Роман Мискин - Амулет Святовита. Первая часть.

- Да что стряслось-то? Сердито спросил тот же голос.

На шум и грохот стала сбегаться челядь и слуги наместника, испуганно заглядывая в дверь через головы рынд. И затем, облегченно вздыхая, только качали головой.

Брыль наконец-то осмелился открыть зажмуренные глаза.

- Ба! Кого я вижу! - радостно воскликнул тот же самый голос, принадлежавший никому иному, как самому наместнику Земиголья, Кориату Довмонтовичу. - Да ведь это же никак сам господин Бирзулис пожаловал! Вот уж воистину приятная встреча!

И наместник, помахав рукой, сказал:

- Заходите-ка побыстрей!

И едва Брыль вошел в горницу, как тут же оказался в крепких объятиях наместника.

- Чертовски рад тебя видеть, друже! - похлопывал его по плечу Кориат Довмонтович и, повернувшись в сторону воеводы, весело сказал: - Равно как и тебя тоже, старина Бортень - хоть и не пойму, какая такая муха тебя укусила!

Бортень восседал посреди комнаты в мотлохе разбитых в мелкие щепы деревянных обломков мебели. Набежавшая челядь с трудом помогала подняться на ноги грузному и тучному воеводе, который по-прежнему рычал что-то невнятное себе под нос и ошалело мотал головой, стараясь прийти в себя от удара. В светлице царил полный разгром - толстый, как бочка, барздук сломал на своем пути несколько лавок и вдобавок еще и стол, прежде чем врезался на полном ходу в противоположную стену и свалился на пол подсчитывать заплясавшие у него в глазах искры.

В этот миг из-за толстенного резного столба, подпиравшего свод горницы, осторожно выглянул тот самый коробейник. И когда перед пришедшим в себя Бортнем сквозь постепенно рассеивающийся туман вновь замаячило лицо ненавистного коробейника, воевода проревел:

- Он! Он! Аспид!

Попытавшись шагнуть вперед, Бортень запутался в ножнах своего палаша - и снова свалился на пол, увлекая за собой поддерживавших его под руки наместничьих слуг.

- Да что такое происходит, в конце-то концов?! - уже начиная раздражаться, возмутился наместник, известный своими нешуточными вспышками гнева.

Заслышав нотки нарастающей ярости хозяина, слуги быстренько подхватили воеводу и, усадив его на лавку, постарались мгновенно исчезнуть за дверью. В горнице, помимо наместника, остались только земники и тот самый коробейник, затаивший дыхание. И лишь несколько минут, когда дядюшка Брыль взял на себя смелость растолковать наместнику, что и как произошло, дело наконец-то пошло на лад. Кориат Довмонтович слушал рассказ земника о случае у ворот и, весело пощипывая свой желтый ус, только кивал головой, пряча хитрую улыбку в глазах. Окончательно развеселившись, Бут хлопнул себя по колену, рассмеялся и сказал:

- Да уж, давненько не слыхал я подобных проделок!

И, обращаясь к воеводе, добавил:

- Ты уж прости меня, старина Бортень, за моих слуг. Ибо этот коробейник - и не коробейник вовсе. А один из моих самых верных людей в тайной страже - кличут его Блохой. Только вот не думал я, что он и на язык такой же остряк - как и мастак в своем деле!

И Бут еще раз принес свои извинения, грозно и выразительно глянув при этом на Блоху, стоявшего чуть живым в ожидании быстрой и суровой расправы. Однако, быстренько скумекав, что ее и не последует (по крайней мере, сейчас), Блоха несколько приободрился и сам шагнул к воеводе с повинной, припав на одно колено и склонив кудрявую голову.

- Время нынче такое лихое, - сказал наместник, обращаясь к земникам. - Вот и приставил я к себе своих людей особенных, охранных - так верней будет. На дружину в этом деле, увы, полагаться нельзя вовсе - не тот размах, не те поступки тут нужны. Враг наш общий больно коварен и изворотлив стал, проник даже в Земьгород и, чего греха таить, даже и под эти своды - так что ратью здесь не поможешь вовсе. Нужна стража особая, тайная, скрытная - вот и завел я ее недавно.

- Да что ж тут у вас такое творится-то? - только и смог спросить изумленный Бортень, все еще толком не придя в себя.

- Потом, всё потом, старина, поясню - но попозже, - сказал наместник. - Так что ты уж не обессудь, воевода, но в Земьгороде тебя мои люди поберегут - так надежней и тебе, и мне будет. И приставлю я к тебе своего человека - он у меня тут со своим сотоварищем тайной стражей моей и верховодит. Верней его, наверное, и не сыскать вовсе!

- И кто же он? - хмуро спросил Бортень, начиная смутно догадываться о чем-то.

- Прости уж, старина, - развел руками наместник и, кивнув на Блоху, добавил: - Вот он перед тобой!

Бортень охнул, прорычал что-то еще раз - и шумно засопел. Блоха стоял на одном колене перед грозным воеводой барздуков, не дыша. Однако воевода, насколько был гневлив, настолько был и быстро отходчив. Тем более, что в его голову закралась хитрая мысль - притвориться, что все обиды забыты, а затем самому при первом же удачном случае самому прищучить этого охальника и поквитаться с ним. А для этого пусть он будет всегда под рукой, этот наглец - так верней тот самый случай и подвернется. И Бортень изобразил подобие косой улыбки.

Когда наконец-то мир и лад были восстановлены, наместник отпустил Блоху и гаркнул:

- Лугвоний! Кликни там кого из слуг - пусть нам меду или сбитня горячего принесут! Да поживей, скажи. Мы в залу стольную пойдем.

И, чуть повременив, добавил:

- Да, и приберут пусть побыстрее в моей горнице - а то совсем все по углам да щелям забились!

Затем, обернувшись к земникам, Бут, кивнув Брылю, спросил:

- Это ж сколько времени-то мы с тобой не виделись? Год? Два? Или побольше?

- Да почитай, уже годков пять будет точно, - слегка зардевшись, ответил Брыль. - Еще с той поры, как тебя сюда Великий Князь прислал - и ты наведывался перезнакомиться поближе со всеми знатными семействами барздуков.

- Ну, тебя-то с Бортнем я и пораньше малость знал, - подмигнул ему наместник. - Как-никак, а в одной рати мы локоть о локоть частенько стаивали супротив всякой нечисти - еще во времена старого князя.

- Да, что было, то было - охотно согласился Брыль, вздохнув. - Только давно уж это всё миновало.

- А ты с тех пор все также сидишь сиднем в этом своем хуторе... Как там бишь его?

- Пригорки, - подсказал земник.

- Точно, Пригорки! - прищелкнул пальцами наместник.

- Верно, там и сижу на хозяйстве, - ответил дядюшка Брыль. - А чо же мне, старику, еще делать-то? Это вон Бортень - тот помоложе меня будет, несмотря на свои пышные телеса. И не угомонится всё никак поэтому - только и знает, что волколаков да прочую дрянь и мерзость по лесам гонять и выискивать! А я уж своё отвоевал, хватит!

- Так-таки после Семихолмской битвы уже и не брался за прадедовское оружие? - удивленно спросил наместник.

- Нет, не брался, - ответствовал Брыль. - С тех пор ратным делом я больше не занимаюсь.