Эдуард Веркин - Краткая История Тьмы

Ну их, эти письма. Даже читать больше не буду. Нехорошо. А вообще, чем дальше, тем запутанней.

Только я успела об этом подумать, как в дверь постучались.

Заявился Дрюпин. С какой то баночкой неприятного цвета.

Я чуть не рассмеялась — как они обо мне, оказывается, заботятся. Лечат. Клава, Дрюпин, наверное, Клык, если бы мог толком передвигаться, тоже чего нибудь бы приволок.

— Это что? — спросила я. — Бальзам из печени тритонов?

Баночка выглядела подозрительно, подозрительней баночки Клавы, не знаю, мне показалось, Дрюпин наскреб где то со стен бордовой плесени и наделал из нее питательного крема.

— Эликсир, — объявил Дрюпин. — Должен помочь.

— Что?

— Эликсир, говорю. Сам сделал. Там машины, я достал запаски и снял подшипники, а из них выплавил вазелин. Технический, конечно, но чистый. Им можно мазаться…

— Ты дурак? — спросила я.

— А что? Это нормальная штука, она органическая.

— Мне что, голову ею мазать?

— Да. И раны.

— Ты дурак, — сказала я уже утвердительно. — Впрочем, я уже привыкла.

— У меня бабушка голову солидолом мазала, — сообщил Дрюпин. — Знаешь, какие у нее волосы были!

— Во–первых, у тебя не было никакой бабушки. Во–вторых, мажься сам.

Дрюпин поморщился. Он взял баночку и принялся нелепо вертеть ее в руках,

— Я хотел как лучше. Я же не виноват, что в эту трубу не пролез бы…

Это он угрызениями совести мучается. Пусть, пусть помучается, некоторым полезно.

— Ладно, — сказала я. — Прощаю. Можешь оставить свою мазюку.

— Там в медпункте еще от ожогов есть…

— А от зубов нету? — перебила я. — А то у меня вовсю зубы выпадают.

Я улыбнулась.

Дрюпин отвернулся, стал смотреть в сторону.

— Это у тебя авитаминоз, — сказал он. — Витаминов не хватает, вот зубы и выпадают. В медпункте витаминов нет, только рыбий жир старый, так он уже просрочен, никакой пользы…

— Ладно, не сдохну, — отмахнулась я. — Потом фарфоровые вставлю.

— Я слышал, и волосы тоже пересаживают… — начал было советовать Дрюпин, но я поглядела на него пронзительно, и он замолчал.

И я молчала, пальцами на ногах двигала, они у меня почти не пострадали.

— Да ты не переживай, — снова попытался меня успокоить Дрюпин. — Нам бы отсюда выбраться, а там все в порядке будет. Все вылечимся и будем жить, как хотим. Я вот оптимист…

— Ты просто с анакондами не встречался, — сказала я. — После этого как то… Утрачиваешь веру в человечество.

— Я в человечество и не верил никогда.

Я закашлялась. Долго так кашляла, Дрюпин терпеливо ждал, а потом из солидарности тоже закашлял. Кашлять на пару с Дрюпиным было глупо, и я кашлять перестала.

— Знаешь, — Дрюпин потер горло. — Знаешь, я не все тебе рассказал…

— Это ты о чем? — спросила я. — Про тайну своего рождения? Ты, наверное, принц? Извини, Дрюпин, я сейчас не смогу этого вынести.

— Ты тогда спрашивала, что я видел последнее на нашей базе.

— Ну? — я насторожилась.

— Я видел, — Дрюпин поморщился. — Видел. Но не в последний день, немного пораньше. Помнишь, там под конец строгости начались? Несколько месяцев назад.

— Помню.

— Хотя ты, наверное, плохо помнишь, ты тогда в лазарете лежала…

— Я помню! — нервно сказала я. — Помню.

— Тогда еще бардак был страшный, помнишь?

— Помню! Помню!

— Не нервничай, что так нервничаешь?

Я промолчала. Про то, как мне сломали нос и устроили трещину в челюсти, я вспоминала совсем недавно.

— Там кое что произошло… Наверное, важное…

— Ну?

— Седой еще больше поседел, — попробовал пошутить Дрюпин. — Ван Холл прилетел весь зеленый…

— Короче, — попросила я.

— Короче, — кивнул Дрюпин. — Короче так. Это утром было, меня разбудили почти в три, сказали, что с вертолетами какие то неполадки, а что именно, не сказали. Я собрался, побрел на вертолетную площадку. Но оказалось, что мы на вездеходах выдвигаемся. Короче, там было две группы десантников и техническая команда…

Дрюпин рассказывал с паузами, это несколько раздражало, но я решила, что перебивать его не буду. А то еще совсем забудет.

— Мы погрузились в вездеход и отправились, значит. Ты же знаешь наши вездеходы, на шинах низкого давления, они везде пролазят, я погрузился в один, а главный инженер в другой. Вообще, я очень сомневался, что вертолеты могли упасть. То есть оно, конечно, может упасть, но я ни разу не слышал, чтобы они падали. Там многократный дубляж всех систем, это почти невозможно… Короче, через полтора часа мы нашли первый. Он на самом деле упал в лес, поломал деревья. Эскейп–система сработала, пилота на месте не было. Я отправился разбираться с вертолетом, остальные стали искать пилота…

Дрюпин почесался.

— Я сразу заметил — что то не так. Вертолет не просто упал, его уронили. Причем это была не ракета — ни одна ракета не может завалить «Беркут», собственно, ни одно современное портативное оружие, разве что лазерный разрядник. Но из него не попасть в вертолет. Там был оторван хвост. Ты представляешь, что надо сделать, чтобы оторвать хвост у «Беркута»?

— Примерно.

— Примерно… — передразнил Дрюпин. — Нужен кумулятивный заряд, либо промышленный резак, либо… Короче, спецтехника. Оторвать хвост в полете практически невозможно! Кроме того…

Дрюпин опять замолчал.

— В театральную студию не хочешь записаться? — поинтересовалась я.

— Зачем? У нас тут и так театр. Рассказываю дальше?

— Рассказывай.

— Там корпус был оплавлен. Конечно, термоустойчивость у вертолета не такая, как у танка, но проплавить его достаточно сложно. Но вертолет был проплавлен… Хотя не так, не проплавлен… броня с него просто облезла, как вареная кожа. То есть в короткий промежуток времени в небольшом объеме была создана температура ядерного взрыва.

— И что?

— И то. Броня слезла, а внутри все обуглилось, сплавилось в кусок практически, я никогда такого не видел, весьма странный характер повреждений.

— И что это означает? — спросила я.

— Вот слушай дальше. С этим вертолетом было все ясно, хотя чем его сожгли, я так и не понял. Мы отправились к другому вертолету, он, по данным воздушной разведки, упал дальше, километрах в двенадцати, в болотах. Вот тут все и началось по–настоящему. Сначала мы заблудились…

— А навигаторы?

— Навигаторы отключились. Едва мы вышли на болота, все навигаторы отключились, как и радиосвязь, мы оказались в тишине и уже почти в сумерках. Там с болот поплыл туман, и мы шли почти наугад и очень медленно…

Дрюпин замолчал, открыл баночку с вазелином и принялся задумчиво смазывать свою лысину. Я решила его не отвлекать, пусть мажется, глядишь, быстрей расскажет.