Яна Тройнич - Леди в странствиях

И вот уже я гнала коня по направлению к столице княжества. Прощаться с друзьями не стала. Была уверена, что Харан попытается отговорить меня, а может и запрет где-нибудь, чтобы не наделала глупостей. Оставила и собаку. Вряд ли я вывернусь из этой переделки живой. Пусть охраняет табуны, на просторах степей ей будет хорошо.

Я стояла в толпе на площади. Пробилась в первые ряды, и прямо передо мной находился помост, на котором состоится казнь юноши. Невдалеке возвели ложу для знати. В центре ее уже расположился герцог со своими лизоблюдами. Сидят, шутят, весело смеются. Такое чувство, что собрались не на казнь, а на веселое представление. Среди придворных я заметила и сеньора Лайса. Помост и ложу от толпы отделяли солдаты.

Показался Мэтт, окруженный конвоем. Боже, что они сделали с мальчишкой! Он еле держался на ногах и с трудом поднялся на эшафот. Здоровенный упитанный палач, стоявший рядом, поддерживал его. Я всмотрелась в опухшее черное лицо Мэтта, и любовь, нежность и жалость к этому юноше захлестнули меня. А со дна души начала подниматься черная волна ненависти к герцогу. Эта туша, кажется, была очень довольна всем происходящим. Я почувствовала, как кровь отлила от моей головы, и в ушах зазвенело.

Я рванулась вперед, так, чтобы Мэтт мог меня видеть, сдернула шапку с головы.

- Мэтт, милый, я с тобой.

Мне было все равно, что меня узнают. Если Мэтт сегодня умрет, то будет знать, что он ушел не один. Я рванула клинок из ножен. И тут же услышала крик:

- Ведьма! Взять ее живьем!

Нет, живой я не дамся. И снова мелькнуло воспоминание: два сцепившихся в схватке корабля. Яростные крики, лязг мечей. И сквозь шум битвы с палубы противника я ясно слышу: 'девку брать живьем'! Я тогда тоже готовилась к смерти. А потом...

- Регина!!! - мой отчаянный крик перекрыл гомон толпы.

Вот кого я никак не могла вспомнить! Моя золотая красавица. Ослепительная и страшная в своей ярости.

Огромные крылья закрыли небо. Золотая чешуя пылала в лучах солнца.

Спустя несколько мгновений площадь была почти пуста. Толпа разбежалась. Те из стражников, кто соображал получше - тоже. А на месте трибуны со знатью осталось лишь выжженное пепелище.

Елка.

К Мэтту подбежал пожилой человек, обнял его и зарыдал. Я догадалась, что это - его отец. А больше ничего уже не видела. Я смотрела только на свою девочку. Она широко раскинула крылья, от которых исходило золотое сияние, длинный хвост, увенчанный острым шипом, слегка подрагивал. Регина склонила ко мне голову и обдала своим теплым дыханием. Да, прекраснее и лучше моей Регины нет никого на всем белом свете. Как же я могла забыть ее?!!

Я прижалась к лапе дракона и не сдержала слез радости:

- Милая моя, хорошая, какое счастье, что я нашла тебя!

Изумрудный глаз блеснул легкой насмешкой:

- А мне-то казалось, что это я тебя нашла, Елка.

Потом Регина вздохнула:

- Впрочем, какая разница. Главное - мы опять вместе. А сейчас нужно поскорее покинуть этот мир. Проход может закрыться.

- Я тоже не хочу здесь задерживаться, Регина.

Регина протянула лапу, помогая взобраться на привычное место.

- Куда?

- В замок Кэрола.

Огромная голова повернулась ко мне, а в голосе послышалось изумление:

- Ты не хочешь сначала увидеть своего сына?

- Хочу. Очень хочу. Но пока - не могу. Все расскажу тебе дома.

Не могу описать захлестнувшие меня чувства, когда Регина сделала первый взмах крыльями. Следующие несколько мгновений не сохранились в моем сознании. Пришла в себя я уже над островом Кэрола. Регина медленно опускалась на землю.

Я подумала, что сердце мое сейчас остановится. Но не от трудностей только что перенесенного полета. Ни с чем несравнимое счастье охватило меня: я дома!

Слуги бежали к нам со всех сторон, а я, не отрываясь, смотрела на двери замка. Мне казалось, что сейчас случится чудо: они распахнутся, и появится хозяин этих мест. Я даже тихонько позвала: 'Кэрол'.

Но он не вышел меня встречать...

Вдруг я почувствовала, как кто-то царапает мне плечо. Посмотрела: на рукаве болтался вороненок. Вот ведь настырный! Ему-то зачем понадобилось покидать свой мир?

Я соскользнула вниз, и на моей шее тут же повисла Рос. Как же я была рада ее видеть! Я поздоровалась с обитателями замка, какое-то время слушала болтовню моей служанки, а потом попросила всех меня оставить. Прошлась по комнатам, побродила по саду. Все, как тогда - много лет назад. Вот только не услышу я никогда больше голос моего мужа и не увижу его гибкую стройную фигуру.

- Не раскисай, Елка, - услышала голос своей любимицы.

- Стараюсь, Регина.

Я уселась на скамью и стала вспоминать и мысленно передавать Регине все, что случилось со мной за время моих странствий. Когда я поведала ей, как на моих глазах умер оборотень, золотая красавица утвердительно заявила:

- Значит, ты теперь боишься превращения.

- Да, Регина.

- Зря. Там другой мир и другие законы.

- А вдруг, Регина? А, правда, что эльфы и оборотни ненавидят друг друга?

- Тебе-то что. Ты - не оборотень, Елка.

- А я вот не уверена в этом. Я здорово изменилась и внешне, и внутренне. Пока не пройдет девять лун, я не покажусь ни Эйнэру, ни даже Клоду.

Регина вздохнула:

- Я-то тебя пойму. Но поймут ли они?

- Не знаю. Но так надо.

Я поднялась на ноги и отправилась в замок. Чем ближе подступал вечер, тем на сердце становилось тоскливее. Я вошла в нашу с Кэролом спальню. Все здесь было, как прежде. Я вспомнила, как мой израненный муж лежал на этой постели в нашу последнюю встречу, как к нему пришли прощаться его моряки... И не выдержала: упала на кровать и зарыдала.

Вскоре в дверь постучала Рос:

- Вам что-нибудь нужно, леди?

- Принеси бутылку вина и два бокала.

Она быстро убежала и вскоре вернулась, с недоумением оглядев комнату. Видимо, искала, с кем я собираюсь пить.

- Извини, Рос. Сегодня у меня свидание с Кэролом. Пусть нас никто не тревожит.

Служанка как-то странно взглянула на меня, но промолчала.

Я захлопнула за ней дверь, задвинула засов, открыла бутылку и села за столик. Слезы опять закапали из глаз: вино было точно такое же, как при первой нашей встрече с Кэролом. Я налила напиток в оба бокала: один для себя, второй - для моего мужа. Я чокалась с его рюмкой и рассказывала, рассказывала ему о том, что произошло за время нашей разлуки. Наверное, так откровенно я не смогу больше говорить ни с кем. Я чувствовала, что пьянею, но от этого не становилось легче. Наоборот. Очень захотелось увидеть сына, но я боялась, что могу превратиться в зверя у него на глазах. А вдруг кто-нибудь из эльфов почувствует во мне кровь оборотней? Я помнила слова Ур-Вэйта о том, как эти расы ненавидят друг друга. А если ненависть к оборотням передалась от предков и Клоду?