Айрон Розенберг - Темный прилив

— Уже скоро, — пообещал тихо, ощупывая новую землю магическим чутьем, определяя нужное место. — Скоро я пойду к древнему храму, столь долго искомому, скоро отыщу заветное сокровище, хранимое им.

— Я вижу их! — заорал дозорный воин. — Вон они, на тех островах!

Ренд Чернорук всмотрелся, куда указывал дозорный, — как раз в том направлении, где недавно бесновалась буря и море ходило ходуном. Сощурившись, разглядел чуть западнее курса тонкую полоску земли и темные силуэты подле нее.

— Хорошо!

Оперся о рукоять топора и приказал барабанщику:

— Ускорь-ка темп! Надо достать их прежде, чем они успеют забиться в какую-нибудь дыру!

Заметил: на другом корабле брат Мэйм тоже обратился к барабанщику — не иначе с таким же приказом.

— А что, если они с магией против нас? — спросил воин помладше.

Соседи закивали — магии все очень боялись, больше даже, чем попасть в плен к Альянсу или быть пожранным драконом. Ренд за то их вовсе не хотел упрекать — сам был отнюдь не в восторге от предстоящей битвы с Гул’даном и его приспешниками. Но Молот Рока приказал — и честь Черноруков была ставкой в этой игре. Поэтому Ренд хотел исполнить приказ — или погибнуть, пытаясь исполнить.

— Их магия сильна, — признал вождь, — а Гул’дан может убить троих-четверых за минуты. Но ему нужно сперва получить эти минуты! К тому же ему нужно рядом быть, или коснуться, или владеть добром вашим, чтоб вред причинить.

Ухмыльнулся презрительно.

— Часом, никто из вас главному чернокнижнику бурдюк не одолжил? Или пару рукавиц, или точильный камень?

Как и ожидал, послышались смешки.

— Тогда попросту держитесь от колдунов подальше, пока не соберемся вместе, близко их к себе не подпускайте и нападайте быстро, толпой, не дайте времени заклятие напустить! Колдовство по сути — как оружие, как мой топор.

Грохнул топором о палубу для вящего эффекта.

— Хоть оно и сильное, колдуны всего лишь орки, как и мы. И кровь у них течет так же, и так же от ран умирают. Тут почти как с охотой на огров у нас дома: каждый огр намного сильней любого из нас или даже двух, но если их изнурить, нападать скопом, не позволять ударить в ответ — никакой сложности в деле нет!

Воины закивали одобрительно: в самом деле, раз магия просто вид оружия, чего ж бояться?

— Скоро пристаем! — оповестил рулевой.

Ренд глянул на приближающийся берег, сравнил с размером корабля: ничего себе остров, больше, чем всякий, виденный Рендом в этом мире. Пришвартованные у берега корабли из темных пятнышек превратились в объемистые орочьи посудины, и различались уже орки, гурьбой бегущие с них на сумрачную сырую землю.

Ренд задавил рычание, вырывающееся из глотки, и прокричал:

— Готовьтесь к высадке! Первыми убивайте колдунов! И убивайте всех, всех, кто встанет на пути!

— Мы не одни, — сообщил Чо’Галл Гул’дану, когда их корабль наконец ткнулся в берег новорожденной земли, содрогающейся, парящей, время от времени выбрасывающей пламя, плюющейся сгустками лавы.

Чернокнижник глянул, куда указывал помощник, и увидел приближающийся с дальней стороны острова флот. Не под парусами идут, гребные — а значит, скорее всего, корабли орочьи. Проклятый Молот Рока уже нашел беглецов!

— Что б его! — пробормотал Гул’дан. — И всегда ведь скор на подъем, хоть бы посомневался, прежде чем решаться. Еще день, и все бы успели без помех.

Вздохнул тяжело.

— Что ж, делать нечего, прикажи воинам, пусть готовятся к битве. Придется тебе держать их, пока я буду по храму бродить да искать гробницу.

— С удовольствием! — ответил Чо’Галл, ухмыляясь обеими головами.

Двухголовый огр фанатичностью не уступал своему клану, где свято верили в конец света и необходимость всячески его приближать, предпочтительно кровопролитием и жестокостью. Клан Сумеречного Молота с радостью кинулся бы драться с чем и кем угодно, поверив, что это приближает конец мироздания. Да и кровь демона, выпитая почти всеми Сумеречными Молотами в Дреноре, умножила их природную жажду крови десятикратно.

— Они не пройдут! — пообещал огр, вытаскивая из ножен длинный кривой меч.

— Отлично! — похвалил Гул’дан и отправился через остров.

Заботливо выбирал путь, ступал осторожно, и из каждого его следа вырывался пар. Драк’тул, прочие некроманты и огры-маги поспешили следом.

— Бей их! — орал Ренд, несясь вперед с занесенным топором, его воины — за ним. — Бей предателей!

— Смерть изменникам! — эхом откликнулся Мэйм.

— В бо-о-ой! — завыл Чо’Галл, занеся кривой меч, и на его лезвии, похожем на косу, загорелся отблеск заходящего солнца.

— Да омоется эта земля их кровью! — проревела вторая голова. — И да приблизят их смерти конец мира!

Два войска с грохотом врезались друг в друга на каменистом берегу, усеянном обломками застывшей лавы. Орк бился с орком, мечи, топоры, молоты вздымались и падали, летели, вонзались, отбивали, кололи — яростно, страстно, смертоносно. От кровавых брызг, рассеявшихся в напитанном парами и дымом воздухе, поднялся туман. Море у берегов покраснело, земля, неровная, неустойчивая еще, напиталась кровью, стала скользкой, предательской — и многие погибли, поскользнувшись, нелепо барахтаясь в попытке встать на ноги.

Битва была свирепой. Воины Чо’Галла дрались самозабвенно и отчаянно, не думая о защите, единственной их целью было убить, искалечить, ранить как можно больше врагов перед смертью. Воины же Оргрима дрались, верша правосудие, мстя за предательство Гул’дана, стоившее Орде победы. Обе стороны верили в свою правоту, и никто не хотел отступать.

Но пришедших мстить было намного больше. Гул’дан привел на остров лишь пару кланов: свой, Бушующего Шторма, и Чо’Галлов, Сумеречного Молота. Клан Бушующего Шторма состоял сплошь из чернокнижников, все они сопровождали Гул’дана в храм. На пути Оргримовых сил встали лишь Сумеречные Молоты. А Ренд и Мэйм Черноруки привели с собой весь клан Чернозубого Оскала, из крупнейших в Орде. Воины Сумеречного Молота знали о многочисленности врага, но решимости драться это не умерило.

Однако, когда обе стороны понесли тяжелые потери, разница в численности сказалась. Фанатичные Сумеречные Молоты сдаваться не собирались, дрались до последнего — и унесли с собой жизни многих воинов Оргрима. Чо’Галл, уже смертельно раненный, с двумя топорами в груди, успел отсечь руку погубившему его — одному из сильнейших бойцов в клане Чернозубого Оскала — и выбить глаз другому бойцу, ударив шипом на обухе засевшего в огровой груди топора.

Вскоре на берегу, усеянном телами, стоять остались лишь те, кого привели на остров братья Черноруки.