рогатки, — сказал он, мальчишки обернулись. Один так испугался, что выронил добычу.

Второй — толстяк с торчащими волосами — прижал рогатку к груди и покачал головой.

— Нет, — сказал он дрожащим голосом. — Они… наши.

— Отдайте мне, обе, — холодно и решительно приказал Филипп. — А то будет плохо!

Дьяволенок хотел что-то сказать, но черный и сердитый взгляд Филиппа заставил его сдаться. Дрожащей рукой он протянул рогатку Филиппу. Дружок последовал его примеру. Глаза обоих наполнились слезами.

— Вот так-то лучше, — сказал Филипп, схватив рогатки. Он наклонился, поднял с земли несколько камешков и сунул их в карман.

— Мне нужна только одна рогатка. — Он высокомерно ухмыльнулся. — А вы разделите одну на двоих!

Он приложил рогатку к колену и разломал ее пополам. Выбросил куски и взлетел, за собой услышав плач мальчишек.

Филипп мчался над деревьями и крышами. Все быстрее и быстрее, он развил скорость, о которой раньше не мог и мечтать. Правое крыло больше не болело. Крылья поднимались и опускались, разрезая воздух, как нож масло.

Далеко впереди показались Сатина и Азиэль. Теперь они не держались за руки, словно раньше играли комедию только для одного Филиппа.

Он снизил скорость и осторожно приблизился, внимательно наблюдая, чтобы они его не заметили. Потом вынул из кармана камень и зарядил им рогатку.

Сейчас получат заслуженную награду. Оба. Главное сделать все быстро.

Он оттянул резинку, и камень ударил в левое крыло Сатины с такой силой, что оно отвисло. Вскрикнув, та стала падать на землю.

— Что такое… — начал Азиэль и оглянулся. При виде Филиппа его глаза увеличились вдвое. — Это ты?

— Да, я, — ответил Филипп и послал в него второй камень.

Еще одно прямое попадание, и Азиэль тоже стал падать.

Филипп почувствовал в сердце огромную радость. Но вдруг улыбка застыла на его губах. Он нахмурился, наблюдая за падением Сатины. Ему показалось, или же…

Нет, не показалось. Но то, что он видел, было так странно, так неожиданно, что он какое-то время ничего не мог понять. Потому что пока Сатина, крутясь, летела к земле, с ней происходили превращения.

Крылья ее съежились, как будто от ветра. Руки и ноги стали менять форму. Плащ прилип к телу и стал густой черной шерстью, покрывшей ее лицо. Рога на голове исчезли, уши заострились.

— Люцифакс? — изумленно прошептал Филипп, когда кот рухнул на землю вниз головой. Бах!

Люцифакс сделал попытку встать, но тут же снова упал. Его зеленые глаза бешено вращались и ничего не видели.

Раздался еще один стук, и рядом с Люцифаксом упал Азиэль, но и тот, падая, приобрел другой вид. Он стал коротышкой-демоном с кривыми, как у козла, рогами. Филипп тут же узнал его. Это был Грумске, дворцовый слуга, который иногда приносил еду ему в комнату.

Люцифаксу удалось встать на лапы, хотя он продолжал шататься.

— Что случилось? — пробормотал он.

— Он нас подстрелил! Этот маленький дьявол нас подстрелил! — Грумске с трудом встал и широко раскрыл глаза, увидев свой сломанный хвост. — Мой хвост! Мой хвост!

— Кто нас подстрелил? — спросил Люцифакс и испуганно огляделся.

— Подстрелил я, — ответил Филипп, приземляясь перед ними.

Его голос был холоден, как лед. Он был растерян. И в то же время сердит. Потому что где-то в его голове уже стала проясняться общая картина.

Темптаны могут менять свой облик, об этом ему однажды сказала Сатина. Судя по всему, Люцифакс обладал такой же способностью.

Кот вздрогнул, заметив перед собой Филиппа. Он бросился бежать, но Филипп опередил его, быстро протянув руку и схватив кота за черный хвост.

— Это были вы, так ведь! — сказал он, и это не был вопрос. — Все время были вы!

— Ты сломал мне хвост! — простонал Грумске и показал на свой сломанный хвост. — В двух местах!

Филипп повернулся к нему, бросив на слугу стальной взгляд:

— Исчезни, Грумске, иначе я сломаю его в третьем месте!

Дворцовый слуга немного постоял с видом маленького мальчика, на бегу столкнувшегося с главным школьным хулиганом. Его бегающие глаза обратились на Люцифакса.

— Ты… ты обещал, что он не узнает об этом, — заикаясь, сказал он. Потом повернулся и исчез.

Филипп повернулся к Люцифаксу.

— Значит, вы обманывали меня!

— Филипп, это… Я не мог… Ты не думай… Пожалуйста, не сдирай с меня шкуру! — умолял Люцифакс, отказавшись от попыток вырваться из рук Филиппа.

— Вы обманывали меня, — повторил Филипп на этот раз голосом, полным гнева Сатина и Азиэль не были тогда в кинотеатре, так? И видел я вас. Тебя и Грумске. Скажи мне правду, Люцифакс, или я оторву тебе хвост!

— Так и было! — завопил кот, почувствовав крепкую хватку Филиппа. — Так и было! Мы тебя обманывали! Вся эта история с Сатиной и Азиэлем — неправда, мы тебя обманывали!

— Зачем? — крикнул Филипп. — Зачем вы это делали?

— Отпусти мой хвост, Филипп, — попросил Люцифакс. — Отпусти мой хвост, и я все тебе расскажу.

— Сначала расскажи все, потом отпущу, — ответил. Филипп.

— Пожалуйста, — кот умоляюще посмотрел на него. — Прошу тебя! Я обязательно все расскажу.

Филипп помедлил, но выпустил хвост Люцифакса. В тот же момент он заметил слабое покалывание в собственном хвосте, но оно исчезло так быстро, что он даже не заметил этого.

— Спасибо, Филипп, — сказал кот и поджал хвост. — Он еще побаливает после той истории с мышеловкой.

— Не отвлекайся, Люцифакс, — нетерпеливо воскликнул Филипп. — Говори, зачем вы это делали?

— У тебя больше не болит крыло?

— Я сказал, не отвлекайся!

— Я не отвлекаюсь, Филипп! Я пытаюсь объяснить. — Кот глубоко вздохнул. — Это была идея господина. Твое обучение шло ужасно плохо, он не мог тебя ничему научить. Все, что ты делал, никуда не годилось, и он чуть не сошел с ума. Но как раз, когда дела шли хуже некуда, нам неожиданно пришли на помощь они. Сатина и Азиэль.

— Что это значит? — Филипп закрыл глаза. — Что они сделали?

— Они пробудили в тебе чувства. Те два чувства, которые являются самой главной движущей силой человека. Гнев. Любовь. Я думаю, ты сам знаешь, какое чувство к кому ты испытывал. — Кот помолчал. — Видишь ли, господин ничего не знал. Обычно ему достаточно один раз взглянуть людям в глаза, и он уже знает их самые потаенные чувства и самые большие секреты. Но болезнь повредила не только его здоровье. — Кот поднял лапу и указал ею на Филиппа. Ты разоблачил себя сам, Филипп, когда впустил его в мир своих грез. И впустил, не осознавая, что делаешь.