Элизабет Бойе - Ученик ведьмы

— Так, значит, мне только почудилось, что я кого-то видел? — осведомился Ивар. — Может, нам идти вправо? Таково твое последнее слово?

— Что ты, совсем нет. Мне и стоять-то здесь неуютно, не то что выбирать путь, — мирно отозвался Скапти.

— Я тоже кое-что прозрел, — добавил Финнвард. — Я не хочу идти ни направо, ни налево.

— Мы могли бы разделиться, — предложил Эгиль. — Послать по обеим дорогам разведчиков, и откуда никто не вернется — значит, там неверный путь. Предлагаю послать туда Флоси.

Они долго спорили, но так и не смогли прийти ни к какому решению. Скорее, дело шло к кулачной потасовке.

— Стойте! — взревел Гизур, когда стычка была в разгаре. — Если так хотите, мы можем сидеть здесь, пока мхом не зарастем. Кто-то должен принять решение и отвечать за него. Даже маг не в силах всего предусмотреть. Так что довольно грызни, и собирайте вещи, пока Лоример не сделал выбор за нас.

При одном упоминании о Лоримере в этом проклятом месте у Ивара мурашки пробежали по спине, а спорщики, как по волшебству, стихли. Они торопливо взвалили на спины мешки и потуже затянули шнуровку на сапогах.

— Куда идем? — спросил Скапти.

— Влево, — кратко ответил Гизур и зашагал вперед, в такт каждому шагу пристукивая по земле посохом. Прочие не осмелились протестовать и поспешили за ним, держась поближе друг к другу. Флоси несколько раз наступал то на пятки, то на плащ Финнварда, и толстяк резким тоном посоветовал ему держаться подальше.

К концу следующего дня они оказались перед входом во второй круг. Сделали привал: без огня, по приказу Гизура, жевали сушеную рыбу, ягоды и йотунские сухари. Как назло, в довершение всего этого с середины дня моросил мелкий дождь, и сырой промозглый туман прохватил их до костей. Никто, однако, не осмелился пожаловаться на жизнь, хотя Эгиль время от времени бросал как бы невзначай, что, мол, становится сыро. Ивар помалкивал о том, что над правой частью Лабиринта как будто ясное небо. Кроме него заметил это один Эйлифир, который только загадочно пожал плечами и теснее завернулся в свой отсыревший плащ.

Вопреки обещаниям, расчетам и угрозам Гизура, дождь со зловредным постоянством сыпал всю ночь. Занялось пасмурное утро, и путники без промедления устремились во второй круг. Непогода следовала за ними по пятам. Лишь единожды Ивар увидал разрыв в тучах — почти перед закатом, когда они добрались до входа в третий круг; но левый поворот увел их от синего неба в опостылевшие объятья измороси. Этой ночью они ночевали в третьем круге. Поскольку за весь день ни разу не увидели солнца, Гизур смягчился и позволил развести костер, так что они, по крайней мере, спали с сухими ногами.

На следующий день добрались до пятого круга. Гизур торжествовал, альвы были полны опасений, а Ивар задумчиво помалкивал.

— Завтра мы будем в центре Лабиринта, — объявил Гизур. — Ничья нога не ступала там с тех пор, как лег в могилу древний король. А потом мы покинем Лабиринт с другой стороны и выйдем на прямую дорогу в пещеру Андвари, к сокровищам. Золото, серебро, алмазы…

— Дракон, — вставил Финнвард.

— Монеты, золотые цепи, венцы…

— И дракон, — повторил Финнвард, уже настойчивей.

— Скипетры, мечи, наручи…

— Клыки, когти, огненное дыхание, — вмешался Флоси, которому всегда доставляло удовольствие смотреть, как Финнвард стонет и трясется от страха. — Клочья, кровь, обугленная плоть…

— Ох, да заткнись ты! — Финнвард отвесил Флоси тумака и огляделся, надеясь, что его смелость была всеми замечена.

— Дракон — это дело Ивара, — сказал Эгиль. — Нам-то о чем беспокоиться? Меня больше заботит, как бы поскорее пройти к центру Лабиринта и добыть меч, а затем и выбраться отсюда. В списке моих забот дракон покуда занимает только второе место.

— Этот Лабиринт — дурное, лиходейское место, — заметил Финнвард, завершив свои слова глубоким вздохом. Он покачал головой, мучимый недобрыми предчувствиями.

— Что, опять прозрение? Вот мука-то! — простонал Флоси. — Финнвард, ты становишься занудой. Было куда веселее, когда ты пугался всякой треснувшей ветки. Как хлопотно, должно быть, иметь Силу! Вечно подозреваешь недоброе, и никакой тебе радости жизни. Меня вполне устраивает мое нетронутое невежество — без занудной ответственности… — Он еще что-то болтал, но никто его не слушал. И меньше всего Ивар, который смотрел на восток, где различимы были краешек чистого неба и свет заходящего солнца. В тысячный раз рисовал он на песке изображение Лабиринта — шесть концентрических разомкнутых кругов. Прутиком он отмечал путь, которым они шли, а затем, для сравнения, — маршрут с правыми поворотами. Выходило, что у центрального круга два входа: один на севере, другой на юге. Левые повороты должны привести к северному входу. Отчего-то Ивара это тревожило. Север означал холод и зимнюю тьму, и Бирна говорила ему, что там правят тролли, инистые великаны и черные альвы. Но ведь Лабиринт на юге Скарпсея, сказал он себе, и север здесь ничего не значит. Он перечеркнул круги и впился взглядом в землю, хмурясь и размышляя. Гизур никогда не одобрит его замысла, но он просто обязан узнать, что скрывается за южным входом.

Утром Ивар проснулся раньше всех. Была стража Флоси, но он сладко спал, сжимая свой меч, и потому был даже опаснее, чем если бы бодрствовал. Хорошо зная чуткость Флоси; Ивар издалека обошел его, держа в руках закостеневшие от холода сапоги. Гизур не шевельнулся; он спал тяжелым сном, свернувшись у погасшего костра. Мгновение Ивар глядел на него, думая, что до перехода через Вапнайокулл маг проснулся бы и вскочил от одного шороха плаща Ивара, задевшего мешок Эгиля. Печальное открытие — сила Гизура все еще не возродилась в прежней мощи.

Чтобы дать понять, куда он отправился, Ивар сложил из камешков знак в виде наконечника стрелы. Острие указывало вправо, на восток. Затем он быстро зашагал прочь и скоро совсем исчез за валунами и кустарником.

Глава 17

Центральный круг, с отвесными неприступными стенами, маячил по левую руку, наполовину скрытый туманом. Ущелье, по которому шел Ивар, было некогда ложем порядочных размеров ручья, пробившего себе дорогу меж острых скальных отрогов. Ивар принужден был смотреть под ноги, и частенько ему приходилось карабкаться вверх по крутым порожкам бывших водопадов и обходить стороной темные лужи.

Он шел всего лишь час, когда впереди замаячил южный вход. Даже издалека Ивар хорошо разглядел, что было по ту сторону входа, — славная равнина, со всех сторон окруженная стенами из черного камня, что поросли мхом и вьюнками. Посреди равнины возвышался курган, выложенный по кромке камнями, которые составляли изображение корабля. Ивар никогда прежде не видел такого мирного и покойного места. Он ожидал увидеть здесь какую-то стражу, но могильный курган ожидал его, не проявляя никакой воинственности.