Майкл Муркок - Буревестник

Он вставил ключ в скважину и без труда повернул его. Двери распахнулись, и он увидел перед собой длинный коридор, терявшийся вдалеке. Элрик, не раздумывая, пошел внутрь по направлению к свету, мерцавшему в холодном и тусклом мраке. Он шел, и ему казалось, что он скользит по сновидению куда менее реальному, чем то, что посетило его предыдущей ночью. Он вошел в погребальную камеру, освещенную высокими свечами, окружающими гроб. В гробу лежал человек, облаченный в доспехи с примитивным, незнакомым Элрику рисунком. На груди у воина лежал огромный меч, размерами почти не уступавший Буревестнику, а на рукояти меча, закрепленный на шее серебряной цепью, лежал рог Судьбы, Олифан.

Лицо воина в свете свеч казалось странным, в нем сочетались черты юности и старости, лоб был гладким, морщины отсутствовали.

Элрик взял Буревестник в левую руку и потянулся к рогу. Он сделал это без всякой оглядки – просто сорвал рог с шеи Роланда.

Из груди героя вырвался страшный крик, и он немедленно сел в своем гробу, схватив двумя руками меч и опустив ноги на пол. Он увидел Элрика с рогом в руке, и его глаза расширились. Он немедленно сделал прыжок в сторону альбиноса, замахнувшись мечом. Удар пришелся бы по голове Элрика, если бы тот, засунув рог под куртку, не отразил меч противника щитом. Одновременно, подавшись назад, он перехватил Буревестник в правую руку. Роланд принялся кричать что-то на языке, совершенно непонятном Элрику, который, впрочем, и не пытался понять слова, поскольку по разгневанному тону и так было ясно, что воин не предлагает ему мирных переговоров. Он продолжал защищаться, ни разу не нанеся удара Роланду. Элрик дюйм за дюймом отступал по длинному коридору к выходу из кургана. С каждым ударом Дюрандаля по щиту Хаоса и щит и меч издавали громкие мелодичные звуки. Герой продолжал неумолимо наступать на Элрика, его меч наносил удары страшной силы по щиту, а иногда встречал на своем пути клинок Элрика. Когда они оказались на открытом месте, дневной свет на какое-то мгновение словно ослепил Роланда. Элрик бросил взгляд на Вивиан, которая взволнованно следила за их схваткой, полагая, что победу одерживает Роланд.

Оказавшись под открытым небом и не имея ни малейшей возможности избежать гнева воина, отступавший до этого момента Элрик, собрав все свои силы, высоко поднял щит и замахнулся мечом, переходя в наступление, чем застал врасплох Роланда, которому, видимо, было непривычно подобное поведение противников. Буревестник заворчал, вонзаясь в грубоватые железные доспехи, скрепленные простыми железными заклепками. На грудной пластине красовался тусклый красный крест – вряд ли подходящий символ для прославленного героя. Но что касается силы Дюрандаля, то заблуждаться на этот счет Элрику не приходилось, потому что, несмотря на свою грубую выделку, меч Роланда ничуть не затупился от ударов по щиту Хаоса, напротив, каждый удар грозил пробить эту защиту Элрика насквозь. Левая рука Элрика затекла от принимаемых на щит ударов, правая – болела. Владыка Донблас не обманул его, когда говорил, что сила Элрикова оружия в этом мире уменьшится.

Роланд остановился, что-то крича, но Элрик не слушал его. Он воспользовался этой возможностью и ринулся вперед, нанося удар своим щитом по телу Роланда. Рыцарь пошатнулся, его меч издал плачущий звук. И тогда Элрик нанес удар Буревестником между шлемом и латным воротником. Голова, отсеченная от тела, покатилась прочь, но кровь из шеи не хлынула. Глаза головы остались открытыми, они продолжали смотреть на Элрика.

Вивиан издала вопль и закричала что-то на языке, которым только что пользовался Роланд. Элрик сделал шаг в сторону, на лице его застыло мрачное выражение.

– О его легенда! Его легенда! – воскликнула она. – Единственная надежда людей состоит в том, что когда-нибудь Роланд снова придет им на помощь. А теперь ты убил его! Дьявол!

– Может, я и одержим демонами, – тихо сказал он Вивиан, которая рыдала у обезглавленного тела, – но то, что я сделал, было предначертано богами. А теперь я покидаю этот твой тусклый мир.

– Неужели ты настолько бессердечен, что даже не раскаиваешься в этом своем преступлении?

– Нет, моя госпожа, потому что этот поступок – всего лишь один в ряду многих ему подобных, которые, как мне сказано, должны послужить некой великой цели. Иногда я сомневаюсь в истинности подобных утешений, но это тебя не должно интересовать. Узнай, однако, вот что: судьба таких, как твой Роланд и я, – жить вечно, возрождаться снова и снова. Прощай.

С этими словами он пошел прочь, миновал оливковую рощу и высокие камни. Рог Судьбы холодил его сердце.

Он направился вдоль речки к высокой скале, на которой виднелась крохотная фигурка. Подойдя к скале, Элрик поднял голову на молодого карлика Джермейса Кривого, вытащил из-под куртки рог и продемонстрировал его.

Джермейс ухмыльнулся.

– Значит, Роланд мертв, а ты, Элрик, оставил в этом мире, если только он не будет уничтожен, фрагмент легенды. Так что, проводить тебя в твой мир?

– Да. И поскорее.

Джермейс спрыгнул со скалы и встал рядом с высоким альбиносом.

– Этот рог может доставить нам неприятности, – сказал карлик. – Спрячь-ка его лучше под куртку и прикрой мечом.

Элрик подчинился и последовал за карликом вдоль берега замерзшей речки. У Элрика было отчетливое ощущение, что вода в реке должна двигаться, однако она явно стояла на месте. Джермейс прыгнул в нее и, как это ни невероятно, начал тонуть.

– Быстро! Прыгай за мной!

Элрик последовал за ним и какое-то время простоял на замерзшей воде, а потом тоже начал тонуть.

Хотя река была неглубокой, они уходили все глубже и глубже, и наконец всякое сходство с водой у наполняющей реку субстанции исчезло, и они стали погружаться в густую темноту – теплую и ароматную. Джермейс дернул Элрика за рукав:

– Сюда!

Они двигались зигзагообразно, под прямыми углами, из стороны в сторону, вверх и вниз по лабиринту, видимому только Джермейсу. Рог на груди топорщил куртку, и Элрик прикрыл его щитом. Потом он зажмурился на миг, потому что снова оказался на свету – на темно-голубом небе пульсировало огромное рыжее солнце. Ноги его стояли на чем-то твердом. Он опустил взгляд и увидел, что стоит на крыше башни Б’алл’незбетта. Еще какое-то время рог, словно живой, шевелился под курткой, как пойманная птица, но несколько мгновений спустя успокоился.

Элрик опустился на крышу и пополз вниз к отверстию, через которое недавно поднимался.

Потом он поднял голову, услышав какой-то шум наверху. И увидел усмехающегося Джермейса Кривого – тот висел в воздухе, махая ногами.

– Я удаляюсь – мне не нравится этот мир. – Карлик хмыкнул. – Я был рад поучаствовать в этом. Прощай, господин Воитель. Напомни обо мне, недоделанном, Владыкам Высших миров… Может, тебе удастся намекнуть им, что чем скорее они освежат свою память или улучшат свои творческие способности, тем скорее я стану счастливым.