Джеффри Лорд - Ветры Катраза

Основную ударную силу армии составляла фаланга из двух с половиной тысяч бойцов. Ей предстояло остановить напор закованных в сталь гигантов, рассечь их строй, уничтожить всех, до кого дотянутся длинные копья, и прикрыть стрелков, когда те начнут добивать оставшихся в живых. Блейд гонял своих солдат в степи, на ровном участке, где впервые встретился со сторожевым отрядом Талхаба; скоро трава в этом месте была вытоптана начисто, и тяжелые сапоги бойцов стали поднимать облака густой удушливой пыли.

Санурам оказалось нелегко освоить искусство маневрирования; они не привыкли сражаться в регулярном строю. Час за часом, день за днем разведчик заставлял своих солдат шагать в ногу, поворачиваться разом, как один человек, ровнять копья и щиты, наваливаться на противника сходу, увеличивая силу удара инерцией движения. Он предпочел классическому македонскому построению норманнский клин; в первом ряду стояли щитоносцы с тяжелыми секирами, во втором и третьем — воины с двенадцатифутовыми копьями. Взаимодействие бойцов в такой группе было достаточно сложным, но Блейд не мог полагаться только на копья. Если нуры выдержат первый удар и пустят в ход свои тяжелые мечи, копья быстро превратятся в простые палки; и пока свежие бойцы из задних рядов не заменят тех, кто потерял оружие, щитоносцам придется поработать секирами.

Со слов Талхаба и других многоопытных мужей он составил довольно ясное представление о тактике врага. В общем и целом воинские приемы всех родов, отточенные веками кровопролитных схваток, не отличались от тех, которые Блейд наблюдал на Тери во время штурма своего форта. Конечно, нуры знали копье и лук, но пользовались ими только на охоте; боевым оружием был меч, и любому виду сражения нуры предпочитали личное единоборство. Хотя им было знакомо эшелонированное построение, применялось оно редко; обычно две армии разворачивались широкими шеренгами, чтобы каждый воин мог показать свою удаль.

Что Блейд мог противопоставить чудовищной силе этих бойцов? Ему не требовалось искать ответ; который лежал на поверхности: дальнобойные арбалеты, плотный строй фаланги и тяжелую кавалерию. Всадники доставляли ему больше всего хлопот, ибо снарядить отряд из восьмисот человек за считанные недели было неимоверно трудно. К счастью, опытных кавалеристов хватало с избытком, так как все сторожевые отряды имели хорошо объезженных манлисов; объединив пограничников пяти соседних племен, Блейд учил их скакать в строю и пользоваться длинными копьями. Постепенно эта буйная орда начала превращаться в конное войско.

Талхаб большую часть времени проводил с ним, и Фарна часто присоединялась к своим братьям — сводному и названному. Она расцвела, как тюльпан весной, и восхищенные пчелы — молодые воины — слетались к ней в надежде, похитить сокровенную каплю нектара. Первым из них был Хасра, которому девушка явно благоволила — особенно тогда, когда это мог заметить Блейд.

Однажды они стояли втроем на невысоком курганчике, наблюдая за учениями. Мимо с мерным топотом двигалась фаланга, выставив копья над стеной квадратных щитов; всадники же имитировали атаку. Они мчались на полном скаку на плотный клин пеших, чтобы потом, разделившись на два отряда, стремительными потоками обойти его с флангов, развернуться, выровнять ряды и напасть с тыла. Этот сложный маневр повторялся раз за разом, пока удовлетворенный Блейд не махнул рукой, разрешая воинам передохнуть.

Фарна, бросив на разведчика лукавый взгляд, помчалась к Хасре, который командовал первой сотней всадников; мужчины остались одни. Глядя вслед сестре, Талхаб задумчиво произнес:

— Пора замуж девчонке. И я не вижу, почему бы тебе…

Блейд прервал его, мягко коснувшись плеча санура.

— Нет, родич. Когда-то я отправился в путь со своего острова и обошел половину Катраза. Поглядел на его, моря и острова, на леса и горы вашего материка, на хадров и на людей… Теперь же мне пора домой.

Вождь с удивлением повернулся к нему.

— Разве ты не свободен? Ты должен возвратиться к какому-то сроку?

— Примерно так… Я сам точно не знаю его, но когда меня позовут, не смогу задержаться ни на мгновение. — Блейд помолчал, потом кивнул в сторону расположившихся на отдых воинов. — Потому я и торопился с этих походом… спешил обучить ваших людей.

— И теперь ты ждешь известия? Приказа вернуться?

— Да, брат.

— Но кто принесет его? Гонец?

Разведчик покачал головой.

— Нет. В моей стране есть мудрый человек, который умеет говорить со мной издалека… — он сделал паузу, подбирая слова. — Он пошлет сигнал, который я почувствую сразу. Появится боль, сильная боль — здесь и здесь, — Блейд коснулся виска и затылка. — Потом… Потом ветры Катраза подхватят меня, и я исчезну…

К его удивлению, Талхаб кивнул.

— Мне приходилось слышать о таком. Некоторые люди говорят с животными и друг с другом без слов… очень редкий дар, таинственный… Они сами не ведают, как это получается. Твой мудрец, видимо из них?

— Да. Только он знает и умеет много больше.

— В удивительном месте ты родился, брат, — взгляд вождя устремился к западу, где за бескрайними равнинами и лесами Нурстада, за горами и морем парил в неведомых далях остров Альбион, край, где жили странные сануры, забывшие о многих простых вещах. Зато им были открыты тайны, неведомые никому на Катразе.

Талхаб посмотрел на воинов, которые уже строились плотными шеренгами, готовые продолжать свои бесконечные маневры. Жаль, если Ризад уйдет… исчезнет без следа, оставив им только малую толику знаний… Но у каждого — своя судьба, свои пути, свои долг, и названный брат должен вернуться туда, куда влечет его сердце. Он и так дал им самое главное — веру в себя, в собственную силу, в победу. — Талхаб, однако, был непрочь получить и кое-что еще, не менее существенное. Он думал о том, что если Фарна постарается…

Командировка затягивалась. В ночь перед выступлением в поход Блейд лежал на груде шкур в отведенной ему нише и вел подсчет. Было довольно тепло, как и повсюду в этом пещерном комплексе, обогреваемом внутренним жаром Катраза; вокруг царила непроницаемая бархатная тьма, недвижный воздух, сухой и чуть затхлый, казался густым, как патока. Почесывая обнаженную грудь, Блейд считал дни, недели, месяцы

Итак, остров Коривалл. Пять дней до того, как он свалился у той проклятой скалы, и неделя в помраченном состоянии — пока его не подобрали хадры… Итого — двенадцать. Теперь на корабле: до убийства Храпуна — двадцатисуточный наряд по чистке сортиров, а затем — две недели плавания к Восточному Архипелагу в приятной компании за карточным столом… Еще тридцать четыре дня. В Териуте он провел в общей сложности чуть больше месяца и сохранил о том времени самые приятные воспоминания. Комфорт, почет, дуэль, хорошенькие женщины и славная драка на закуску… жизнь в стиле «Трех мушкетеров» бессмертного мэтра Дюма. Вот только бедняжку Эдару жаль…