Елена Кароль - Заря в Академии Крови

— Обязательно.

Ответ прозвучал сухо и недовольно. Точно так же он ощущал себя с того момента, как она шагнула ему за спину. Казалось бы, надо радоваться, ведь тем самым она признавала его право на покровительство, но все портили ее истинные эмоции. Ехидство, злорадство, язвительная насмешка, но никак не покорность и признание.

Она словно показывала ему, что использует его. Как вещь. Как инструмент в достижении одной ей ведомой цели.

И тем самым заставляла посмотреть на самого себя со стороны.

И это было… неприятно.

— Отлично, тогда, думаю, самое время поужинать. Кстати, кто будет заниматься телом и похоронами?

— Уверен, милорд Азарин отдаст соответствующее распоряжение.

Удивительно, но после того, как Закыр посмотрел на меня странно задумчивым взглядом, он не стал пенять мне на смену темы и достаточно непринужденно ее поддержал.

— В прошлый раз этим занимались Аррисш и несколько демонов с пятого курса, так что, наверное, и в этот раз все будет аналогично. Делать вскрытие смысла нет, разве что во время практики еще раз внимательно осмотрим место смерти и поищем магические зацепки.

— А не лучше ли сделать это сейчас?

— Нет. — Отрицательно качнув головой и направившись в сторону столовой, орк словно невзначай подхватил меня под руку, и уже вместе мы продолжили путь. — Если что-то и было в самом начале, то все уничтожили студенты, упокоившие упырей слишком серьезным для этого вида нежити заклинанием. Такое ощущение, что их кто-то спровоцировал на использование именно огненной магии, чтобы мы не смогли осмотреть убийц.

Ого! А он верно мыслит. Прям как я.

— Ну и сама понимаешь, подобный огонь уничтожает все, а не только цель, так что вряд ли мы найдем хоть что-либо ценное прямо сейчас. А вот часа через два, когда фон успокоится, то можно будет обойти окрестности и поискать остаточные следы. Верно?

Он у меня спрашивает? Ого! Он у меня спрашивает!

Так, кто и где сдох еще?

— Что?

Видимо, я не уследила за лицом и оно в красках показало ему все, что я думаю. А может, и не лицо, может… да, это они. Мои гхыртовы эмоции.

Помрачнев, отрицательно качнула головой и начала тщательно обдумывать и припоминать все, что я знала о техниках и методиках скрытия реальных чувств и эмоций. А знала я до обидного мало. Ну и как мне восполнить свои пробелы, если я элементарно никуда не могу пойти одна?

— А все-таки?

— А все-таки ты редкий негодяй… — пробормотала я себе под нос едва слышно, причем в этот момент думая о своем, но он все равно услышал и, как ни странно, понял правильно.

— Мы просто еще слишком плохо знакомы и слишком быстро начали. Ведь ты тоже судишь обо мне не как о личности, а как о среднестатистическом шамане. Может, попробуем заново?

Я не ослышалась?

В это время мы как раз подошли к столовой, и у меня не было возможности спросить именно то, что вертелось на языке, да и вообще пришлось немного поумерить свой интерес, потому что, несмотря на позднее время, студентов было довольно много. Да уж, здесь, наверное, не слышали о модном столичном веянии — не есть после шести.

В итоге, чтобы ответить хоть что-то, я неопределенно пожала плечами, предоставив ему самому додумывать, что же на самом деле я имела в виду. Дхар, а вот что он конкретно имел в виду, мне интересно! Неужели осознал, что выбранный им путь ведет в никуда, и решил свернуть с него, пока не поздно? Ой, не верится. Наверняка ведь уже что-то задумал.

А вот теперь вопрос дня — что?

Ужин прошел в не слишком напряженном, но тем не менее молчании. Я действительно пыталась подумать обо всем происходящем с нами и со мной, в частности, непредвзято, но получалось плохо. Эмоции. Как всегда, мешали эмоции. Не могу их откинуть, не могу посмотреть на ситуацию со стороны просто потому, что еще слишком зла на него. Никто и никогда не имел на меня прав, никогда не мог надавить ни физически, ни морально примерно лет с шестнадцати, когда я твердо решила поступить в академию на медиума. Вся семья меня поддерживала, дед лично проверял мой уровень физической подготовки, предостерегая от соблазнов взрослой жизни, отец сам отвез в академию и был невероятно горд, что я смогла в нее поступить, а братья даже навещали первый год как минимум раз в месяц.

И вот теперь он.

Ни ухаживаний, ни предупреждения, ни извинений. Вместо этого — радуйся, Зарина, тебе выпала невероятная честь. Смирись и покорись моей воле, могуществу и силе.

Тьфу!

— Ну что опять?

Мы уже пили чай, когда мои мысли снова свернули не в самое приятное русло, и Закыр моментально это почувствовал. Гхыртов шаман!

— Ты будешь спрашивать это каждый раз, стоит мне нахмуриться?

— Каждый раз, пока у тебя будет повод хмуриться.

Его прямой открытый взгляд не порадовал, а наоборот — лишь больше разозлил.

— Что ж, честность за честность: стоит мне только вспомнить о том, что мы сейчас чуть больше чем коллеги, и меня начинает тошнить.

— Добавь в чай лимона, обычно он снимает симптомы.

Шутник.

— Неплохой совет. А с отвращением что делать?

— Отвращение к чему конкретно? — откинувшись на спинку стула, Закыр выглядел расслабленно и даже вальяжно, но я-то видела, как напряжена его шея и каким раздраженным блеском сверкают его глаза.

— К ситуации.

— То есть не ко мне?

— Не к тебе, верно. Разве может быть отвратителен такой невероятно привлекательный внешне мужчина? Высокий, широкоплечий, могучий!

— Не язви.

— Ни разу. Проблема не в твоей внешности, проблема в твоих внутренностях. Звучит странно, но тем не менее. Знаешь, жаль, что внешность не всегда отражает внутренний мир существа. Если бы было так — жизнь была бы намного проще.

— Тебе бы на кафедру философии идти с таким подходом.

— О нет, уволь, — усмехнувшись, я отрицательно качнула головой. — По сравнению со мной там преподают те, кто не от мира сего. Я предпочитаю практику теории. Движение — жизнь. Интенсивное движение — яркая и наполненная событиями жизнь. И знаешь, ни разу не слышала, чтобы собственность шамана жила яркой и насыщенной жизнью.

— Собственность? То есть ты истеришь только потому, что, наслушавшись сплетен и слухов, решила, что ты теперь моя собственность? Зорь… — Тут мне достался полный скептицизма взгляд и невероятно жесткая констатация якобы общеизвестного факта: — Ты — дура.

— Спасибо.

Даже отрицать не буду. Сама знаю.

— И ты даже не возмутишься?

— Зачем? Как ни странно, но я с тобой целиком и полностью согласна. Только дура могла попасть в такую ситуацию.